Масленникова А. Н. / Произведения

Бабайка, который жил под кроватью
Знакомство
 

Бабайка жил у Вари под кроватью.
Варя это точно знала – как и положено всем шестилетним девочкам. Ребята в садике так часто говорили о Бабайке, что никаких сомнений не оставалось: он точно существовал! И уж, конечно, голые пятки из-под одеяла высовывать не стоило – ведь коварный Бабайка только этого и ждал!
Бабайка между тем был совсем не коварным. Но Варя об этом не знала: она же не видела его ни разу. И боялась. Так часто бывает: боишься того, чего никогда не видел.
Если кубик, машинка или мячик закатывались под кровать, Варя ни за что их оттуда не доставала сама: ждала маминой субботней уборки. Бабайка только радовался: ему было чем играть всю неделю! Пока не явится жуткий веник в маминой руке и не выметет всё из-под кровати. Тут уж не до спасения игрушек: нужно прыгать и уворачиваться, чтобы спастись самому.
Варю Бабайка знал с самого рождения. Сначала наблюдал, как женские ноги в мягких тапочках ходят по детской из стороны в сторону, напевая колыбельные, а Варя вякает и хнычет где-то высоко, под потолком. Потом видел, как она ползает по ковру, исследуя мир в своей комнате. Потом – как её ножки учатся ходить: сначала неуверенно, а затем всё твёрже и быстрее… И вот они уже и бегали, и прыгали, и ходили на цыпочках (как балерина!), и тонули в маминых туфлях, пока та не видела…
Бабайка знал, что будет дальше. Ножки будут расти, расти. Потом и мамины туфли станут впору. Варя забудет про Бабайку. И ему придётся уйти.

***

От грустных мыслей Бабайку отвлекла Варя. Мама уже пожелала ей доброй ночи и ушла, погасив свет. Но девочка не спала. Она ворочалась в постели – пружины матраса ходили ходуном. Настоящее землетрясение! А потом и дождь начался: Варя заплакала. Сначала – тихонько, а потом совсем разревелась.
Бабайке стало страшно не на шутку. Вдруг она зальёт всю комнату слезами? Бабайки плавать не умеют!
Он терпел-терпел. И не вытерпел:
– Чего ревёшь?
Варя, разумеется, сразу перестала плакать.
– Кто это?
– Бабайка, кто же ещё.
– Под кроватью?!
– Ну конечно, где же мне быть!
– Вот так да! Я не знала, что Бабайки умеют разговаривать.
– Я тоже не знал, пока не заговорил, – честно признался Бабайка. – А чего ревёшь-то?
Варя шмыгнула носом:
– Мама куклу не купила. А она такая красивая! С золотыми волосами, в нарядном платье… – девочка снова завсхлипывала.
– Держи платок, – Бабайка протянул из-под кровати лапку. – Сегодня сюда упал. Я и не знал, что пригодится.
Варя взяла платок и громко высморкалась.
– Так-так-так… Значит, мама не купила куклу. Тоже мне, трагедия! Зачем покупать куклу в магазине, если её можно самой сделать?
– Это как?
– Ну просто. Берёшь ткань, иголку с ниткой – и шьёшь. А потом ватой набиваешь. Это сейчас у вас всё в магазинах продаётся, а вот бабушка твоя, когда была маленькой, сама себе кукол шила.
– Ты что, знал мою бабушку?!
– И бабушку, и маму. Все они когда-то жили в этой детской комнате.
– Ну ты и древний! – засмеялась Варя.
– Вот, смеёшься, это хорошо!
– Спасибо, Бабайка! Я завтра попрошу маму помочь мне сшить куклу.
– Вот и молодец. Спи! Только родителям не говори, что это я посоветовал. Подумают, что сочиняешь. Взрослые же не верят в Бабаек…

***

Весь следующий день он сидел под кроватью и радовался. За столом Варя с мамой и бабушкой шили куклу. Разговаривали и смеялись. Даже папа не выдержал и тоже пришёл в детскую – посмотреть, как рождается игрушка.
– Ну вы даёте! – он был искренне удивлён. – По такому случаю всем нам нужно непременно пойти в кино!
И они ушли. И куклу новую с собой забрали. А Бабайка остался под кроватью – ждать Вариного возвращения.

