Звукозапись
Экранизации, видео
Литературные вечера
Автограф

Баранов Ю. И. / Произведения

ДАЧА ЛУННОГО КОРОЛЯ

Осенняя сказка

Лето уплывало, уходило в теплые края, оставляя осени жухлую тра­ву, желтеющие листья и холодные утренние туманы. Уже начались за­нятия в школе, но ребятишки не погрузились в учебу полностью, ста­рались больше времени проводить на улице с друзьями.

Воскресным осенним днем Тася и Медвежутка сидели на берегу реки Ушаковки.

– Грустно, – сказал Медвежутка.

– Почему?

– Ты взрослеешь, Тася, и тебя уже не интересуют куклы, наши игры в приключения. Очень скоро мы станем не нужны тебе.

– Ну что ты, Медвежутка! – Тася потрепала медвежонка за уши. – Я же вас всех так люблю!

– И меня? И меня! – закричал, неведомо откуда, появившийся Хихишка.

– И меня погладь, и меня-у, – сунул свою мордочку под руку Тасе Мурысенок.

– Конечно же, я вас всех люблю, – обняла друзей Тася. – А где же остальные?

– Баюн греет лапы у печки, предчувствуя снег, – пискнул Муры­сенок.

– Какой снег, ведь еще только сентябрь!

– Ну и что! Он до ноября греет лапы впрок. А когда выпадет снег и начнутся морозы, будет лапы и хвост отогревать, – объяснил Мурысь.

 

– А Дик чем занят?  

– А Дик, – грустно сказал Медвежутка, – сделал стойку на ди­кого голубя и теперь стоит, ждет команды хозяина. А без команды не может двигаться.

– А знаете, друзья, что Антон написал письмо моему деду сказоч­нику? – спросила Тася.

– Он что же, уехал в другой город? – удивился Хихишка.

– Нет, просто ему так захотелось.

– Понимаю, – сказал Медвежутка. – Когда-то умение писать письма считалось искусством и называлось эпистолярным жанром. Это совсем не то, что переписываться в Интернете.

– О чем же он написал? – мяукнул Мурысенок.

– Он написал деду о том, что герои его сказок, вероятно, устали бо­роться с разными сказочными трудностями: то они воевали с крысами, чтобы спасти главную городскую елку и праздник Новый год, то бо­ролись с привидениями, выручали Весну из плена. Антон считает, что пора всем отдохнуть, и предлагает отправить всю компанию на дачу.

– Это, конечно, интересно, – задумчиво сказал Медвежутка, – но время каникул прошло. Вот если бы это предложение поступило рань­ше... Я бы нашел куда поехать.

– Подумаешь, каникулы кончились! Что нам мешает сейчас отпра­виться путешествовать?

– Медвежутка! Ты же всегда был застрельщиком самых интерес­ных приключений. Я тебя просто не узнаю!

– Еще бы! Несколько лет назад я был таким же, как ты, а теперь я тоже взрослею и уже задумываюсь, что можно, а что нельзя, что при­лично, а что нет.

– Неприлично штаны через голову надевать, – засмеялся Хихишка.

– А у меня и штанов нет, – недоуменно мяукнул Мурысенок.

– Ах, вы мои хорошие! – обняла друзей Тася. – Ну, давайте пое­дем на дачу.

– Ура! – закричал Хихишка. – Даешь «Надачу»! А где эта «Надача»?

Все дружно засмеялись.

– Хихишка, – сказала Тася, – ты все перепутал. «Надача» – это два слова, означающие место, куда мы поедем: на дачу.

– Вон оно как, – протянул Хихишка. – Ну ладно, – сказал Медвежутка, – не будем откладывать путешествие и отправимся прямо сей­час. А пока будем идти, я расскажу вам про эту дачу.

Шли берегом Ушаковки, продираясь сквозь густые заросли ивняка.

– Мусора-то сколько, – вздохнул Медвежутка, глядя на свалки справа и слева по берегам. – А когда-то Ушаковка была полноводной и глубокой. Стояли на этой реке мельницы купца Ушакова. Поэтому и стали её называть Ушаковкой, а раньше называли Ида.

