Сергеев М. Д. / О жизни и творчестве
Годы – это шпалы :
(творческий портрет Марка Сергеева)
В тот день с самого рассвета плотной стеной падал и падал мягкий снег, и метрах в двадцати уже невозможно было что-либо различить: так густо ложилась «вата» деда-мороза.
Боевые машины пехоты, танки, дальние и ближние цели, солдаты и офицеры на командном пункте сразу, в несколько минут, покрывались плотным мокрым полотном…
За гулом моторов едва слышны команды. Если бы ни сирены и мегафоны, разносящие над полем: «Впе-ре-о-од!», мы бы не поняли, почему вдруг сломался строй «снеговиков». Мгновение спустя, тепло одетые солдаты захлопнули люки, и машины одна за другой, взметывая бело-черную пыль и меся траками грязь, рванулись к далекому противнику…
Издали – тук-тук-тук – из-за пелены снега доносятся удары тяжелых пулеметов, разряды снарядов.
– Есть цель! Есть попадание! – то и дело разносили рупоры на КП.
На полной скорости машины пехоты подходили вновь на линию атаки и, крутнувшись на месте, застывали орудиями к противнику. Учебный бой после разбора атаки продолжался…
Это было года три назад. Группа писателей и журналистов Иркутска и Бурятии присутствовала на учениях Забайкальского военного округа. Через два дня в солдатской газете был опубликован репортаж писателей Р. Филиппова, А. Шастина и Марка Сергеева «Трое в БМП».
…Когда-то вот так же, как эти молодые солдаты, уходил в свою первую атаку Марк Сергеев. Самое лучшее стихотворение, с которого поэт ведет отсчет своей профессиональной работы – «Баллада о тополях», открывшая его первую книжку «Спасибо вам, люди». Балладу, размноженную многими тиражами и изданиями, переведенную на иностранные языки, читают на школьных вечерах, хорошо знают любители поэзии.
Нас было
двадцать шесть на белом
свете –
Мы впятером
с войны вернулись в строй.
Баллада – страстный рассказ о судьбах поколения, суровой годиной отторгнутого от мира и шагнувшего в пламень войны на защиту Отечества. И вместе с тем это прекрасный поэтический образ людей, бессмертных в своих делах и подвигах.
Во многих стихах Марка Сергеева (казалось бы, далеких от бомб и пулеметной скороговорки), в лирических миниатюрах-раздумьях нет-нет да и мелькнет образ того времени, а мирный пейзаж напомнит, что «мир постарел, но все еще в солдатиков играет».
В одном из самых проникновенных стихов «Люди и города», посвященном войне, поэт будет раздумывать над тем, как города людей переживают, что пройдет много времени, прежде чем дома перестанут искать людей локаторами стен. И этот печальный образ будет трансформирован: во время войны человек сильнее камня, хотя и камни, и города, как люди, в горестях старели:
Они стояли посреди войны,
их волосы зеленые горели,
и были их глаза ослеплены.
И падали они. Во тьме
лежали.
Но чуть враги – в атаку,
на прорыв! –
И камни нас родные окружали
и умирали, нас собой прикрыв...
Главная тема поэтического мира Марка Сергеева, его боль, его ненависть – прошедшая проклятая война, отнявшая юность, любовь, жизнь у его друзей, соратников, солдат… И то, давнее, под сегодняшним солнцем, проявилось объемно, стало запечатленным в слове образцов. Россыпью стихотворных строчек фронтовые дороги вошли в каждый лирический томик поэта.
Мир живой, неповторимый, жестокий и счастливый, ранимый и нервный живет в стихах поэта. С гордостью, вместе с лирическим героем его стихов, читатель может повторить: «Мы – спины, мы – плечи, мы – шпалы! Мы покоя не просим, мы легкого счастья не просим, мы горды, словно горы, что держат и тучи и просинь!..»
История и современность живут в творчестве Марка Сергеева. Стихи и исследования о пушкинском времени, лирические миниатюры-раздумья, восьмистишные акварельки, поэма о коммунистах, цикл портретов А. Радищева, В. Обручева, Я. Гашека, С. Лазо, раздумья над судьбами искусства («чтоб жил из древности идущий зов красоты и мастерства, чтоб не родился там, в грядущем, Иван, не помнящий родства») – все это неразъединимый сплав поэтического мироощущения Марка Сергеева.