***

– Спокойной ночи!
– Спокойной ночи, мама! Спасибо!
– Это тебе спасибо, милая.
Свет выключился, и дверь закрылась.
– Бабайка, – зашептала Варя. – Ты не спишь?
– Нет.
– Уф, ответил. Значит, не приснилось… На куклу хочешь посмотреть?
– Хочу, конечно. Положи под кровать.
– Ты же не увидишь ничего, там темно! Вылезай!
– Но мне нельзя…
– Да не бойся ты! Я же не кусаюсь!
Он рассмеялся: где это видано, чтобы Бабайки боялись маленьких девочек. Всё же наоборот должно быть!
И решился – впервые за долгую свою жизнь выбрался из-под кровати.
Варя, увидев его, ахнула.
Бабайка был ни капельки не страшным! А совсем наоборот: пушистым, светлым и милым. С большими и добрыми голубыми глазами.
– И это тебя все боятся?!
Бабайка смущённо улыбнулся.
– Только ты, пожалуйста, никому не рассказывай, что я не страшный, ладно? Всё-таки у каждого в нашем сказочном мире – своя задача. В Деда Мороза верят, а Бабаек – боятся. Так уж заведено.
Новый год
В квартире запахло мандаринами и шоколадными конфетами. Должно было ещё запахнуть хвоей, морозом и заснеженным лесом. Но ёлка теперь была искусственной, а пластмассовые колючки так не пахнут.
Бабайка понимал: это правильно. Ёлочкам ведь тоже хочется жить. Но всё равно немного грустил. Ему казалось, что если ёлка ненастоящая, то и чудо новогоднее какое-то ненастоящее тоже.
– Кабы не было зимы,
В городах и сёлах,
Никогда б не знали мы
Этих дней весёлых…
Варя ворвалась в комнату с ворохом белых бумажных салфеток и ножницами. Варя была настоящая!
– А мне Дед Мороз подарит домик для кукол! – девочка заглянула под кровать и помахала Бабайке. – Хочешь вырезать снежинки?
– А бумага цветная есть у тебя? Я бы лучше бусы помастерил. Снежинки я вырезаю страшные: я же Бабайка всё-таки, – он выбрался из-под кровати и сел на ковер рядом с Варей.
– Бусы?! А как их делать?
– Да очень просто. Берёшь цветную бумагу, нарезаешь тонкие полосочки.
– Тонюсенькие-претонюсенькие?
– Да нет, такие порвутся. Примерно вот с твой указательный палец толщиной.
Варя протянула Бабайке набор цветной бумаги и ножницы.
– А дальше?
– А дальше… делаешь колечко – вот так. А в него потом другое колечко продеваешь, можно другого цвета – так красивее.
– Ух ты! А кто это тебя научил?
– Когда живёшь под кроватью у маленьких девочек, чему только не научишься!
Бабайка рассмеялся.
– Варя, ты в комнате?
– Это мама! Прячься скорее!
Бабайка юркнул под кровать.
– Да у тебя тут целая новогодняя мастерская. А двое ножниц зачем?
– Чтобы быстрее. Одними снежинки вырезать, другими – полосочки для бус.
– Это в садике вас научили?
– Ну… Почти, – Варя залилась краской.
– Пойдём наряжать елку? Папа игрушки принёс из гаража.
– Ура! – девочка захлопала в ладоши и побежала в зал, где папа уже открывал коробку.

***

В коробке жило волшебство. Гирлянды, мишура, разноцветные шары. А ещё – фигурки Деда Мороза и Снегурочки, самых любимых и долгожданных гостей.
Наряжать ёлку Варе очень нравилось. И не только потому, что это самое настоящее чудо – простое дерево превращать в волшебное. Но и потому, что чудо это они творили все вместе: папа, мама и она, Варя. Иногда ещё и бабушка приходила помогать. Но сегодня она осталась у себя: приболела.
У каждого в семье Котиковых была своя волшебная миссия: папа, как самый высокий, должен был надеть на макушку звезду и развесить на ветках гирлянды. Мама была ответственной за шары. А Варе доставалась, как ей думалось, самая важная задача – украсить ёлочку мишурой и дождиками.
Одно только Варе не нравилось: мама с папой всегда очень уж торопились.
– Сейчас быстренько нарядим и в супермаркет съездим, ладно? Маша вчера звонила, говорит, там скидки на фрукты.
– Мне ещё в шиномонтажку надо. Варю завезём к Ирине Петровне, может? Как она сегодня?
Все эти взрослые разговоры Варя не переносила. Особенно в такой момент! Какие «скидки», какая «шиномонтажка», когда нужно петь новогодние песни, водить хороводы, мечтать о заветном. Или просто гирлянды включить, зашторить окна поплотнее, лечь под ёлку и смотреть наверх.
– Вроде лучше. Давление, конечно, скачет. То мороз, то снег – кто выдержит.
Эх… Ничего они не понимали в волшебстве.
– Я до гаража сбегаю, вы тут заканчивайте. Красивая ёлка получилась!
– Варечка, с мишурой справишься? Я пойду обед разогрею.
Они ушли. И Варя осталась одна. С Дедом Морозом, Снегурочкой и коробкой.
Игрушек в коробке было ещё много. Мама всегда наряжала ёлку новыми, а Варя любила старые, облупившиеся – те, что лежали на дне. Игрушки маминого детства. Золотые и серебряные шишки, снеговики, морковки, сосульки. А ещё – два огромных колокола.

