Сергеев М. Д. / Произведения

Сказка о Пете, который был шкафом

Мальчики, как известно, бывают разные – большие и маленькие, тощие и толстые, умные и глупые, сильные и слабые. Бывают мальчики добрые. Петя был злым мальчиком. Он мог наступить на хвост кошке – просто так, чтобы послушать, как она визжит, он мог щёлкнуть по лбу малыша – просто так, чтобы послушать, как он ревёт, он мог перемазать углём только что постиранное бельё – просто так, чтобы послушать, как ругается хозяйка.
Как-то Петя вместе с приятелями поехал в лес на прогулку.
Поставили палатку, костёр разложили. Пошёл Петя за хворостом, да и прихватил с собой топор. Идёт по тропинке, налево-направо топором размахивает, портит деревья – просто так, чтобы увидеть, как сок из них брызжет. А у поворота тропинки, у самой реки Ангары, берёзка стояла – светлая, нежная. Ударил по ней Петя топором и услышал стон. Обрадовался он. Ударил ещё раз. А стон сильнее. Он и третий раз ударил топором. И неожиданно берёзка исчезла, а стоит перед Петей прекрасная девушка, а из рук у неё кровь идёт...
– Знай же, – сказала она грустно, – я волшебница-Берёзка. Всю свою жизнь делала я людям добро: когда они страдали от жажды, поила их своим соком, когда они мёрзли зимой, становилась поленьями их костра, когда летом изнывали от жары, прикрывала их своими ветвями. Но тебе смешно, когда плачут и стонут, и ты будешь наказан. Отныне ты будешь превращаться во всё, чему причинишь зло…
Исчезла берёзка. А Петя призадумался, да только на минутку.
– А, – сказал он, – чепуха! Тоже мне волшебница!
Набрал хворосту, стал возвращаться к палатке, где приятели его ждали, а через тропинку кошка бежит, чёрная-чёрная.
– Ты мне дорогу перебегать? – закричал Петя. – Сейчас ты у меня получишь!
Бросил он хворост да за кошкой. Догнал её, стукнул на бегу ногой, закричал:
– Ага, попалась!
А получилось:
– Мяу, мяу!
Закричал:
– Будешь знать, как мне дорогу перебегать!
А получилось:
– Му-мур-мя, мяк-мя, мяв-мяв-мяу!
И стал Петя злющим рыжим котом. Делать нечего. Побежал он к товарищам. А те уж обед сварили, сидят ждут Петю, ругают его: куда, мол, запропастился?
– Да тут я, тут, братцы, – кричал Петя.
А получалось только – мяв да мяв.
Направился Петя к своему рюкзаку – есть захотелось, аж в животе музыка заиграла. А в рюкзаке и колбаска, и маслице – мама в дорогу положила.
– Глядите-ка, ребята! Рыжий котище Петькин рюкзак стащить хочет! – загалдели мальчишки. – Лови его! Лупи его!
От страху Петя на дерево залез, а в него – камни, шишки, палки. А самый лучший его друг Кузька вскарабкался наверх да как дёрнет за хвост. Взвыл Петя от боли, когти от ветки отцепил да и полетел вниз. Пустился он наутёк, забился в тёмную глухую чащу.
Страшно ночью в лесу. Ухают совы, филины плачут, волки воют, ветви шумят. И всё шорохи, шорохи. Забрался Петя в какое-то дупло, свернулся калачиком, помурлыкал немного и заснул.
И приснился ему его двор, заваленный ящиками, где так хорошо прятаться, играя в сыщиков-разбойников, и приснилась их квартира на пятом этаже, и грустная-грустная мама. Она качала головой и всё повторяла:
– Говорила я тебе, говорила...
Проснулся Петя утром – ничего понять не может. Темнота, только вверху свет пробивается. Вскарабкался к выходу из дупла, глянул вниз – земля далеко, ствол у дерева гладкий. Как забрался сюда? Вспомнил он всё, что вчера произошло, замяукал жалобно и – делать нечего – стал спускаться.
