Звукозапись
Экранизации, видео
Литературные вечера
Автограф

Баранов Ю. И. / Произведения

ЗАГАДКИ СТАРИННОЙ УСАДЬБЫ

летняя сказка

Лето было в разгаре. Сирень уже отцвела и опадала сиреневыми и белыми звёздочками. Ветер лениво подхватывал их, раздувая по тро­туарам и мостовым, любовался лиловой поземкой.

Тасе позвонил одноклассник Антон и предложил сходить на экс­курсию в усадьбу Сукачева.

– Какая ещё экскурсия? Какая усадьба? Во-первых, экскурсия – это когда мы куда-нибудь идём всем классом. Во-вторых, мне некогда. Я читаю сказку «Волшебница Нина», – ответила Тася.

– Во-первых, – подражая Тасе, сказал Антон, – экскурсия – это когда всё равно сколько человек идёт смотреть что-то познавательное. Во-вторых, в усадьбе на крыше дома стоит якорь. Я давно хотел узнать – почему?

– Ну и узнавай. А я лучше почитаю.

– Слушай, а про эту волшебницу твой Дед-сказочник написал?

– Нет.

– Ну, если бы Дед написал, было бы понятно, почему ты читаешь. А так – ерунда. Поехали.

– Вот если бы ты пригласил меня поехать или даже полететь куда-нибудь далеко-далеко! – протянула Тася.

– Далеко или близко, не имеет значения. Всё равно интересней, чем дома сидеть. Поехали! – словно точку в разговоре поставил Антон.

– Ну, ладно, – неожиданно для себя согласилась Тася. – Через тридцать минут встречаемся на троллейбусной остановке.

Добрались они до усадьбы быстро, так как была она почти в центре города. Раньше это место горожане называли «у танка», потому, что на перекрёстке у парка стоял танк «Иркутский комсомолец».

Здесь в День Победы обычно собирались ветераны, отсюда начина­лось праздничное шествие через весь город к Вечному Огню.

Пока ехали, Антон взахлёб рассказывал Тасе: «Понимаешь, Влади­мир Платонович Сукачев был городским головой. Так тогда называли мэра города. Ты же была в Художественном музее? Так вот, музей на­чинался с коллекции картин Владимира Платоновича».

– Антон! – перебила Тася. – Давно ты стал таким умным?

– Давно. Книжки умные читать надо.

– Ну, ты даёшь! Скоро будешь знать больше Медвежутки.[1]

– Ну, за Медвежуткой мне не угнаться, – засмеялся Антон. – Он ведь у нас знает всё, и ещё немного.

У входа в первый же дом усадьбы Тася и Антон увидели раскиди­стые кусты сирени.

– Смотри! — крикнул Антон. – Эту сирень посадил Владимир Платонович! – И он, дурачась, тряхнул ветку сирени так, что бледно­лиловые звездочки дождем посыпались на ребят.

– Антон, не балуйся! – вскрикнула Тася. Но, в то же мгновение, словно через пелену дождя, сквозь падающие цветы сирени ей почуди­лось приближение чего-то необычного. Как будто каждый из падающих цветков, прикоснувшись к ней, принёс частицу сказочных приключе­ний и превращений. Взявшись за руки, дети вошли в бревенчатый дом. Навстречу им вышла седая дама в очках. Она была одета в длинное черное платье с белым кружевным воротником, приколотым к платью старинной белой брошью-камеей.

– Молодые люди, вынуждена предупредить, что вы неправильно начинаете осмотр усадьбы. Это здание выполняло функции конюшни, а осмотр начинается с дома для прислуги. Кроме того, сегодня 27 июля, день рождения Владимира Платоновича, а завтра, 28 июля, день его Ангела. В эти дни возможны любые чудеса. Нарушая порядок осмотра, вы вносите путаницу в упорядоченное движение волшебства.

– Ничего-ничего! – ответил Антон. – Так даже интересней.

– Ну, что же, молодые люди, мне бы не хотелось, чтоб вы пожале­ли о своём опрометчивом поступке, тем более, что ты девочка хотела куда-нибудь улететь. Раз вы не захотели прислушаться к советам стар­ших, то милости просим! – сухо добавила дама и отступила в сторону.

Дети вошли в большой зал, и Тася даже не успела удивиться тому, что дама знает о её желаниях.

Со всех сторон на них смотрели портреты.

– Портрет городского головы Трапезникова Н.П. – громко прочи­тал Антон.