***

– Бабайка, мама меня убьёт, – Варя рыдала в три ручья.
– Что случилось?
– Я только хотела его повесить… Он же такой красивый, этот колокол… Он не должен в коробке… Он на ёлке должен…
– Разбился?
Варя заревела сильней прежнего. Разбился.
– Я осколки спрятала под ковёр, но она же всё равно увидит. В коробку посмотрит, а там только один колокол… А второго нет…
– Пойди и признайся.
– Не-е-е-ет! Мама будет ругаться. Мама расстроится.
– Большой был колокол?
– Огромный.
– Стеклянный?
– Да…
– Ты пока поплачь, а я тебе вот что скажу. Сердце у мамы – оно такое же, как этот колокол. Да-да, не удивляйся! Огромное, но очень хрупкое. Новость о колоколе его, конечно, огорчит. Но вот известие о том, что дочь – врунишка, может его и вовсе разбить. Мама его склеит потом – она умеет, поверь. Но трещинки всё равно останутся.
Варя внимательно посмотрела на Бабайку.
– Я сейчас! – и побежала на кухню. – Мама, ты тут?
Дед Мороз
Варя рыдала в подушку уже десять минут. Без остановки.
– Опять сырость! В этой комнате скоро плесень расцветёт с такой хозяйкой, – ворчал Бабайка. – Скажи мне хоть, из-за чего ревёшь, может, и я с тобой за компанию слезу пущу.
Варя только всхлипывала в ответ.
– Эй, царевна-несмеяна! – Бабайка вытащил свою мохнатую лапку из-под кровати и потрогал Варю за ногу.
Девочка подняла раскрасневшееся лицо и, наконец, сказала:
– Его нет!
– Кого – его? – Бабайка выбрался на ковёр.
– Деда Мороза, кого же ещё! Он ненастоящий! Я всё видела! Это воспитательница наша, Ольга Ивановна! С ватной бородой! Щёки помадой накрасила – думает, никто её не узнает. И тот, который к нам домой приходил, – он же тоже ненастоящий! В папиных тапочках! И очках папиных! Обманщики! Обманщики!
Бабайка присел на кровать рядом с Варей и задумался.
– Значит, ты утверждаешь, что Деда Мороза нет?
– Да, Деда Мороза нет! – Варя тоже села и шумно шмыгнула носом.
– Скажи ещё, что и Бабайки нет.
– Нет… Как же это? Ты есть.
– Вот и Дед Мороз есть. Даже как-то обидно стало за Дедушку. Встретила пару «ненастоящих» – и перестала верить в волшебство.
Варя недоумённо смотрела на Бабайку.
– Понимаешь, Варя, Бабайка – он у каждого свой. Сколько детских кроваток, сколько детей, которые верят, что под этими кроватками кто-то живёт – столько и Бабаек на Земле. А Дед Мороз – он один-единственный. Вот и представь себе: Новый год, а Деду Морозу надо всех-всех детей поздравить! И взрослых ещё! И стареньких!
– Это много.
– Очень много. Одному ему ни за что не справиться. Поэтому взрослые ему помогают. Наряжаются, как он, раздают подарки, водят хороводы вокруг ёлок. Дарят радость. Скажу тебе по секрету, Варя, каждый из нас немножко Дед Мороз.
– И девочки?
– И девочки.
– А как же борода?
– Для того чтобы творить чудеса, борода совсем не обязательна. И даже посох не нужен. И волшебные заклинания. Нужно просто сделать какое-нибудь доброе дело незаметно – вот и получится настоящее чудо.
– И я могу?
– Конечно! В соседней квартире кто живёт?
– Баба Маша с котом.
– Что она любит?
– Хм… Читать любит. И кота своего, Тимошку!
Бабайка улыбнулся Варе.
– Я поняла, я поняла! Я сейчас сделаю книжку для бабы Маши! Про Деда Мороза и Новый год, с картинками! А котику – бантик на верёвочке! Пусть играет!