Весь день бродил он по лесу, гонялся за птицами и за бабочками, подкарауливал бурундука, пытался добраться до сорочьего гнезда, но ничего, кроме неприятностей, из этого не получилось: птицы улетели и пели про него оскорбительные частушки, бабочки перед самым носом садились на ствол дерева, складывали крылышки и становились похожими на листья – пожевал он один листок, думал бабочка, сплюнул горькую слюну и не стал больше связываться с обманщицами. А уж от сорок ему досталось как – навек запомнит.
Только к вечеру на узенькой звериной тропинке встретил он ту самую чёрную кошку, что перебежала ему дорогу.
– Ты кто? – спросила она по-кошачьи.
– Кто-кто! Петя я, из города Прибайкальска! – тоже по-кошачьи ответил Петя.
– О, это, кажется, очень далеко... Мне соседка рассказывала, что когда-то она жила в Прибайкальске, и будто бы там высокие дома с тёмными и прекрасными лестницами. И что с крыши там можно прыгнуть прямо на Луну.
– Ха! На Луну! Туда только на ракете можно долететь.
– Что ты говоришь? На ракете? А что такое ракета?
– Ну, это такой аппарат, чтобы можно было лететь в космос...
– Вы, наверное, очень учёный кот, – смущённо сказала новая знакомая, – а я у вас напрасно отнимаю ваше драгоценное время. Я уж пойду.
– Что вы, что вы? – испугался Петя, ему совсем не хотелось одному оставаться в лесу на вторую ночь. – Я как раз хотел пообедать, так не знаете ли, где здесь поблизости столовая или кафе?
– Зачем? В доме, где я живу, всегда достаточно вкусных упитанных мышей. Да, я забыла вам представиться – Мургарита Лежебокина. Но вы можете называть меня просто Мура.
В доме, где жила Мургарита Лежебокина, мышей и в самом деле было предостаточно.
– Вы будете охотиться у этой берлоги, а я – у той, – сказала Мура и ушла в другой угол. 
А Петя притаился у норы, где он явственно слышал мышиную возню и попискивание. Но мыши, видимо, чувствовали опасность и не торопились попадаться в лапы новоиспечённому коту.
Именно в этой норе жил непослушный, а главное, непоседливый мышонок по имени Мышас, которому не раньше, не позже, а как раз сейчас захотелось погулять по избе. Выполз он из норы, юркнул вдоль стены да и попал в лапы голодному рыжему коту Пете. Тут бы и смерть ему пришла.
Но завизжал мышонок на весь белый свет, мама-мышь выскочила из норы и острыми зубами вцепилась Пете в бок так, что даже клок шерсти вырвала у него. Но Петя крепко держал мышонка. И вдруг почувствовал, что лапы его слабеют, что сам он становится все меньше и меньше. И понял Петя, что становится сам мышкой.
Когда Мургарита Лежебокина прибежала из своего угла, она увидела поразительную и страшную картину: на полу лежал клок шерсти от рыжего кота, а рядом сидела крупная мышь и во весь голос ревела.
Испугалась Мургарита, побежала она по чердакам и по крышам, закричала некошачьим голосом:
– Караул! Мыши кота съели!
И собралось много кошек и много котов, и стали они гоняться за мышами. И Пете едва-едва удалось забиться в щель на чердаке, где не смогли его достать когтистые и страшные лапы его недавней подруги.
Так стал Петя жить на чердаке.
Иногда, когда хозяева спали или их не было дома, он пробирался тихонько-тихонько в кухню, притаскивал к себе на чердак кусочек хлеба или сыра – и тогда у него был пир горой.
Как у всех мышей, у Пети начали быстро расти зубы. Росли и чесались, чесались и росли... Ну просто невмоготу стало. А на чердаке стоял красивый старинный шкаф – тёмно-вишнёвый, с выпуклыми тонкими цветами на дверцах, с точёными ножками. Вот эти ножки и стал грызть Петя – когда мышь грызёт дерево, зубы у неё перестают чесаться и сами затачиваются. На этот раз он превратился в шкаф. Вот бы удивились хозяева, если бы залезли на чердак – вместо одного рядышком стояли теперь два совершенно одинаковых, как близнецы, шкафа – оба с точёными ножками, с выпуклыми цветами на дверцах.