– Все это интересно, Медвежутка, но ты обещал рассказать про дачу, – раздвигая ветки, попросила Тася.

– Честно говоря, это грустная история. Сейчас мы оставим Ушаковку в стороне и выйдем к повороту на Пивовариху по улице Дорожной, тогда и расскажу.

– Давным-давно на окраине деревни Пивоварихи, – начал он, – почти в лесу поселился человек, которого звали Юзеф Огрызко. Это был старый воин, который сражался за свободу своей страны – Польши, и поэтому был сослан в Сибирь. Юзеф построил большой красивый дом с высоким крыльцом, резными башенками. Дом был настолько красив, что любоваться им приезжали жители города Иркутска. Постепенно лес и поляна вблизи дома стали любимым местом отдыха иркутян. Сюда приезжали семьями, везли провизию в корзинах. Прямо на траве рас­стилали скатерти, на которые слуги ставили закуски и вина. Это называлось выехать на пикник. Но хозяина дома никому не удавалось увидеть. Соседи Юзефа говорили, что он выходит гулять только ночью и ни с кем не общается. Поэтому прозвали хозяина дома Лунным Королем, а сам дом – Дачей Лунного Короля.

– А почему он гулял только ночью? – пискнул Мурысенок.

– Говорили, что у Лунного Короля болели глаза, и он не мог смот­реть на солнечный свет. А еще поговаривали, что, оплакивая судьбу сво­ей родины, Юзеф Огрызко выплакал глаза и ослеп. Гордый поляк не хотел, чтобы его видели слепым.

Хихишка вдруг сел у дороги и расплакался.

– Жалко Лунного Короля, – всхлипывая, повторял он. – А еще я устал. Давайте сядем в автобус.

– А вот и автобус! – воскликнула Тася.

Дружная компания запрыгнула в автобус и покатила по дороге через поля. Справа была видна взлетная полоса аэропорта, на которой видне­лись большие алюминиевые рыбины – самолеты, вовсе не похожие на птиц. Некоторые из этих рыбин были выкрашены в зеленый цвет.

– Знаете, – опять заговорил Медвежутка. – Мы сейчас едем по дороге, которая называлась Теребиловкой.

– А почему, почему? – закричал Хихишка.

– Дело в том, – продолжил Медвежутка, – что раньше вдоль дороги рос густой лес, в котором прятались разбойники. Они нападали на одино­ких путников и грабили-теребили их. Вот почему – Теребиловка.

– А куда девался лес? – мяукнул Мурысенок.

– Лес вырубили, – грустно улыбаясь, ответил Медвежутка, – что­бы уберечься от неожиданных нападений разбойников.

Пока Медвежутка рассказывал, автобус приехал в Пивовариху. Не успели зверушки с Тасей выйти из автобуса, как услышали голоса:

А ну налетай!

Скорей глотай!

Парное молоко

Пьется легко!

А с другой стороны неслось:

Пироги с соленой черемшой.

Стряпаны с душой!

Рядом с автобусной остановкой стояли небольшие прилавки, за ко­торыми стояли бабушки и тети, а на прилавках была разложена раз­личная снедь: пирожки с капустой, с яйцами и луком, молоко, сметана, творог. От вкусных запахов всем захотелось есть. Вдруг Тася услыхала: «Кто мой пирог сегодня съест, тому откроет тайны лес». Небольшого росточка бабушка в темной косынке не кричала, как все, а тихо повто­ряла: «Кто мой пирог сегодня съест, тому откроет тайны лес».

– Медвежутка! – сказала Тася. – Ты слышал? Кажется, приклю­чения начинаются.

Медвежутка загадочно улыбнулся, поправил очки и ничего не отве­тил, а Хихишка и Мурысенок хором заканючили: «Можно нам пиро­жок? Хотим пирожок!»

– Ас чем ваши пироги? – спросила бабушку Тася.

 

– Вот эти с черемухой, а те с грибами. А грибы у нас с глазами. Их едят, а они глядят, – поправляя платочек, ответила бабушка.