– Ты же говорил, что Владимир Платонович Сукачев был городс­ким головой? – спросила Тася.

– Конечно, был. С 1885 года по 1897 год, – послышался откуда-то тоненький голосок.

– Антон! Это кто сказал?

– Не знаю, – Антон испуганно огля­нулся.

– Да я это говорю, я! – снова послы­шался уже знакомый голос.

Ребята посмотрели влево и увидели большой тёмный портрет, на котором был изображен мужчина в черном фраке с ребенком на руках.

– Ну да, это я избирался городским головой двенадцать лет, – снова сказал мальчик на портрете. – Не удивляйтесь. Сейчас мне всего пять лет. – Этот портрет папенька мой Платон Петрович заказал художнику Пескову ещё в 1854 году. А уж потом я вырос, окончил Киевский, а затем

и Петербуржский университет. Правда, папенька?

Человек в черном фраке молча кивнул.

Тася и Антон просто остолбенели. Они смотрели на говорящий пор­трет, не в силах вымолвить ни слова.

Наконец Тася, собравшись с духом, спросила:

– А как это вы разговариваете? Ведь вы же портрет.

– А что вас так удивляет, сударыня? Хочу и говорю. А папенька не хочет и не говорит.

Платон Петрович снова молча кивнул.

– Кроме того, хочу вам напомнить, что Леопольда Карловна вас предупредила.

– Кто? Кто? – хором воскликнули Тася и Антон.

– Высокая дама в черном платье. Это наша гувернантка и тайная смотрительница усадьбы.

– Как это – тайная?

– Очень просто. В обычные дни её никто не видит, а 27 и 28 июля она появляется на публике.

В это время из соседней комнаты послышался мелодичный голос: «Ники, кто там пришел? Так хочется посмотреть».

Мальчик улыбнулся и, словно заканчивая светский приём, произ­нес:

– Счастливого вам осмотра усадьбы, господа! – А потом он совер­шенно по-мальчишески подмигнул и добавил: – И приключений!

Тася и Антон повернулись, чтобы войти в следующую комнату. Вдруг Антон поёжился, словно ему что-то мешало между лопатками, и стал чесаться спиной о косяк двери.

– Антон, что ты делаешь?! – Воскликнула Тася, и в ту же минуту почувствовала непреодолимое желание сделать то же самое.

– Уф! – сказал Антон, продолжая почёсывать спину. – Мы дела­ем нечто неприличное. Но как быть, если очень хочется.

Из соседней комнаты снова послышались голоса.

– Ники, что там происходит? Кто-то трясет весь дом. Такое впечат­ление, что медведь чешется спиной о дверь нашей комнаты.

– Успокойся, Алике, сейчас мы всё узнаем.

Тася и Антон вошли в комнату и увидели два говорящих портрета. Но это их уже не удивило.

На одном из портретов был изображен мужчина в мундире с эполе­тами. У него были усы и небольшая, но окладистая бородка.

Рядом висел портрет женщины с тонкими чертами лица. Она была в белом платье и глядела на детей через лорнет, что придавало ей вид несколько высокомерный.

– Сударыня и вы, сударь, что-то я не припомню вас. Вы в усадьбе недавно?

– Ники! – Перебила его дама в белом платье. – Это всего лишь посетители. Правда, они оказались здесь в волшебный день и волшеб­ный час.

– Это император Николай II и императрица Александра Федоров­на, – шепнул Тасе Антон.

– Что же, продолжайте господа, продолжайте, – кивнул импера­тор и застыл в раме, как и положено портрету.

– Всего доброго, Ваше Величество, – вежливо поклонились Ан­тон с Тасей и вышли в комнату, с которой начали осмотр.

– А теперь куда? – спросила Тася.

– Вот лестница. Айда на второй этаж!

– А там что?

– Не знаю, – ответил Антон. – Но что-нибудь интересное. Пока ведь было интересно?

– И даже немного страшно, – ответила Тася.

Поёживаясь от зуда между лопатками, они поднялись на второй этаж по скрипучей деревянной лестнице.

– Смотри, какие красивые картины! – воскликнула Тася.

Комната на втором этаже была увешана картинами в старинных бронзовых рамах. Дети стали рассматривать их, переходя от одной к другой.

– Ой! – сказала Тася. – Смотри, Антон, это мой старый знакомый Тамбовский Волк.

– Ты не ошиблась? Тут написано: «Заструненный волк», художник Кившенко А.Д.