Теперь у Пети было сколько угодно времени, чтобы по¬думать обо всём, что случилось.
«Неужели я так и останусь на всю жизнь шкафом?» – размышлял он. Если судить по тому, сколько пыли лежит на старом ободранном диване и хромоногой этажерке, то люди сюда не заглядывают вовсе.
Потолок был не слишком толстый, и на чердаке было слышно всё, о чём говорили в квартире. И вот Петя услышал, что в дом вошли его друзья и спросили у хозяйки:
– Не встречали вы парнишку одного, Петей зовут?
Закричал Петя:
– Здесь я, ребята, здесь!
А послышался только громкий-громкий скрип.
– Чего-то шкаф расскрипелся. К непогоде, видать, – сказала хозяйка. – Нет, не видела я тут парнишки никакого, да и в соседних домах как будто не появлялся. Случилось чего, али как?
– Пропал. Ушёл за дровами ещё днём вчера и пропал. Сперва мы думали, шутит он, спрятался где-нибудь или придумал пакость какую-нибудь...
– Он на это мастак! – это Кузька добавил. Лучший друг называется.
– Тоже мне друзья, – заворчал Петя и передразнил: «На пакости он мастак!» Но никто этого ворчания не услышал, и только хромоногая этажерка недовольно буркнула:
– Ну что вы всё ворчите? Ну что вы всё ворчите? Спать не даёте! Ах, какой здесь был покой! Ах, какой покой!..
«Погоди, – подумал Петя, – вот стану я снова человеком, я тебе, задавала, покажу покой. Я тебе последние ножки переломаю!»
И вдруг представил он себе, что и в самом деле стал он ломать этажерку, да и превратился в неё. И совсем другими глазами посмотрел Петя на своих соседей по чердаку. Вот шкаф. Когда-то он был, вероятно, украшением всего дома. Его поставили в самой большой комнате и боялись дохнуть на него. И каждая царапинка на его смуглой коже вызывала у хозяев огорчение. А потом он потускнел, дверцы расклеились, зеркала пооблезли... Или этажерка... Когда-то на ней так уютно и удобно разместились книги. Потом их становилось всё больше, её крепкие плечи не могли удержать такой тяжести, ноги подкосились, планочки оборвались. Для книг купили новые полированные полки, а этажерку – на чердак.
Так целыми днями стоял Петя, стараясь не скрипеть, чтобы не будить старую больную этажерку, к которой он стал относиться даже нежно, думал свои думы, вспоминал о том, сколько он принёс людям всяческих неприятностей, и даже не сердился больше на друзей.
Однажды ночью случилась беда.
Два провода, которым давным-давно хотелось обнять друг друга, наконец соединились. Посыпались искры, и произошло самое настоящее короткое замыкание. Искры посыпались на сухой мох, что высовывался изо всех щелей, мох вспыхнул, от него загорелись доски. И начался пожар.
«Ну вот, – подумал Петя. – Теперь мы сгорим. Ну, я-то хоть провинился – собак таскал за хвосты, стёкла выбивал из рогатки, у малышей пряники отбирал, берёзку вот порубил зря. А шкаф и этажерка и все старые вещи на чердаке в чём виноваты?»
И только он так подумал, как увидел перед собой девушку в зелёном платье. Лицо её было очень знакомым.
– Не узнаёшь? – спросила она.
– Ой, Берёзка! – закричал Петя.
Берёзка протянула к нему руку-веточку, прикоснулась зелёным листком.
– Ну вот!.. – сказала она и растаяла.
Петя даже поначалу и не понял, что с ним произошло. Просто снял он курточку свою и стал сбивать огонь, гасить мох. Руки обжёг, сажей весь перемазался, но пожару не дал разрастись.
Благодарно крякнул шкаф, что-то нежное сказала Пете этажерка, но он не понял, о чём они говорят, потому что был уже не платяным шкафом, а был самым обыкновенным мальчиком.