Сергеев М. Д. / Произведения

СИБИРЯЧОК

В тайге, на берегу Байкала, растёт кедр. Даже самые древние вороны, которые, как известно, живут по триста лет, помнят его стариком, и никто во всей тайге уже не знает, когда он перестал от старости плодоносить. Иголки его свежи, вет­ви толсты и прочны, а кедровые шишки не появлялись на нём давным-давно.

Однажды летом на целую неделю зарядило ненастье, небо затянуло тучами, серыми, как оленьи шкуры, в них заблесте­ла молния, точно золотые оленьи рога. И пошёл дождь, дол­гий, нудный, мелкий, пробирающий до озноба.

И звери по­прятались, кто в норке живёт – забрался в свою норку, кто в дупле живёт – в своё дупло, а старая ворона при­таилась на ветвях кедра-великана и осталась сухой, вот только скучно ей было, непоседливой, пять дней кряду торчать на одном месте.

 От нечего делать она внима­тельно стала оглядывать всё вокруг и заметила, что дерево, на котором она пристроилась, необычное, что в одном месте его трёхохватного ствола словно бы светится что-то, полоска яркая, слепящая глаза.

 Вот кончился дождь, солнышко появилось в небе, и вдруг из светящейся щелки на стволе ста­рого кедра вырвался лучик, сперва красный, потом за ним – оранжевый, следом – жёлтый, вдогонку ему – зелёный, го­лубой, синий, фиолетовый. И от кедра до самого Байкала засверкала радуга! Она всё удлинялась, выгибалась в дугу, пока многоцветным сиянием не встала над всей бескрайней тайгой. И тут, в её сиянии, ворона увидела: на самой вер­хушке дерева, спрятавшись в густоте хвои, висит малюсень­кая одна-единственная рыжая шишка.

С тех пор ворона каждый день прилетала к старому кед­ру, глядела, как не по дням, а по часам растёт шишка, тем­неют её чешуйки.

«Крянусь, здесь что-то кррроется! – подумала ворона. – Буду сторррожить прррекрасную, кра-кра-красивую шишку. Потому что кто-нибудь её склюёт, или белка утащит в своё жилище, а я останусь без такой прелести».

И добровольный сторож охранял маленькое чудо до са­мой осени. Впрочем, к этому времени вряд ли кедровую шишку можно было назвать маленьким чудом, это скорее было весьма значительное чудо, более того – огромное чудо, потому что никогда ещё никто в тайге не видел шишки вели­чиной с пудовую гирю.

 Ворона, мудрая птица, позаботилась о том, чтобы шишка не свалилась какому-нибудь неуклюже­му зверёнышу на голову и не пришибла его, и это было осо­бенно важно, потому что подросшие лесные малыши очень любили играть в тени кедра. Ворона натаскала с берега Байкала белые камешки и выложила на земле, у корней, большой круг. Слетала в город, принесла и устроила в вет­вях два плаката: «Не стой под грузом» и «Опасная зона». И надо сказать, что поступила она очень предусмотрительно, потому что в один прекрасный день шишка с громким сту­ком... нет, с громким шумом... нет, с громким шлёпом упала как раз в серединку круга.

Вдруг отлетели все чешуйки и остался на земле один орешек, точнее – один орех, а ещё точнее – один орешище. Раздался треск, ореховая скорлупа лопнула...

– Наверное, это кедррровка! – сказала   ворона   слетевшимся на шум птицам, сбежавшимся зверькам и омулю, кото­рый из любопытства   высунул голову из Байкала. – Кто же может ррродиться у кедррра, кррроме кедррровки?

А скорлупа раскололась надвое, и на поляне появился мальчишка, в меховой кухлянке, в шапочке из чешуек кедро­вой шишки, в кукушкиных сапожках.

– Настоящий сибирррячок! – закричала ворона.

И все тоже закричали:

–   Настоящий сибирячок!

– Ничего себе рачок! – заворчал омуль и нырнул в глу­бину.

–  Сиби...что? – спросил   глухарь, он как раз пел свою глухариную песню и поэтому ничего не слышал.

– Мммы вот имммя ему придумали, – сказал медведь. – Си-би-ря-чок...

– Сибирррячок! – закричали кедровки.

– Сибирячок! – зачирикали синички.

– Здравствуйте! – сказал   Сибирячок   птицам по-птичьи, деревьям   по-деревянному, а зверям по-звериному, чему все и удивились и обрадовались.

И тут   раздался   шумный   вздох.   Это   вздохнул   старый кедр:

– Дружи с ними. Сибирячок, будь им помощником и защитником.