– Антон! Заструненный – это значит связанный. Этот Волк когда-то очень помог нашей компании. Он настоящий друг.

– Привет, Волк!

Волк на картине поднял голову и прошептал сквозь зубы:

– Привет, ребята. Но мне нельзя сейчас разговаривать. Я ведь на службе. А что это белое у вас сзади?

Ребята посмотрели друг на друга и ахнули. У них за спиной выросли крылышки белого цвета, но с каким-то лиловым оттенком, словно это были не перья, а бледные опавшие цветы сирени. Небольшие крылья на глазах продолжали расти, и детей охватило непреодолимое желание летать. Они уже с трудом стояли на месте, переминаясь с ноги на ногу и нетерпеливо подпрыгивая.

– Тася, – прошептал Волк, – вы, наверное, прошли под кустами сирени, которые посадил Владимир Платонович?

– Да.

– Тогда все ясно. Это волшебная сирень.

Но Тася и Антон уже не слушали Волка. Они увидели открытое окно и устремились к нему. Помогая друг другу, влезли на подоконник и вы­летели наружу. Но летать по-настоящему, видимо, ещё не могли. То ли крылья не выросли как следует, то ли руки и ноги мешали. Поэтому, выпорхнув из одного окна, они тут же влетели в открытое окно второго этажа другого домика.

Осмотревшись в комнате, похожей на кабинет, Тася и Антон по­дошли к письменному столу, столешница которого была покрыта зе­леным сукном.

– Писать на таком столе не слишком удобно, – заметил Антон.

– Зато смотри, какой у стола уютный вид! – ответила Тася. – Ой! Что это?! – тут же воскликнула она, рассматривая предметы в шкафу, который стоял рядом с письменным столом.

– А это, – торжественно сказал Антон, – старинные очки без дужек, которые называются «пенсне». – Оглянувшись, он подошел к шкафу, распахнул застеклённые дверцы, водрузил пенсне себе на нос и тут же испуганно вскрикнул.

– Что случилось?

– Н-не знаю, – еле выговорил Антон, сдёрнув пенсне. – Понима­ешь, в комнате всё сразу изменилось. Сейчас у неё какой-то музейный официальный вид. А когда я надел пенсне, она стала жилой. Такое впе­чатление, будто сейчас войдет Владимир Платонович или кто-нибудь из его домашних.

В это время послышался странный шум, словно на лестнице зарабо­тал вентилятор, и в комнату влетел небольшой рисунок в раме. Шумно вращаясь, рисунок облетел всю комнату, и только когда плюхнулся на стол, стало видно, что на рисунке изображен человек в военной фураж­ке. Портрет подпрыгнул, перевернулся в воздухе, стукнулся рамой о зелёное сукно стола, и из него, словно чёртик из табакерки, выпрыгнул человечек в военной фуражке.

– Застолья кровный враг, как флюгер я верчусь. Сегодня я фран­цуз, а завтра я пруссак! – громко пропел он. – О-ля-ля! Позвольте представиться, дорогие друзья. Жан Пшют к вашим услугам. Я круп­ный специалист в области вин, кулинарии, шуток, смеха и волшебных свойств этой усадьбы. О-ля-ля!

Вдруг лицо Жана Пшюта исказила гримаса. Он стал раскачивать­ся, постоянно меняя выражение лица, завертелся как пропеллер, под­прыгнул, перевернулся в воздухе и предстал перед ребятами в образе немца, одетого в военный мундир.

– Ферцайн, ферцайн зи бите! Извиняйт меня, извиняйт! – вос­кликнул немец. – Я един в двух лицах. Я есть Ганс Гольдбранд.

Тася и Антон молча глядели на акробатические трюки и превраще­ния человечка. Антон тихо прошептал: «Перевёртыш».

А немец продолжал гримасничать и приседать:

Я наблюдайт, вы на правильном пути. О, майн гот, ви приопретайт крылья. Это есть карашо. Мы вместе улетайт нибудь-куда от этих мест. Я есть для вас карош компания.

– Нет, – твёрдо сказал Антон. – Мы уж как-нибудь сами.

– О, я понималь. Как это русский пословиц? Гусь свинье не товарич? Ха-ха-ха! – Грубо засмеялся он и, завертевшись как зелёное веретено, исчез.

