Масленникова А. Н. / Произведения

Дедушка Одуванчик

Солнышки в траве

На нашей лесной полянке много кто живёт: насекомые, птицы, звери. И деревья живут, и кусты, и травинки. И цветы, конечно, – как без цветов?! 
Я, например, цветок. Я – одуванчик! 
Скажете: «Тоже мне, нашёл чем гордиться… Сорная трава!» А зря. Одуванчики ведь – очень красивые цветы, если приглядеться. Маленькие солнышки в траве. Как я. Или луны. Луны – это те, кто постарше.
Со мной вот рядом растёт одна такая луна. Дедушка Одуванчик. Он совсем-совсем седой. И лепесточки у него давно превратились в белоснежный пух. Каждый раз, когда дует сильный ветер, я боюсь, что все эти пушинки оторвёт и унесёт далеко-далеко. И Дедушка Одуванчик станет совсем лысый. И ему будет холодно ночью и мокро в дождь. А потом он завянет. Совсем.
Но, каким бы сильным ни был ветер, ему удаётся оторвать и унести лишь пару-тройку пушинок.
– Не пришло моё время, – говорит тогда старик с улыбкой, – поживу ещё.

Хочешь узнать – спроси

Дедушка Одуванчик – очень старый. Он родился ещё в мае, когда на деревьях в лесу только-только появились первые клейкие листочки. А сейчас уже июнь.
Он добрый и мудрый цветок. И знает многое обо всём, что происходит в лесу.
– Раньше я грустил, что нам, цветам, приходится расти на одном и том же месте, – однажды сказал он мне. – А потом узнал, что можно жить интересно и всё знать о мире, даже оставаясь там, где ты родился.
– Как это? – удивился я.
– Нужно просто разговаривать. Вон, смотри, бабочка летит!
– Так она тут каждый день летает.
– Конечно. А знаешь, куда она летит? А зачем? А о том, что несколько недель назад она была гусеницей, знаешь?
– Гусеницей?! Бабочка?!
– Именно! Я расскажу тебе её историю. Если захочешь. И другие истории расскажу тоже. У каждой, даже самой крохотной букашки в этом лесу, – своя интересная жизнь. Свой мир. Своя маленькая планета. Но есть лишь один способ узнать о том, что на этой планете происходит, – спросить.
– Ага! Спросишь, а он разозлится: «Чего тебе надо, чего пристал?! Я занят, я тороплюсь».
– Конечно, может ответить и так. Может и разозлиться. Но так бывает не всегда. Очень редко бывает. Будешь бояться – не спросишь. А не спросишь – не узнаешь.

Все гусеницы превращаются в бабочек

– Ты обещал рассказать про бабочку, Дедушка, – напомнил я своему соседу по полянке, проснувшись поутру.
– С удовольствием расскажу, – откликнулся старик. – Несколько недель назад, когда ты ещё не родился, на нашей полянке я увидел гусеницу.
– Гусеницы противные, – перебил я.
– Да уж. Не встречал я почти никого в нашем лесу, кому нравились бы гусеницы. Птицам разве что – они их едят. И птенцов ими кормят. А еда должна нравиться. Иначе – какая в ней радость? – Дедушка Одуванчик задумчиво помолчал. – Так что, увидев проползающую мимо гусеницу, я брезгливо поморщился и отвернулся. А потом вдруг услышал, что она плачет.
– Не может быть! Гусеницы не плачут!
– Все иногда плачут, даже гусеницы. Просто не всегда окружающие это замечают.
– Ты вот заметил.
– Трудно было не заметить: очень уж громко и горько она плакала. Забралась под лист подорожника и ревёт. Я молчал сперва. Думаю: какое мне дело? Плачет – ну и пусть плачет. Но потом уж не вытерпел: жалко стало. «Что, – говорю, – стряслось у тебя, гусеница?» Она перепугалась – может, не знала, что одуванчики разговаривать умеют. Умела бы бегать – удрала бы тотчас. Но куда уж там. Пока развернулась, пока дала задний ход… Зато реветь перестала. Хлюпает только и дышит прерывисто.
– А дальше?
– Ответила. «Я, – говорит, – устала верить, что стану прекрасной бабочкой. Мне это с самого младенчества в голову вбивали – что сначала я буду страшной, уродливой гусеницей. Но потом – надо потерпеть только – случится метаморфоза».
– Мета… чего? – переспросил я.
– Метаморфоза. Превращение чудесное, другими словами. Была гусеница – будет бабочка. Ползала – летать будет. Порхать с цветка на цветок, хлопать красивыми крылышками. Так вот гусеница моя совсем уже отчаялась ждать. «Пойду, – говорит, – на видное место – пусть меня птицы склюют, всё польза будет». И опять в слёзы.
– Но она не сдалась ведь?
– Я ей сказал: «Милая гусеница, ты же уже такой большой путь преодолела. Было бы очень глупо сдаться. Это ведь самое простое. Но представь: птица тебя слопает – и всё, конец. А ведь уже завтра ты могла бы окуклиться для своих превращений, а через недельку-другую выпорхнуть из кокона. Так что ты, пожалуйста, не торопись стать птичьим кормом. А чтобы не было у тебя времени на всякие дурные мысли – оставайся здесь, у меня под листочками, кушай себе травку, пей росу. Будем с тобой разговаривать, песни петь – за компанию ждать веселее».
– И осталась? – я сгорал от любопытства.
– Осталась. Не один день мы с ней провели, разговаривая о том, о сём. Я и с другими обитателями полянки её познакомил. Вот, мол, честь имею представить без пяти минут бабочку! А потом как-то утром проснулся – и не обнаружил свою приятельницу. Вместо неё – куколка. И в куколке, друг мой, начали происходить удивительные, снаружи незаметные превращения. Волшебство природы! И, когда однажды вечером на мою седеющую уже голову присела неземной красоты бабочка, я сразу её узнал. Потому что именно такой я себе её и представлял. Именно такую бабочку в той гусенице разглядел. Теперь она тут часто порхает, залетает в гости поболтать. Да ты и сам её уже видел не раз.
Я был потрясён. Хоть я и знал, что и мы, одуванчики, когда-то были просто семечками, но то семечко и цветок, а то – гусеница и бабочка! Чудеса!
– И что, Дедушка, все-все гусеницы превращаются в бабочек?
– Все. Просто некоторые сдаются раньше, так и не убедившись в этом.