Звукозапись
Экранизация
Литературные вечера
Автограф

Яковенко М. И. / О жизни и творчестве

Хромовских, Андрей.  “Нет сапог у журавля”

Поэзия для детей переживает не самые лучшие времена. Причин тому много. Одна из самых основных – это наше общество, на сломе эпох очень быстро подрастерявшее прекраснодушие, доброту сердец, сделавшееся ес​ли не ожесточённым, то трудно отзывчивым, чрезмерно толстокожим. Корот​ко говоря, большинство членов нашего общества на неопределённое время утратили нравственный базис и подобающую ему надстройку – сапоги, кото​рых нет у журавля, и шляпу. Для журавля это не беда, для нас же – бедствие, и непоправимое.

Поясню. Сочинение стихов для взрослой публики – занятие довольно простое, к тому же недостатка в поэтах “для взрослых” нет: их в любом горо​де едва ли не на каждом углу увидеть можно. Поэтов, пишущих для детей, ма​ло катастрофически, поэт “для детей” – это настолько редкостный, штучный экземпляр, что его впору классифицировать как “национальное достояние”. Когда поэт адресует своё творчество читателю взрослому (или сравнительно взрослому), он решительно, а то и дерзко употребляет эзопов язык, аллего​рии, сложные метафоры и прочие выразительные средства; у него есть на​дежда, что его поэзию – или же, что чаще всего бывает, хитросплетение слов – если и не поймут, так хотя бы предположат, о чём в стихотворении или поэме вообще идёт речь. Технический арсенал поэта, пишущего для детей, крайне скуден: пожалуй, он принуждён использовать одну лишь рифму. Ката​хрезами, вроде “громокипящего кубка”, не отделаешься, и поэту приходится рисовать “картинку”, лепить образ, выстраивать действие, удовлетворяясь словами, понятными детям, то есть самыми что ни на есть простыми. Сочи​нить просто и вразумительно – трудно; сочинить, воспринимая мир глазами наивного ребёнка, с его лексической ограниченностью – трудно неимоверно. Здесь поэту, кроме таланта, потребуется нравственный базис и подобающая ему надстройка – ответственность: быть может, именно его творчество крае​угольным камнем уляжется в сознание ребёнка, именно оно повлияет на фор​мирование его личности.

Предлагаю рассмотреть и, по возможности, проанализировать творчест​во иркутской поэтессы Марии Артемьевой (Яковенко) на примере её книги “Нет сапог у журавля”.

Почему именно её творчество? Да потому, что Мария Игнатьевна как раз и представляет славную когорту поэтов, формирующих человека завтрашне​го дня.

Вот первое стихотворение из книги – “Кошка Капочка”:

Наша кошка Капочка

Потеряла тапочки.

– Заходи-ка в дом скорей,

Свои лапки отогрей.

А мы с Данечкой пойдём,

Твои тапочки найдём.

Здесь далеко не всё незамысловато, как может показаться человеку взрослому. Ребёнок воспринимает, впитывает эти стихи иначе. Он слышит стихотворение и живо воспринимает и сюжет, и мастерски написанную “картинку”: зима, мороз; кошка Капочка потеряла тапочки, ей холодно. Но поэтесса не ограничивается призывом к стороннему сочувствию к братьям нашим меньшим: говоря кошке “А мы с Данечкой пойдём, твои тапочки найдём”, она незаметно подсказывает ребёнку решение, как помочь кошке, и мягко подталкивает его к поступку. И ребёнок понимает: сострадать - хорошо, но мало, надо ещё и действовать. Осознание необходимости милосердия и поступка преподаётся ребёнку ненавязчиво, а исподволь (я бы даже сказал – филигранно исподволь), и ребёнок не замечает жизненного урока как такового: он слышит стихи – и, сам того не подозревая, одновременно учится доброте.

Прочитаем стихотворение “Варежки”:

Как у нашей Варечки

Потерялись варежки.

Варя долго их искала

Под столом, под одеялом,

Их нашла сестрёнка

В лапах у котёнка.

Здесь мы видим сюжет из жизни, тоже вроде бы незатейливый, но стихи Марии Игнатьевны кажутся таковыми лишь на первый – поверхностный – взгляд. Читать их следует вдумчиво, строчку за строчкой – слой за слоем, по​давая и слои, и прослойки – логические мостики.

Но вернёмся к сюжету. Он прост: потерялись варежки. Казалось бы, что здесь можно обыграть, показать особенно занимательно, да ещё и ребёнку? Потерялись – нашлись, – вот, пожалуй, и всё. И сюжет завершается вроде бы немудрёно: варежки нашлись “в лапах у котёнка”. И нашла их не Варя, а её сестра, которая в стихотворении показана штрихом. Но давайте рассмотрим два ключевых момента в стихотворении. Это сестрёнка и котёнок. Ребёнок слышит стихотворение и трансформирует словесное содержание в житейскую «картинку»: сестра нашла варежки в лапах у котёнка; и для его неискушённого  ума всё просто и понятно, и вроде бы так и должно быть. Но если мы за​глянем глубже в слои стихотворения, то увидим, что оно воздействует на ребёнка на подсознательном уровне, говоря ему: сестрёнка, котёнок – так должно быть по причине того, что это – базовые, семейные ценности, это – объединительное, святое, потому должно быть именно так, и никак иначе. Ребёнок не может осознавать всю глубину посыла (сигнала, как принято сейчас говорить) стихотворения, но может его подсознание, а оно, будем надеяться, делает правильные и нужные нашему обществу выводы. Конечно, мне могут возразить: мол, перехлестнул через край. Категорически не согласен! Ведь если бы варежки нашлись не в лапах у котёнка, а, скажем, под диваном, и самой Варей, а не её сестрой, то потерялся бы и сюжет, и живая “картинка”, – самое главное – посыл, а само стихотворение, утратив поэзию, свалилось бы в рифмованную прозу.