Ошеломлённые дети стояли посреди комнаты. Антон машинально сжимал в руке старинное пенсне. В это время тихо растущие за спиной каждого из них крылья напомнили о себе. Они стали подниматься и опускаться, как бы приглашая в полет, и противиться этому зову не было никакой возможности. Антон машинально сунул пенсне в карман и взял Тасю за руку.

– Полетели! – выдохнул он.

И они вылетели в открытое окно навстречу солнечному ветру и легким облакам.

Далеко внизу остался город. Крылья несли их легко и свободно, а руки и ноги уже не казались лишними и совсем не мешали. Хотелось петь и кувыркаться в воздухе. Ребята летели, совершая над городом круги. С каждым кругом поднимаясь всё выше. Сверху всё казалось таким маленьким – дома, усадьбы, троллейбусы. Якорь на крыше третьего дома усадьбы был уже почти невидим.

– Не жалеешь? – крикнула Тася.

– О чём?

– Что не осмотрели дом с якорем.

– Подумаешь! Летать – это так здорово! – Они летали и кувыркались так высоко, что казались вечно занятым взрослым людям птицами, скользящими в небе.

Но любое, даже самое приятное занятие может надоесть. К вечеру дети устали. Им уже хотелось домой.

– Мои родители уже, наверное, беспокоятся, – сказал Антон.

– Антон, брось прикидываться. Ты же снеговик[2]

– У каждого ребёнка должны быть родители! – упрямо сказал Антон. – И потом, мы в сказке, а здесь всё можно.

Ребята попробовали снизиться, но не тут-то было, крылья, легко несущие вверх, совсем не хотели нести вниз.

– Что же теперь будет? – заплакала Тася.

– Надо подумать, – пожал плечами Антон.

В это время раздался знакомый пропеллерный шум, и вдали показалась быстро приближающаяся фигура человечка в мундире.

– Оля-ля-ля! – закричал он, подлетев ближе. – У меня для вас сюрприз. Маленькая ресторация. Оп! – Он выхватил из кармана салфетку,  которую постелил в пустоте на манер скатерти, а она почему-то лежала, словно на столе. – Оп! – Повторил он. И поставил на импровизированную скатерть жареного цыплёнка, хлеб, нарезанные помидоры. – Прошу вас, угощайтесь.

Антон и Тася не стали чваниться и мигом накинулись на еду. Но стоило им съесть по куриной ножке, как Жан Пшют запрыгал, загримасничал, завертелся и превратился в Ганса Гольдбранда.

– О, это ест не правильный пища! – закричал он. Сорвал скатёрку с цыпленком и овощами. Неизвестно откуда появился небольшой столик, уставленный сосисками, тушеной капустой и громадными кружками с пивом. К сосискам была подана кисло-сладкая немецкая горчица и свежие булочки.

– Пиво?! – с отвращением воскликнул Антон. – Мы не пьём пиво. Господин

Гольдбранд вероятно забыл, что мы ещё школьники.

– О, какой правильный мальтшик! Но я пью пиво и всегда повто­ряет этот песня: Кто добрый пиво утром пьёт, тот песни вечером поёт. Ха-ха-ха!

– Кто добрый пиво утром пьёт, тот под забор лежать ползёт, – шё­потом сказала Тася.

Но тут Ганса стало снова корёжить, он завертелся и обернулся фран­цузом.

– Пардон, пардон! Тысячу извинений, мадемуазель, и вы, месье, но мое второе я, Ганс Гольдбранд, всячески препятствует мне. Пока не наступил сеанс переверчения, я выдам страшную тайну: вы не смо­жете вернуться домой. Даже для того, чтобы снизиться, вам придётся преодолеть много трудностей. Обычно я шучу, но это не шутка! – Жан завертелся, и сквозь вентиляторный шум до ребят донеслись его по­следние слова: – ... земля, земля, на которой построена усадьба!

После исчезновения француза следовало ожидать появления немца, но вместо него появилась Леопольда Карловна. Крыльев у неё за спи­ной не было, и всё же она передвигалась в воздухе довольно быстро. Строго глядя на Тасю и Антона, тайная смотрительница усадьбы ска­зала:

– Милостивые государи, как это ни прискорбно, настал час распла­ты. Вы не захотели прислушаться к моему совету, а посему вас ждут испытания.

– Я готов! – храбро сказал Антон.

– А ты, девочка?

– Конечно, готова.

– Тогда слушайте внимательно. Возможно, вы сможете вернуть­ся, если расскажете, как называлась земля, на которой построил усадь­бу Владимир Платонович Сукачев. Угадаете – посмотрим, как быть дальше!