– А про тайны – правда?

– Истинная правда, истинная, милая, не будь я Акундиниха.

– А сколько стоят ваши пироги?

– Для вас ничего, совсем ничего. Выбирайте, какие на вас глядят, все румяные, все вкусные, сами в рот просятся.

«А, была - не была», – подумала Тася и взяла каждому по пирогу с грибами.

Мурысенок с Хихишкой мигом свои пироги съели. Тася свой пиро­жок вначале откусывала с опаской. Ведь мама постоянно твердила ей, что покупать пищу с лотков опасно. Но пирог оказался таким вкусным, что она даже не заметила, как его съела. Только Медвежутка свой пи­рог завернул в платочек и есть не стал.

– Вы же, малышня, еще проголодаетесь, – сказал он.

Конечно же, они не заметили, как Акундиниха, поглядев вслед дру­зьям, быстро сложила остатки пирогов в корзинку, смахнула крошки с прилавка и засеменила домой, поджав губы да приговаривая: «Ходют тут всякие туристы, секреты наши выглядывают-высматривают. Еще прапрадед мой Акундин Пивоваров говорил: «Нет ничего хуже дур­ного глазу». Но я бабушка не проста, что надо прикрою, кустиками накрою».

Пока жевали, да разговаривали, прошли мимо Пивоваровской шко­лы и зашагали вдоль опушки леса. Никто не заметил, что день подошел к концу, солнце налилось румянцем и стало клониться к западу. Первой опомнилась Тася. Показав на заходящее солнце, она сказала Медвежутке:

– Не повернуть ли нам назад? Поздно уже для любых экскурсий.

– А ты как хотела? Дачу Лунного Короля посмотреть и луну не уви­деть?! Сейчас сядем на опушке, отдохнем и посмотрим закат солнца.

– А солнце кто катить будет? – закричал Хихишка. – Чур, не я. – И тут же зевнул.

Следом стал зевать Мурысенок. Тася потянулась и почувствовала непреодолимое желание лечь в траву.

– Медвежутка, – с трудом выговорила она. – Спать хочется.

Упала под ближайший куст и уснула. Приткнувшись рядом, уснули Хихишка и Мурысенок. Пока Медвежутка пытался привести друзей в чувство, последний луч солнца погас. Стало темно.

Лес наполнился враждебными шумами. Совсем рядом кто-то ухал, выл, скрежетал зубами. Медвежутка даже растерялся. Убежать и оста­вить друзей он не мог. Сидел под кустом, тормошил по очереди Тасю, Хихишку и Мурысенка, но они не просыпались. Сквозь стволы сосен и ветви кустарника виднелись какие-то белесые тени. Стало понятно, что это они стонут и завывают. Потом тени улетели. Взошла большая круглая луна, заливая все вокруг серебристым светом. Но от мертвен­ного света луны и наступившей тишины стало еще страшнее. Вдруг совсем рядом кто-то горько заплакал, приговаривая:

– Ах, я несчастный, никто меня не любит, никто не признает. Бед­ный я, бедный!

Медвежутка раздвинул ветки кустов и увидел на поляне странного черного зверя. У него был мощный торс, перепончатые лапы с круп­ными когтями и длинный широкий хвост. Зверь плакал, вытирая слезы лапами и хвостом. Медвежутка обошел кусты и, стараясь не шуметь, шепотом сказал:

 

– Уважаемый, простите, не имею чести знать, как вас зовут, поз­вольте узнать причину вашего горя.

Зверь вздрогнул, быстро смахнул с усов слезу и ответил басом:

– Отчего же мне не плакать! Я – Бабр.

Тот самый, неизвестный науке зверь, о происхождении которого спорят ученые.

– Хм, – произнес Медвежутка. – Я тоже неизвестный науке зверь, но это не повод для слез.

– Вы не понимаете. Я символ Иркут­ской губернии и города Иркутска, геральдический зверь, как орел или медведь на гербах других городов. В то же время, я историческая ошибка.

– Как это?

