Сергеев М. Д. / О жизни и творчестве
В. ГАЙДУК
ЕДИНСТВО ИСТОКОВ
О поэзии Марка Сергеева
Творчество Марка Сергеева разнообразно. Поэт и детский писатель, прозаик и сценарист, автор публицистических очерков и литературоведческих работ, переводчик и драматург – в этой многожанровости и, казалось бы, внешней пестроте постепенно замечаешь некое единство, рожденное примечательной особенностью личности литератора – широкой распахнутостью ко всему современному – не только сегодняшнему, но и историческому, живущему и в сегодняшнем.
В самом деле, его любимая современная Сибирь – главная тема раздумий писателя – как-то легко и свободно может предстать через очерк о строителях железкой дороги Тайшет-Абакан и новоселах Братска. Но вдруг сегодняшний день проступит из размышлений поэта о жизни и стихах героя гражданской войны комсомольца Федора Лыткина, или по-озорному улыбнется из детской книжки «Волшебная галоша», то вдруг забрезжит далеким рассветом из киносценария «Ленин в Шушенском», или неожиданно осмыслится через архивные материалы предка Пушкина Ганнибала, по прихоти власти оказавшегося на Селенге, или озарится лирическим и документаль¬ным повествованием о судьбе декабристок в Иркутске и Забайкалье.
Порой кажется, что все это написано как бы об одной и той же жизни, только по-разному освещенной, а поэтому требующей иных красок, других слов, но сохраняющих при этом какую-то единую мысль, один и тот же источник света.
Если представить многожанровость творчества Марка Сергеева как своеобразный спектр, то фокусом, в котором собираются наиболее яркие цвета этого спектра, будет его поэзия.
Последний сборник стихов Марка Сергеева (1972 г.) назван, как и программное стихотворение, «Баллада о топо-лях» (первая публикация – 1957 г.). Это о тех, кто не вернулся с войны. Погиб и выстоял. Так военная юность поэта стала биографией века и вошла в историю. Только после этого, вероятно, могли уже появиться и знаменитые «Шпалы» (впервые опубликовано в I960 г.), и, пожалуй, самый лучший сборник «Резьба» (1971 г.), и удостоенная премии имени Иосифа Уткина поэма «Коммунисты» (1971 г.).
И через все эти произведения поэта проходит образ Человека Истории, на плечах которого, как тяжелый походный рюкзак, – легендарная и будничная, героическая и драматическая современность.
Уже в первом сборнике – стихов Марка Сергеева «Спасибо вам, люди!» 1958 г.)
можно было заметить, пробивающуюся еще сквозь декларативность и книжность, оригинальную лирико-публицистическую тенденцию, обогащенную философской ин-тонацией («Продолжается жизнь», «Спасибо вам, люди!», «Легенда об Уленшпигеле»), которая в дальнейшем будет укрепляться и развиваться.
Последующие два сборника «Первооткрыватели» (1961 г.) и «Подарю тебе город» (1964 г.) свидетельствуют, каким нелегким и непростым был путь поэта к самому себе, как трудно уходила из стихов иллюстративность, как сложно рождалась живая мысль и воплощалась в эмоциональный образ. Характерно, что из сборника «Первооткрыватели» поэт позднее переиздавал единственное стихотворение «Шпалы», ставшее одним из примечательных произведений современной советской поэзии и давшее название этапному сборнику Марка Сергеева, изданному в Москве (1964 г.).
Художественный образ, созданный в стихотворении «Шпалы», явился подлинным открытием поэта. Увидеть в незаметных прозаических «шпалах» удивительную и глубокую поэтическую ассоциацию, эмоционально емкую и гражданско- значительную, мог только поэт, органически впитавший в себя классическую традицию некрасовской «Железной дороги» и переживший духовный перелом второй половины 50-х годов XX века, и обогащенный опытом непосредственного, активного общения со своими современниками. Внутренняя патетика этого стихотворения сплавлена с точностью каждого слова:
...мы врывались в грозу,
нас давили и войны и горе.
Пусть лежим мы внизу –
разве мы не похожи на горы?
«Нас давили и войны и горе»... – сказано очень конкретно и поэтически многозначно... Так, Марку Сергееву удалось наконец прийти к лирико-публицистическому синтезу.