Леопольда Карловна назидательно подняла правую руку вверх, и словно по её команде, стало быстро темнеть. Солнце скатилось за го­ризонт, оставив в небе быстро гаснущую полоску, которая словно бы зажгла звёзды, а сама исчезла.

Ребята остались одни среди небольших облаков и звёзд. Крылья за спиной у Таси и Антона слегка шевелились, и дети медленно плыли вслед за тёплым ветром.

– Антон, ты знаешь ответ?

– Откуда?

– И спросить не у кого.

– Тая! У тебя есть мобильник? – вдруг остановился Антон.

– Есть.

– Так позвони своему Деду. Уж он-то найдет способ нам помочь.

– Хорошая идея! – сказала Тася, набирая номер.

После Тасиного звонка Дед немедленно вызвал Медвежутку со всей его развесёлой компанией и чётко, по-военному поставил задачу: ока­зать помощь Тасе и её другу Антону. Не успели зверушки осмыслить случившееся, как Хихишка по своему обычаю сострил:

– Вам, господин сказочник, следовало перед тем, как собирать нас на совет, надеть чёрную повязку на глаз.

– Это зачем? – удивился дед.

– А был такой полководец – Михаил Кутузов. Он носил чёрную повязку на глазу. Ещё картина такая во всех учебниках была – «Воен­ный совет в Филях». Фили – это такая деревня под Москвой.

Все засмеялись.

– Ну, если говорить о полководцах, то у вас есть свой полководец – Медвежутка! – сказал дед. – Он вас и поведёт.

– А чего это он будет опять командовать? – возмущённо пропел Кот-Баюн. – Я тоже умный, учебник читаю! – Он показал книжку, на обложке которой было написано: «Учебник русского языка». – И ошибок я теперь в письмах не делаю.

– Гав! Опять ты за своё. Не о себе, а о Тасе думать надо. И Антон нам не чужой, – возмутился Дик.

Мурысёнок промолчал. Во время разговора он умывался, старатель­но убирая с мордочки следы сметаны, которую только что стащил у Деда.

– Хватит спорить! – вмешался Медвежутка. – Нужно вырабо­тать план действий.

Задача, которую нам необходимо решить, состоит из двух частей. Первая – это узнать ответ на вопрос Леопольды Карловны. Вторая – сообщить ответ Тасе и Антону.

– Можно я, можно мне сказать? – подпрыгивая на месте и вытя­нув, как в школе, руку вверх, закричал Хихишка.

– Давай, но только по делу, – разрешил Медвежутка.

– Где все дети узнают новое, получают знания?

– Конечно же, в школе, – мяукнул Мурысенок, покончив с умы­ванием.

– А вот и не только, а вот и не только! – закричал Хихишка.

– М-м-м, я лично думаю, что в учебниках, – поглаживая люби­мую книжку, пропел Кот-Баюн.

– Правильно, – тявкнул Дик. – Только нам от этого какая поль­за?

– Ничего не понимаете, бестолковки! – опять закричал Хихишка. – А книжки умные где хранятся?

– В библиотеке! – ахнул Медвежутка. – Какой же ты молодец, Хихишка. Умнеешь на глазах. Следовательно, нам нужно в библиоте­ку, но в какую?

– Ну, это не вопрос, – вмешался Кот-Баюн. – У нашего сказочни­ка есть телефонный справочник.

– Уф! Сейчас ночь. Куда и кому мы будем звонить? – возразил Дик.

– И всё же, тащи справочник, – обратился к Баюну Медвежутка.

Когда Кот-Баюн принес большую жёлтую книжку «Телефонный справочник», все уселись вокруг, а Медвежутка стал листать страни­цы.

– Вот раздел: библиотеки.

– Детские, детские библиотеки нужно смотреть! – нетерпеливо запрыгал Хихишка.

– Мнеу дайте посмотреть, – сунул мордочку Мурысенок.

– Фу-фу! Опять ссоритесь, – фыркнул Дик.

– Вот, нашёл, – сказал Медвежутка. – Детская библиотека им. А.С. Пушкина. В ней есть краеведческий отдел. В этом отделе мы и найдём книжки на заданную тему. Библиотека находится на улице Франка Каменецкого.