– Очень просто. Когда-то бабром на востоке называли тигра. На гербе Иркутской губернии был действительно изображен тигр. Но в российской столице Санкт-Петербурге в геральдическом департаменте не нашлось ни одного русского художника. Художниками там служи­ли немцы, французы и даже финны, которые решили, что слово бабр – это искаженное «бобр». В результате на гербе оказался странный черный зверь, похожий и на бобра и на тигра. Таким я и остался на веки вечные. Одни иркутяне меня признают и любят, другие требуют вернуть им на герб тигра. Но ведь я уже есть.

– Мне кажется, ничего страшного не произошло, – сочувственно произнес Медвежутка. – Что-нибудь придумаем. А пока прошу вас пе­реместиться на другую сторону поляны. У меня, видите ли, там друзья.

Бабр следом за Медвежуткой обогнул кусты и удивленно всплеснул лапами:

– Что это с ними?!

– Просто спят, – пожал плечами Медвежутка.

– Пирогов, наверное, поели с грибами, – загадочно улыбаясь, про­изнес Бабр. – А пирогами вас угостила бабуля в темном платочке. Зна­комая картина. Это Акундиниха шалит. Она всех туристов старается пирогами с сонными грибами накормить. Поест человек таких пирож­ков и уснет, где сон застал. Проснется и не помнит, где был, что делал. Ее предок Акундин Пивоваров деревню эту основал. А внукам своим и правнукам наказал строго-настрого секреты деревенские от чужих бе­речь. Конечно же, раньше в Пивоварихе было много тайн. Разбойнички здесь добро награбленное прятали. А теперь и секретов никаких нет.

– А как же привидения, которые здесь бродят по ночам? А Лунный Король? – спросил Медвежутка.

– Это, конечно, загадочная история. Но надо позаботиться о ваших друзьях. Становится холодно. Кроме того, во сне их могут испугать эти самые привидения.

– Да, конечно, – сказал Медвежутка. – Но как их разбудить?

– Это знает только Акундиниха.

– А как у нее выведать?

– Не знаю, скажет ли. Она ведь не со всеми в разговоры вступает. Живет она совсем недалеко, на берегу озера.

– Как же мы друзей здесь оставим? – почесал макушку Медвежутка.

– А мы их перенесем в мой домик. Вот он виднеется сквозь кусты. А чтоб легче было, я сейчас тележку прикачу.

Сказано – сделано. Медвежутка с бабром погрузили спящую Тасю с Мурысенком и Хихишкой в тележку и перевезли в уютный домик, где жил Бабр.

– Вот, – сказал Бабр, показывая лапами на стены, увешанные пач­ками целебных трав. – Это моя скромная обитель. Чай пить не при­глашаю, поскольку мы торопимся, а в будущем – милости прошу в гости. Живу я отшельником. Правда, иногда ко мне в гости приходит единственный друг Соболек.

– Обязательно навестим вас, но сначала нужно решить наши про­блемы.

– Ясное дело, – ответил Бабр. И они заторопились к Акундинихе.

Пока добирались, Бабр рассказал Медвежутке все, что знал о Лун­ном Короле.

– Лунный Король, которого на самом деле звали Юзеф Огрызко, в тоске по своей Родине – Польше выплакал глаза и проклял место сво­ей ссылки. Как это обычно бывает, на проклятое место пришли злые люди и много погубили здесь невинных душ. С тех пор в лесу бродят призраки с Лунным Королем и пугают прохожих.

– Да, нехорошая история, – протянул Медвежутка.

– А вот и дом Акундинихи, – Бабр остановился у высокого забо­ра.

– Никак к бабушке Акундинихе собрались? А по какому делу? – послышался откуда-то сверху гнусавый, вкрадчивый голос.

Бабр и Медвежутка подняли головы и в лунном свете разглядели сидевшего на заборе большого черного кота.

– Ну, чего уставились! – снова пропел Кот. – Глаза-то чай не ка­зенные. Хозяйке о вас как доложить?

– Скажи, пришел Бабр с товарищем.

– Это ты что ли Бабр? – насмешливо пропел Кот. – А почему ты не полосатый?