Сказки и повести для детей, поэмы, книги стихотворений, песни и рассказы, несколько сценариев для кинофильмов, литературная композиция о Пушкине «Вся жизнь – один чудесный миг», документальное повествование о женах декабристов «Несчастью верная сестра», публицистические выступления на злободневные темы в газетах, рецензии и эссе на театральные постановки и произведения своих коллег, большая общественная работа, творческие командировки по странам социализма – вот только обозримая часть сделанного Марком Сергеевым за тридцатилетие его творческой деятельности.
Есть у Марка Сергеева в книге «Фантазии на Ангаре» признание в любви к Сибири, к нашему краю. Эти строки свидетельство его непоседливости, неустанности в поисках, способности удивляться увидев, что рыбаки искрящееся солнце вытащили неводом из моря, как на причале спит рыбацкий катер – демобилизованный солдат, а в переулках тени прикорнули; лишь за шпили зацепился день – и вот уже поднимается заря: как озаренье и живое чудо природы, байкальская голомянка поможет увидеть новые чудеса.
Иногда боишься перечитывать старые книжки: вдруг разочаруешься в давних своих привязанностях…
Но «Шпалы», «Баллада о тополях», «Ночные стихи», «Иркутские портреты», «Прощаясь, не скажу тебе прощай», «В движении от юности до старости», «У совести – мятежные войска», «Балясы», «Сжигают прошлогоднюю траву», «Вступление в осень», пушкинский цикл «Люди и города», «Глухарь», «Деревья к солнцу не благоволят», «Архитектура» гражданственной позицией поэта, поэтичностью строк как при первом, так и при последующих прочтениях заставляют оценить и образность, и звукопись палитры Марка Сергеева.
Иногда поражаешься непоседливости поэта. Сегодня он на Ольхоне с рыбаками, завтра – у солдат Читы, еще через несколько недель – у нефтяников Тюмени или в Красноярском крае у Дивных гор.
И в то же время одна за другой, с перерывами в год-полтора, выходят книги, стихи, принесшие Марку Сергееву известность.
В стихотворении «Начинается зрелость» к поэту, бьющемуся над стихом, приходит в гости (как когда-то к Вл. Маяковскому – солнце) старик Байкал, мудрец, наставляющий стихотворца: сердце поэта должно воспринимать глубину чувств человека, его стихи должны быть чистыми и глубокими – только тогда придет читательское признание.
Все чаще приходят к читателям от поэта стихи откровения, раздумья над оставленным в прошлом, над тем, что еще предстоит:
Покуда я могу понять
скрещенье параллельных
линий
и на удары белых ливней
еще не думаю пенять;
…………………………….
покуда я еще могу
свет увидать в кромешном
мраке,
начало жизни видеть в
драке,
в которой жизнь не сберегу,
пока я трогаю траву –
мне от чудес не отучиться…
Живя Сибирью, которую Марк Сергеев называет страной романтиков, первооткрывателей, поэт ни на миг не забывает в своем творчестве о том давнем, что рубцами легко на сердце, что дало первые поэтические строки:
В атаку! В атаку! – пошли на прорыв
суровые ели, –
как будто солдаты сбегают с горы
в зеленых шинелях.
А люди на станции смотрят сны
не выставив стражи…
Наверное, мне не уйти от войны
и в мирном пейзаже…
Марк Сергеев – член Союза писателей СССР, член Союза кинематографистов и Союза журналистов, лауреат премии имени Иосифа Уткина, заслуженный работник культуры РСФСР – вступает в пятидесятый год жизни – пору зрелости и оценки сделанного…
Сейчас его голос уже не спутаешь с другими. Неожиданные концовки, афростичная краткость стихов последних лет, противопоставления, столкновения слов и понятий… Ангары полет строптивой, величие до капельки родного Байкала, лесистых гор полуовалы, дожди, рассветы, тучи, как будто большие сомы, и затаившая дыханье улица, и Гашек, еще не знающий когда с прилавков понесут смешной и злой роман о бравом Швейке, и нетерпеливый и гневный Пушкин – все это искания Марка Сергеева, это все, что не зачеркнулось, и теперь уже не зачеркнуть…
Тот, кто знаком с Марком Сергеевым знает его способность к мгновенной шутке, стихотворному экспромту, каламбуру. Само по себе это как будто ни о чем еще не говорит, но только на первый взгляд. Именно эта всегдашняя наполненность стихом, образами, игрой в слова и звуки помогает быть в постоянной боевой творческой готовности, способным всегда отключиться от сиюминутности, и в прекрасную минуту вдохновенья понять, что года, прожитые стихами, ложатся на бумагу:
И ты увидишь: годы –
это шпалы,
Твои пути,
расчерченные строго.
И пожалеешь: как
осталось мало!
И удивишься:
как осталось много!
Вл. Мутин