Все зашумели, зашевелились, собираясь в дорогу, а Медвежутка сказал:

– Действовать будем так: я вместе с Диком отправлюсь в усадьбу Владимира Платоновича, чтобы на месте оценить обстановку, а Кот-Баюн с Хихишкой и Мурысёнком должны найти библиотеку и выяс­нить ответ на вопрос – как назывался участок земли, на котором Вла­димир Платонович Сукачев построил свою усадьбу.

– Ой, Медвежутка, – пискнул Мурысенок, – ты командуешь со­всем как полководец. Может, ты правда наденешь черную повязку на глаз, чтобы быть больше похожим на Кутузова?

– Это будет так солидно и прикольно! – засмеялся Хихишка.

– Солидно или прикольно? – спросил Медвежутка.

– Медвежутка! – вмешался Кот-Баюн. – А вдруг в усадьбе при­дётся разговаривать с важными персонами? Одно дело – вести беседу с неизвестным науке зверем, очень похожим на медвежонка, и уж сов­сем по-другому будут говорить с почти Кутузовым.

– Да, да-да! – загалдели звери.

– Ладно, уговорили, – смущённо сказал Медвежутка. Повязал черной ленточкой правый глаз, а сверху надел очки.

Кот-Баюн торжественно принёс зеркало и сказал:

– Hv. вот. вылитый полководец Кутузов!

В это время Тася и Антон глядели сверху на огни родного города, в который не могли вер­нуться.

– Давай вместе подумаем или вспомним, как назывался этот участок земли! – сказала Тася.

– Сложно вспомнить то, чего никогда не знал, – грустно ответил Антон.

– Давай рассуждать. Сейчас усадьба распо­ложена в Октябрьском районе города.

– В девятнадцатом веке это место называть Октябрьским ещё не могли.

– А парк, примыкающий к усадьбе, как на­зывается?

– Парк культуры и отдыха имени Горького, – вздохнул Антон.

– Рядом с парком было кладбище, которое называлось Иерусалим­ским. Почему? – спросила Тася и тут же ответила: – Потому что рас­положено оно было на Иерусалимской горе. А усадьба Сукачева тоже построена на Иерусалимской горе. Вот.

– Ура! – закричал Антон. – Значит, мы знаем ответ. Владимир Платонович Сукачев приобрел участок земли на Иерусалимской горе.

В ту же минуту появилась Леопольда Карловна, которая сказала:

– Увы, молодые люди, ответ правильный, но не полный. В зачёт не идёт. Хи-хи! – прыснула она совсем по-девичьи в кулачок и улетела.

– Это даже не прикольно, – уныло сказала Тася.

– Что же мы будем делать?

– Ждать помощи, – ответил Антон.

Снова раздался пропеллерный шум. Это прилетел Ганс Гольдбранд.

– Ха-ха! – ещё издалека закричал он. – Мальтшик и фройляйн пригорюнился. Я правильно говорить по-русски. Полно горе горевать. Вейтесь соколы орлом. А я не унывайт и всегда петь песенка со смыс­лом. – Он поднял палец, толстый, как сосиска. – А песенка такой: «Поёт кукушечка ку-ку, ку-ку, ку-ку». Ха-ха! – опять засмеялся он и исчез.

– Тася! А он ведь не зря прилетал, – сказал Антон. – На что же он намекал?

В это время Медвежутка и Дик добрались до усадьбы Сукачева. Во­рота, конечно же, были закрыты, а вокруг домов бродили громадные сторожевые псы.

– Дорогой Дик, – сказал Медвежутка, – переговоры с собаками – это по твоей части. Меня они вряд ли признают своим.

– Фу-фу! Ты думаешь, что эти зверюги способны на нормальные чувства?

– И всё же попробуй.

– Гав! Что же мне ещё остается, – ответил Дик и храбро подошёл к воротам.

Тут же из темноты выскочил громадный лохматый пес и грозно за­рычал:

– Сейчас же отойдите от ворот, шавки подзаборные, не то, не будь я Рэкс, разорву вас!

– Полегче, приятель, – ответил Дик, – у нас с товарищем есть дело к обитателям усадьбы.

– А мне плевать. Я охраняю этот двор, и я никого не пропущу.

Дик отступил назад на шаг и, как положено воспитанному псу, про­изнёс:

– Многоуважаемый господин Рэкс, я уполномочен человекооб­разным сообществом зверей провести с вами переговоры на высшем уровне с целью выяснения обстоятельств пребывания на вашем объек­те несовершеннолетних человеческих детёнышей.