– Ну вот. Опять начинается, – шепнул Медвежутке Бабр. – Потому что тигр полосатый, а я Бабр Иркутский. Понятно?!

 

– Понятно-понятно. Пого­дите минуточку, – Кот спрыг­нул с забора во двор и пропал.

Через несколько минут скрипнула калитка, и усатый охранник пропел:

– Проходьте до хаты.

Бабр с Медвежуткой пе­реглянулись. Кот успел пере­одеться. На нем были широкие синие шаровары, красные са­пожки и вышитая рубашка без воротничка. Кот провел гостей в дом, где за столом перед самоваром сидела бабушка и пила чай из блюдеч­ка.

– С чем пожаловали, голуби? – спросила она.

– Мы не голуби, – выступил вперед Бабр. – Я Бабр Иркутский, а это Медвежутка, мой товарищ. Ты, Акундиниха, его друзей обидела.

– Так уж и обидела, – фыркнула бабуля. – Поспят, очнутся, от­ряхнутся и дальше пойдут. И всего-то урону, что забудут, где были и что видели.

– Бабуля, давайте по-хорошему, договоримся, – поднял лапу Мед­вежутка. – Помогите нам разбудить друзей. У вас ведь в лесу непонят­ные и страшные вещи творятся. Как бы не было беды.

– Это всё проклятие Лунного Короля, – вздохнула Акундиниха. – А если похорошему хотите договориться, то посидите с бабушкой, поговорите, чайку попейте. Эй! Лодырь хохлятский, неси чашки!

– За шо вы меня так, пани хозяйка, при гостях, – мяукнул Кот. Нырнул в посудный шкафчик и через мгновение появился с двумя рас­писными чашками, вазочкой с вишневым вареньем и плюшками.

– Сидайте, дорогие гости, сидайте. Сниданок на столи.

– Опять ты за свое. Сниданок – это завтрак по-украински. А сей­час вечер, ночь. Значит – вечеря. А еще хохлом прикидываешься.

Кот обиженно засопел и сказал:

– Снова вы меня обижаете, пани хозяйка. Я старинного казацкого роду. Предки мои жили в доме украинского гетмана Богдана Хмель­ницкого. Подумаешь, ошибся маленько. Слово перепутал.

– Ладно, ладно, – сказала Акундиниха. – Садись с нами чай пить.

– Гости дорогие, что же вы не едите и не пьете? Не бойтесь, не от­равлю, – обратилась она к Медвежутке с Бабром.

Пришлось друзьям выпить по чашке чаю и съесть по плюшке.

– Ладно, не буду вас томить, – сказала наконец Акундиниха, шум­но прихлебывая чай. – Только я вам мало чем помогу. Есть волшебная книга, в которой все про все прописано. Прадед мой Акундин Пивова­ров прятал ее, перепрятывал. Однажды купил он у китайских купцов большую вазу. Долгое время в этой вазе держал волшебную книгу. А потом решил, что в доме держать ее опасно. Внуки, правнуки вазу с книгой и в лесу закапывали, и на дне Ушаковки прятали, а я решила, что лучше всего держать ее на самом видном месте. И стоит теперь ваза в городе недалеко от Театра юного зрителя, в аккурат над проездом. Найдете вазу, прочитаете книгу и решите проблемы – свои и наши.

– Спасибо за подсказку, бабушка, – хором сказали Медвежутка с Бабром и вышли из дома Акундинихи.

– Прощай, казачок, – пожимая лапы черному Коту, сказал Бабр.

– Здоровеньки булы, – улыбаясь в усы, ответил Кот. – Как спра­витесь, милости прошу на галушки.

– Итак, – сказал Медвежутка, когда дом Акундинихи остался по­зади. – До города далеко, и ехать туда нам не имеет смысла. Мы пос­тупим по-другому.

Он достал сотовый телефон и позвонил Антону. Коротко пересказав случившееся, добавил: «Поднимай Кота – Баюна и Дика. Вы должны найти вазу и прочитать волшебную книгу».

Не мешкая Антон вызвал друзей, и они вместе отправились на ули­цу Амурскую к Театру юного зрителя. Несмотря на позднее время, улица была освещена. Яркими огнями светились витрины. У стадиона «Труд» все еще работал фонтан.