Вообще, судя по сборнику «Шпалы», чувствуется, что поэт переосмыслил и глубже оценил значение так называемых «малых величин»:
Обращайте вниманье на малое,
на слова, что скрывают испуг,
на любую морщинку, на милое, –
мимоходом – пожатие рук.
Ho, оказывается, «мелочь» – это, не только существенная, а порой неглавная деталь целого, это не только «малое», в котором скрыто большое, значительное.
«Мелочь» может быть действительно мелочью:
...я знал человека,
который каждую мелочь
легко принимал на веру.
А мелочь впивалась в сердце
и набухала кровью,
росла,
становилась тучей
и весь заслоняла мир.
Так возникают как два образа «мелочей» – «малого», но большого мира, окна в историю и будущее, из которого видно все самое нужное сегодня, и мирка «мелкой суеты», зряшных плевел современности.
В следующих сборниках «Вступление в осень» (1967 г.), «Иней» (1968 г.) и особенно «Резьба» подобная тенденция «малых величин» усиливается, обогащается новыми красками и деталями:
А я ушел от праздничных стихов,
покинул эти пряные чертоги,
и желтый лютик у лесной дороги
я отыскал – среди камней и мхов.
Эта интонация проникает в «пейзажную» лирику, создавая, пожалуй, самый любимый образ поэта – образ дерева;
Вот дерево. Ни зла, ни святотатства.
В нем честно все, открыто и умно.
И столько в нем накоплено богатства!
И столько жажды жить заключено!
Но коль тебе в тайге придется туго,
под волчий вой, под всхлипыванье сов,
тень и огонь оно протянет другу,
умрет, чтоб оказать тебе, услугу, –
светло и просто без красивых слов.
Идея величия «малого» пронизывает и поэму Марка Сергеева «Коммунисты». Герои поэмы – рядовые Времени. Это как бы сами реальные прототипы лирического героя: пионервожатый Володя Соболевский, комсорг стройки Юрий Елисеев, шофер Владимир Завадский, председатель колхоза Сергей Шумик. И их далеким предтечей выступает Владимир Ульянов, ссыльный сибирского села Шушенское, становящийся здесь Лениным.
В определенном смысле «Коммунистов» можно отнести к жанру историко-документальной поэмы, хотя по своему пафосу вся она – лирико-публицистический монолог о наших современниках, о действительных людях, которых знал и видел поэт, об их реальных будничных делах. И вот это постоянное присутствие «документального» образа создает в произведении особое художественное равновесие, не давая лирической патетике сбиться на декламацию и риторику. С высоты чистого неба поэт всегда видит «легкую травку повилику». И в то же время этот взгляд не становится заземленным. В нем всегда чувствуется звездная даль...
Стремление в современности увидеть историческое, а в истории — современное характерно для творчества Марка Сергеева последних лет. Особенно это заметно в сборнике «Резьбу». И не только потому, что в нем сконцентрированы циклы исторических портретов: «Пушкин», «Александр Радищев» «Николай Бестужев», «Ярослав Гашек», «Сергей Лазо», и даже не потому, что идея преемственности поколений пронизывает «Стихи об алой гвоздике» и «Краковскую балладу». Историческое выступает в лирике Марка Сергеева как своего рода этический критерий всех человеческих ценностей, и не только социального поведения, но и нравственно-психологических переживаний людей. Историческое – то, что незыблемо, как гражданская совестливость.
Вот почему теперь под его пером история становится как бы заветней, т. е. интимней и поучительней, а современность – историчней, освещенная идеей бесконечного движения и обновления.
Что происходит с миром,
что с ним сегодня стало? –
бился Байкал о скалы –
и не видать Байкала.
Какого стихотворения это начало? – философского, пейзажного, лирического?
...сердце ушло из сердца
и возвращаться не хочет.
Подобное усиление многозначности поэтического образа – также характерная тенденция поэзии Марка Сергеева пос-ледних лет.
В стихотворении «Главная линия», завершающем сборник «Резьба», поэт полемически отстаивает свою творческую позицию; река – кормилица огней, дом, своим построенный горбом, дерево, налитое соком, – это его Россия, так выражает он патриотическое чувство, опасаясь громких слов, отказываясь «по пустякам» произносить «великой ценности слова».
Таков лирический герой поэзии Марка Сергеева, впитавший в сердце свое и бунт далеких предков, и веру отцов, и боль утрат. Это человек ищущей мысли. И он же – опора Истории, ее «плечи, спины, шпалы».