Рэкс вначале замер, пытаясь понять смысл произнесенных Диком слов. Несколько мгновений он таращил глаза, потом потряс лохматы­ми ушами и вдруг разразился ругательствами.

– О! Как всё запущено! – сказал Медвежутка. – Дик, отойдём в сторонку. У меня есть план. Попробуй отвлечь всю эту свору охранни­ков, а я перелезу через забор и проникну в ближайший дом.

– Понял, – ответил Дик и побежал вдоль забора, увлекая за собой охранников.

– Эй вы, неуклюжие потомки динозавров, лохматые подушки для кошек, зубастые кролики, не способные на серьёзные собачьи дела! – кричал он. – Вас, наверное, кормят кошачьей едой. Вы даже не знаете, что такое охота.

Медвежутка постоял, слушая яростный визг и лай, которым охран­ники отвечали Дику. Убедившись, что все сторожевые псы включи­лись в перебранку с отважным сеттером, он перелез через забор и за- косолапил к ближайшему дому, которым оказалась конюшня.

Открыв дверь, Медвежутка пробежал через первую комнату, и толь­ко попав во вторую, осознал, где он находится. Увидев перед собой портреты императора и императрицы, он догадался шаркнуть задней лапой и склониться в низком поклоне.

– Ваше Императорское Величество, – учтиво произнёс он, – по­звольте нижайше задать вам вопрос.

– Не стесняйтесь, молодой человек, задавайте свой вопрос, но не забудьте представиться, – проговорил император и словоохотлив продолжил: – Что-то в вас кажется мне знакомым. Вы не из рода Голенищевых-Кутузовых?

– Ники! – вмешалась императрица. – Мо­лодой человек, вероятно, подражает Михаилу Илларионовичу Кутузову таким странным спо­собом. Кроме того, у меня большие сомнения – человек ли он.

– Вы правы, Ваше Величество, я действи­тельно не человек, а сказочный зверь – медведь человекообразный. Зовут меня Медвежутка. Вы­нужден был потревожить вас, чтобы узнать...

Вероятно, вы хотели узнать о Владимире Платоновиче? – перебил Медвежутку импера­тор. – Уверяю вас, это был достойнейший че­ловек. Я познакомился с ним, когда ещё наслед­ником престола проезжал через Иркутск. Уже тогда было видно, сколь много Владимир Пла­тонович делает для города. Первый мост через

Ангару был построен при его участии, электрическое освещение улиц – тоже его заслуга. А сколько школ и приютов было им открыто на личные средства. Школами занималась супруга Владимира Платоно­вича Надежда Владимировна.

– Ники, ты увлёкся, – вмешалась императрица. – Возможно, у молодого человека совсем другой вопрос.

– Да, Ваше Величество, у меня действительно другой вопрос. Не далее, как вечером сего дня в помещениях усадьбы вы, вероятно, виде­ли мальчика и девочку. С ними приключилась невероятная история.

И Медвежутка подробно рассказал о приключениях Таси и Антона. Не забыл он упомянуть о сложном вопросе, который был задан детям.

– Алике! – воскликнул император. – Тебе не кажется, что наша тайная смотрительница переходит все границы. Вопрос о том, как на­зывался участок земли, на котором была построена усадьба, слишком сложен. Насколько мне известно, в одних источниках упоминается как Кукуевская заимка, а в других – Кокуевская. Например, в книге из­вестного коллекционера Фатьянова А.Д. на странице 236 говорится о том, что Владимир Платонович приобрёл участок Кукуевской берё­зовой рощи, а в Иркутских летописях Колмакова Ю.П. на –господину Кокуеву.

У Медвежутки даже закружилась голова от этих рассуждений, но он не решился прервать монолог императора, боясь испортить дело.

– Ники! Мы все восхищены твоими познаниями, но ты опять ув­лёкся.

– Да, ты как всегда права, Алике. Прошу тебя распорядиться и по­звать сюда Леопольду Карловну.

Когда через несколько минут тайная смотрительница, запыхавшись, предстала перед их величествами, самодержец всероссийский сухо и холодно промолвил:

– Прошу вас, Леопольда Карловна, тотчас же прервать ваш экспе­римент и вернуть детей на землю. Впредь благоволите не поступать так опрометчиво!

– Если я виновата, прошу меня про­стить, – присела в полупоклоне Леопольда Карловна. – Но, Ваше Величество, таковы правила волшебной игры.

Однако император уже отвернулся, пока­зывая, что аудиенция окончена.