– Прибыли, – сказал Антон. – Вот и здание театра, рядом проезд во двор дома номер пятнадцать. Но вазы я не вижу.

– А может, тени домов не дают нам увидеть вазу? – Тявкнул Дик.

 

– Правильно! – мяукнул Кот-Баюн. – Я сейчас перебегу на дру­гую сторону улицы и все разгляжу.

Вернувшись, он рассказал друзьям, что действительно на арке про­езда стоит ваза, и она хорошо видна на фоне луны. Антон достал пре­дусмотрительно прихваченную с собой веревку, перебросил через арку, закрепил и первым полез вверх. Следом за ним поднялись Дик и Кот-Баюн.

– Уф! – сказал Дик. – Даже скалолазом пришлось стать. Чего не сделаешь ради друзей.

– Не скалолазом, а домолазом, – поправил Баюн.

Антон попробовал сдвинуть крышку вазы, но она была так тяжела, что поднять ее удалось только втроем. Вероятно, чтобы как-то замас­кировать, вазу с крышкой покрыли толстым слоем цементного раство­ра. Справившись с крышкой, друзья попробовали достать книгу, но ни лапы, ни руки Антона не дотягивались до дна. Пришлось Антону влезть внутрь вазы, чтобы достать толстый том в кожаном переплете с бронзовыми застежками. Торопливо расстегнули застежки, открыли книгу и стали листать. Каково же было их удивление, когда обнару­жилось, что все страницы книги были чисты. Только на первом листе было небольшое стихотворение.

– Листы – чисты, – задумчиво сказал Баюн. – Обратите внима­ние, какая замечательная рифма.

– Значит, разгадка в стихотворении! – воскликнул Дик. – Читай, Антон.

Эту книгу прочитать  –

Что лаптем щи всерьез хлебать

 Дано читать ее тому,

Кто сказок вяжет бахрому.

Кто знает сказок целый том.

Не ездили на нем верхом.

Всем детям про него поют.

И на ночь нянькою зовут.

Но без волшебнейших очков

Он не увидит в книге слов.

 

Антон прочитал вслух и задумался.

– Ха! – сказал Дик. – И думать не надо. Это про нашего Кота-Баюна. Он знает сказки и поет колыбельные песни детям. На мне, а не на нем ездили верхом Мурысь и Хихишка. Вот только про волшебные очки я не знаю.

– Зато я знаю! – воскликнул Антон и достал из кармана очки без дужек – пенсне.

Баюн с важным видом водрузил пенсне на нос и стал листать книгу. Все молчали. Только Дик шумно сопел, пытаясь что-то рассмотреть на чистых страницах. Наконец Баюн захлопнул книгу, щелкнув застежками.

– Всё! – сказал он.

– Что всё?

– Я знаю всё.

– Ну, говори же, не тяни, – сказал Антон, снимая с Баюна пенсне.

– За Пивоварихой есть деревня Худяково, а чуть дальше, в лесу родник с волшебной живой водой, которая лечит и помогает от любых заклятий. Звони Медвежутке. Пока мы доберемся до Пивоварихи, он из родника воду принесет.

В то время как Антон звонил Медвежутке, Дик и Кот-Баюн аккурат­но положили книгу на место. Крышкой вазу накрыли уже втроем.

– Уф! – произнес Дик. – Можно и передохнуть.

– Мы что же, так и будем сидеть на арке? – спросил Антон. – Не пора ли нам в Пивовариху?

Только Баюн молчал. Он был преисполнен гордости оттого, что ока­зался самым главным в совершенном деле. Еще бы! Про него даже в волшебной книге написано.

Друзья по веревке спустились на землю и отправились в путь.

В это время Медвежутка с новым другом, вернувшись в домик Бабра, собирались к Худяковскому роднику.

– Ты знаешь, Медвежутка, а ведь родник далеко, – задумчиво ска­зал Бабр.

–  Если пойдем пешком, то к завтрашнему дню не обернемся.

– Что же делать?