Вот ещё пример поэтического посыла – стихотворение “Щенок на горных лыжах”:

Решил покататься на лыжах щенок,

Но лыжи приладить на лапки не мог.

Подумав, решил он усесться в сапог,

Но хвостик застрял в сапоге поперёк.

На каждую лыжу поставил две лапы,

Но вдруг раскатился. Ну, что за растяпа!

Тут взвизгнул щенок от своей же смекалки –

В передние лапки взял лыжные палки,

А задними вмиг в сапогах очутился,

И с горочки смело он вниз покатился.

Здесь посыл и урок доброты объединились в постулат: человеческий мир и мир животный сосуществуют настолько тесно, что, можно сказать, умещают​ся на одной ладони: мы – это они, они – это мы. Тем более Мария Игнатьев​на в каждую строку стихотворения вставила ключевое слово, подтверждающее разумность щенка: “решил”, “подумав” и, особенно – “смекалка”. Если сти​хотворный щенок решает, думает, смекает, следовательно, и щенок во плоти, что живёт в квартире или бегает по двору, способен кататься на лыжах. При​мерно так рассуждает ребёнок, потому “человеческое” поведение щенка его не удивляет, ведь он воспринимает его не как весьма относительно разумное су​щество (как мы, взрослые), а, безусловно, как равного себе, как друга, а дру​га не обижают, не предают; и других щенков, как и кошек, и любую прочую живность нельзя обижать и предавать тоже. Это стихотворение – урок человеч​ности, урок опоэтизированный, навсегда запечатлеваемый сознанием.

Прочитаем совершенно умилительное стихотворение “Добрый волк”:

Нынче волк совсем не злой –

Добрый стал и скромный.

Подыскал в лесу дупло

Белочке бездомной.

В гости к ёжику заходит,

Залатал лисе нору,

Страх на взрослых не наводит,

Очень любит детвору.

Ведь это о нашем времени – противоречивом, бурном, буйном... Здесь в каждой строке, за каждой буквой хоронится подтекст, нами, современника​ми, разбираемый отчётливо, а вот будет ли он буквально понят нашими потом​ками – вопрос... Многое забудется, многое будет передёрнуто, преподнесено на потребу дня и под другим соусом – уж это как водится. Строки “белочке без​домной”, “залатал лисе нору” и “страх на взрослых не наводит” объяснят или поэтической причудой, или, мол, они написаны для рифмы, и какой-то смыс​ловой нагрузки, мол, здесь и в помине нет. Белочка, мол, по определению не может быть бездомной; волк латает лисе нору – это не более чем поэтическая красивость; что же до страха, который волк “на взрослых не наводит”, так он его никогда, мол, и не наводил; да и вообще, мол, стихотворение как-то чере​счур уж загиперболизировано, да и дело с концом. Но мы-то с вами не просто догадываемся, о каких таких далеко не поэтических волках идёт речь, а знаем о них, как знаем и то, что стихотворение повествует о не столь отдалённом бу​дущем, в котором, будем надеяться, появятся именно такие – раскаявшиеся – волки. И Мария Игнатьевна заверяет не только детей, но и нас, взрослых: “Это время обязательно наступит!” Дети слушают стихотворение – и верят ему; я чи​таю – и тоже верю, и даже знаю, что так оно и будет.

А вот стихотворение “Белка” следует не просто выучить наизусть – оно должно быть в каждом доме, где есть дети.

Белка вяжет, белка шьёт

И за шишки продаёт:

За две варежки – две шишки,

За пяток – сошьёт штанишки,

За сушёные грибочки –

Гладью вышьет поясочки,

За плетёны туески –

Свяжет свитер и носки,

А ленивым и плутишкам

Отдаёт пустые шишки.

Что тут скажешь... Ей-богу, хочется аплодировать стоя! Мария Игнатьевна ярко, образно, доступно и в то же время неназидательно передаёт детям непреложный закон жизни: даром ничего не бывает; любой труд должен быть оплачен; только заработанное идёт в дело, нетрудовые доходы так или иначе уйдут в никуда, и плутишки, сиречь – воришки – остаются с пустыми шишками. Это подлинно живое стихотворение может с успехом заменить десятки нуднейших и тоскливейших телепередач и педагогических опусов о несомненной пользе физического – и всякого другого – труда, потому с удовольствием рекомендую его для семейного прочтения.

“Корова Белянка” – ещё одно стихотворение из книги Марии Игнатьевны «Нет сапог у журавля», – на мой взгляд, является одним из наиболее талант​ливых, добрых и светлых стихотворений, написанных на “деревенскую” тему.

Корова Белянка мычит у окна,

Ей снилась душистого сена копна.

Хозяйку с ведром она ждёт не дождётся,

И струйка молочная вот уже льётся.

Попьют молока и котята, и кошка,

Ждать будут Белянку опять у окошка.

Стихотворение написано легко, символы использованы отчётливые, удобо- понятные, и дети (даже и городские, хотя бы единожды побывавшие в деревне) воочию “видят” корову Белянку, слышат её протяжное нетерпеливое мычание, поскрипывание отворяемой калитки, тугой перезвон молочных струй, а на подоконнике “видят” кошку с котятами... Зримо, вкусно, пленительно – правда? Это стихотворение и сама книга “Нет сапог у журавля” – словно необыкновенное полотно, которое видишь каждый день, но, вглядевшись, с приятным удивлением находишь для себя всё новые и новые детали, оттенки и полутона, совершенно непостижимым образом не замеченные вчера.

Иркутск