– От всего сердца благодарю вас, Ваше Величество, – прижимая лапу к груди и кланяясь, сказал Медвежутка.

– Ступайте, молодой человек, ступайте, – мягко промолвил Николай II.

Медвежутка повернулся и уже почти у выхода услыхал странные звуки, напоми­нающие волчий вой. Решив посмотреть, что это, он поднялся на второй этаж и увидел старого знакомого.

– Вот, – смущённо сказал Волк, – только ночью могу расслабить­ся. Весь день приходится лежать связанным и молчать. Ничего не по­делаешь, такая служба.

Они обнялись, и Медвежутка рассказал Волку, что привело его в усадьбу и как хорошо всё кончается.

– Хорошо-то хорошо, –  сказал Волк, – но есть тут один субъект Перевертыш, который может внести путаницу и всё испортить. Но мы его успокоим. Садись, Медвежутка, на меня верхом.

Медвежутка взгромоздился на Волка, который тут же выпрыгнул в открытое окно. Через мгновение они оказались в соседнем домике.

Маленький человечек в зелёном мундире, кривляясь и подпрыги­вая, стоял перед ними.

– О, я все знайт и все понимайт. Я помогайт вашим друзьям. Сей момент я к ним лететь! – закричал он.

– Никуда ты не полетишь, ты же приготовил ложную подсказку, оскалил зубы Волк. – Полезай в свою раму и сиди тихо, путаник проклятый!

– О! Я подчиняюсь грубый сила, – вскрикнул человечек, перевер­нулся, подпрыгнул и вернулся в раму в виде небольшого рисунка-перевертыша.

– Ну вот и всё! Удачи тебе, дорогой друг. Передавай привет Тасе, – сказал Волк.

Медвежутка выбежал на улицу и перелез через забор. Где-то дале­ко за деревьями слышался собачий лай. Это Дик продолжал отвлекать охранников.

– Дик! Дик! – позвал Медвежутка.

А когда разгоряченный Дик, фыркая и отдуваясь, подбежал к нему, Медвежутка сказал:

– Всё в порядке, вся наша команда возвращается домой.

Дик тут же связался по мобильнику с Баюном и сообщил радостную весть друзьям.

Получив приказ вернуть детей домой, Леопольда Карловна подня­лась в небо.

– Уважаемые гости, – сказала она, приблизившись к Тасе и Ан­тону. – Государь император повелел вернуть вас домой. Должна за­метить, у вас очень хорошие друзья. Но как жаль, что всё так быстро кончилось. У меня был приготовлен для вас ещё один очень интерес­ный вопрос.

– Про якорь? – спросил Антон.

– Как ты догадался, мальчик? – удивилась Леопольда Карловна.

– Потому что сам хотел узнать, почему на крыше одного из домов усадьбы установлен якорь.

– Так и быть. На прощанье я расскажу вам эту историю. Супру­гу Владимира Платоновича звали Надеждой, и якорь символизировал надежду на то, что вся большая дружная семья бросит здесь якорь и будет жить долго и счастливо. А теперь, милостивые государи, про­щайте. Приятно было познакомиться.

Леопольда Карловна хлопнула три раза в ладоши. После чего звёзды и облака исчезли, а Тася и Антон очутились каждый в своей постели.

Утром, перед самым рассветом в усадьбу прилетел Ангел. Он сел на крышу рядом с якорем, достал список добрых дел, совершенных Владимиром Платоновичем, и маленький калькулятор. Пока первые лучи солнца красили крышу, якорь и крылья Ангела нежно-розовым цветом, он старательно считал, сколько деяний городского головы не были забыты жителями города. Закончив считать, он удовлетворённо улыбнулся и сказал:

– Очень хорошо! Ничего не забыли.

И улетел.

А Тася и Антон в это время спали. Им снились небо и облака. Никто не знал, что у Антона в кармане лежат старинные очки без дужек – пенсне. Никто и не догадывался о волшебных свойствах этих очков. Но об этом – в следующей сказке!

---

[1] Медвежутка - один из главных героев предыдущих сказок: «Тайна Тихвинской площади», «Заветная мечта», «Шутка императрицы». В этих сказках Медвежутка вместе со своими друзьями (придуманными зверюшками) по­могает Тасе в её путешествиях по родному городу и участвует в увлекательных приключениях.

[2] В сказке «Заветная мечта» Антон из снеговика превратился в мальчика.