– У меня есть предложение. Когда-то Соболек подарил мне десяток разноцветных шариков. Я их еще даже не надувал. Сейчас мы затопим печку и надуем шарики теплым воздухом. А поскольку теплый воздух легче холодного, мы полетим на воздушных шарах.

– Молодец Бабрик! – воскликнул Медвежутка.

И работа закипела. Когда шарики были надуты, Медвежутка поправил одеяло, которым были накрыты Тася, Хихишка, Мурысенок, и сказал:

– А если ветер понесет нас в другую сторону?

– Ты прав, – ответил Бабрик. – Сейчас проверю, – он вышел из дома, поднял мордочку вверх, понюхал воздух, фыркнул и, вернув­шись, сказал: – Все нормально, Сейчас ветер дует вдоль Голоустненского тракта, но после полуночи он может изменить направление. Нуж­но торопиться.

Едва успели зверюшки привязать друг друга к воздушным шарикам, как ветер подхватил их и понес. Внизу, слева мелькнули в свете луны дома Пивоварихи и тут же скрылись из виду.

– Вон, видишь впереди огоньки! – крикнул Бабр, – это деревня Худяково. Как только она останется позади, постараемся приземлиться.

– Пора!

Острыми коготками звери стали прокалывать шарики, и это позво­лило им снизиться. – Отпускай веревку!

Удар о землю оказался не слишком жестким. Перекатившись через голову, Медвежутка поднялся и помог встать Бабру. Отряхнувшись, они заторопились к роднику.

Ещё издали услыхали журчание, плеск, а потом голос:

– Ух! Хорошо! Ух! Здорово!

Когда друзья подошли поближе, навстречу им прямо из родника выскочил человечек. С бороды и усов у него капала вода. Увидев Медвежутку и Бабра, он испуганно закричал и спрятался за ближайший куст.

– Вы кто, вы кто? – кричал он.

– А вы кто? – спросил Медвежутка.

– Это я-то, кто! – возмутился человечек. – Я – Родник Иванович Худяков. Живу здесь и роднику жить помогаю. В избах домовые живут, а я у родника. Понятно?

– Теперь понятно.

Родник Иванович, успевший за это время одеться, вышел из-за кус­тов. На нем была длинная домотканая рубаха с пояском и аккуратные лапотки.

– Кто такие, и зачем пожаловали? – грозно спросил он, отжимая мокрую бороду, как полотенце.

– Мы за водой, Родник Иванович, – хором ответили звери.

– Не дам. Не положено. Родник ночью отдыхать должен.

Медвежутка подмигнул Бабру и ласковым голосом, нащупывая ба­бушкин пирог, завернутый в платочек, сказал:

 

– Бог с ней, с этой водой. Давайте сядем, поговорим, познакомимся. У нас и угощение для вас имеется.

– Какое такое угощение? – заинте­ресовался мужичок.

– А вот, – Медвежутка развернул пирог и протянул его Худякову.

Через минуту, когда Родник Ивано­вич захрапел, Медвежутка с Бабром наполнили пластиковые бутылки живой водой и заспешили на Голоустненский тракт. Пока шли, Бабрик рассказывал.

Роднику этому уже лет триста будет. Когда-то был здесь рудник. Серебро до­бывали да монеты чеканили без ведома властей. А когда Царь-Государь узнал об этом и послал верных людей проверить, шахту затопили. Вот и бьет с тех пор из-под земли вода, настоянная на серебре. А серебро, как известно, и нечистую силу отпу­гивает, и любую хворь лечит.

Когда вышли на тракт, Бабр велел Медвежутке спрятаться в придорожных кустах, а сам, притворившись мертвым, лег на дороге. Первая же машина остановилась. Водитель, соблазнившись красивой, блестя­щей в лунном свете шкуркой, решил подобрать зверька. Бабр тут же ожил. Пока водитель в темноте пытался его поймать, друзья запрыгну­ли в кузов и притаились. До Пивоварихи доехали быстро. Как только машина стала притормаживать у автобусной остановки, Медвежутка с Бабром спрыгнули на землю. Хотели было поспешить в лес, но увиде­ли подъехавшее такси, из которого вышли Антон, Дик и Кот-Баюн.

– Ура! Теперь мы все в сборе! – воскликнул Медвежутка. – Зна­комьтесь, это наш новый друг Бабр.

– Бабр Иркутский, для друзей Бабрик, – смущенно сказал Бабр, про­тягивая черную лапу по очереди Антону, Дику и Баюну. На этом церемо­ния знакомства была закончена, и все устремились к домику Бабра.

Казалось, лес стал еще враждебней. Среди деревьев то и дело мель­кали белесые, пугающие тени. Кто-то выл, скрежетал зубами и стонал. У самого домика навстречу друзьям вышел высокий старик. Запроки­нув голову, он глядел незрячими глазами на луну и непрерывно плакал, заламывая руки. Все замерли. Высокий старик в дырявом полуистлев­шем плаще шел прямо на них.

– Это Лунный Король, – прошептал Медвежутка.

– А чего нам бояться! – вдруг громко сказал Бабр. Вышел вперед, поднял пластиковую бутылку и брызнул живой водой в лицо старику.

– О-о-о! – закричал старик. На мгновение его лицо озарила улыбка, и высокая фигура стала таять, превращаясь в дым, поплыла в небо к луне.

– Вот так, – сказал Бабрик.

Все стали брызгать – кропить живой водой кусты, деревья, фигуры призраков. Лес вздрогнул, раздался звук лопнувшей басовой струны. Бум-м-м! Глум-м-м! Бум-м-м! Небо над осенним лесом стало светлеть. Над полем появилась розовая полоска, от которой стволы сосен стали сбрасывать черноту, окрашиваясь в теплый живой цвет.

Проклятие Лунного короля было снято.

Из домика Бабра послышался шум, и на пороге показались заспан­ные Тася, Хихишка и Мурысенок.

– Где это мы? Что случилось? – спросила Тася.

Осталось только посмеяться над «сонями».

– Ничего, – сказал Антон. – Мы вам потом расскажем о приклю­чениях, в которых вы не участвовали. А сейчас знакомьтесь с нашим новым другом.

Конечно же, Тася, Антон и все зверушки подружились с Бабром, познакомились с Соболем, и не раз ездили к ним в гости.

А Кот-Баюн даже написал для детей считалки, бормоталки и кри­чалки про Бабра и Соболя.

Вот они: 

Шагаем с Бабром

По бульвару.

Как в детсаду

Шагаем парой.

И соболя возьмем с собой

Он друг, и твой.

И твой, и мой.

Сейчас устроим

Сладкий пир.

Кому достанется пломбир?

 

В сентябре летают листья.

Нас с тобой ласкают.

Хорошо, что это осень

И они не тают.

Герб Иркутский Бабр покинул.

Собирает листья.

И в лесу кусты, деревья

Красит желтой кистью.

 

За рекой за Ангарой

Осень ходит за водой.

 Выйдем с Бабром погулять.

 В речку камешки бросать.

Шлеп, плюх, тра-ля-ля,

Начинается игра.

 

В нашем городе Иркутске

Оживают сказки.

По дворам гуляет Соболь.

Дарит детям краски.

Бабр охотится на крыше.

И его боятся мыши.

Кошки, зайцы разбежались.

Только мы с тобой остались.

Раз-два

Три-четыре.

Ни у кого, наверно, в мире

Такого зверя больше нет.

Вот на стене его портрет.

Навстречу солнцу Бабр бежит.

А нам с тобой пора водить.

Так закончилась эта осенняя история. Антон хотел было написать о ней в школьном сочинении на тему «Самый интересный день моих каникул», но раздумал.

Потому, что случилась она уже осенью. Кроме того, взрослые люди – жуткие зануды, и могут не поверить в пивоваровские чудеса. А вы поезжайте и проверьте. Познакомьтесь с бабкой Акундинихой и ее говорящим котом, испейте водицы из худяковского родника, разуме­ется, с разрешения хранителя. И поймете, что история про дачу Лунно­го Короля – чистая правда.