***

Через пару часов Варя тихонько вышла на лестничную площадку, положила подарки у порога соседней квартиры и нажала на звонок.
– Кто там?
– Дед Мороз! – крикнула Варя «басом» и скрылась за дверью. Она наблюдала за бабой Машей в глазок.
– Матерь Божья, вот ведь чудеса! Тимошка, к нам и правда Дед Мороз приходил, смотри, какой бантик тебе! А ты ещё не верил, что он существует! Ведь не верил же? Знаю я тебя, хитрую мордашку!
Что было дальше, Варя не узнала: баба Маша закрыла дверь. Но чудо явно удалось.
– Получилось! Получилось! – Варя побежала в комнату, начала прыгать от радости и горячо обнимать Бабайку.
– Подожди-подожди, я забыл тебе ещё одну вещь сказать.
– Какую?
– «Служба помощи Деду Морозу» работает круглый год. Так что чудеса можно хоть каждый день творить.
– Даже летом?
– Даже летом. Чудеса особенно чудесны, когда их никто не ждёт.
Мамин праздник
Варя любила весну. Особенно март.
Снег на дорогах и во дворах превращался в кашу, и в городе было грязно, но солнце пригревало, с крыш звонко капало, воробушки чирикали и чистили пёрышки. Пахло оттаявшими тротуарами и прошлогодними листочками. Люди переодевались из мрачных зимних шуб в яркие куртки и – хоть и ругали слякоть – были какими-то по-весеннему счастливыми.
А ещё восьмого марта был самый прекрасный праздник – мамин день. Не только мамин, конечно – ещё бабушкин. И её, Варин. И вообще всех девочек, женщин и бабушек праздник. Тюльпаны и розы были повсюду – город превращался в одну большую цветочную клумбу. И это было здорово.
В садике они готовили номера для праздничного концерта, разучивали песни, стихи и танцы. Делали красивые поделки и рисовали открытки с цветами, бабочками и объёмными восьмёрками из цветной бумаги.
Но самое интересное, конечно, происходило дома. В этот необычный весенний день у мамы был выходной. А все её домашние обязанности выполнял папа. Он готовил завтрак, мыл посуду, утюжил Варино платье и заплетал ей косички – с третьей попытки, кривоватые и смешные, но он старался.
Мама же весь день бездельничала. Сидела в своём глубоком мягком кресле под пледом, смотрела по телевизору концерты классической музыки, не переживая, что папа возьмёт пульт и переключит канал на новости или боевик. Ещё читала, рукодельничала, а потом обязательно гуляла вместе с Варей в парке. Они катались на колесе обозрения, играли в «шумахеров», гоняя на маленьких машинках, ели сладкую вату и радостно улыбались, когда незнакомые мужчины поздравляли их с праздником.
– Всё-таки хорошо, что мы с тобой девочки, мама, – говорила Варя. – Дяденькам вот мало просто мальчиками родиться. Надо ещё в армии служить. Праздник же День защитников Отечества называется, а не Международный мальчиковый день.
Мама кивала и называла дочку философом. Варя не знала, кто такой философ, но тоже кивала.
В этом году Варя решила порадовать маму особенно. Всё утро, пока папа гремел посудой на кухне, пытаясь соорудить какой-то необычный омлет с колбасой и помидорами, она сидела за столом и что-то писала. Думала, зачёркивала, грызла карандаш и писала снова.
– Ты что там делаешь? – поинтересовался Бабайка.
– Играю в Агнию Барто.
– Стихи пишешь?!
– Пытаюсь. Муза только что-то никак не приходит. Может, она уже заходила, а я её не заметила? Ты не знаешь, как она выглядит?
– О, муза всегда приходит незаметно. И только тогда, когда увидит, что ты и сама достаточно постаралась. Ты достаточно постаралась?
Варя с сомнением посмотрела на свой листок.
– Нет, наверное.
– Отдохни и постарайся ещё. Слова – они такие. Сначала еле-еле ползут из карандаша, а потом вдруг как побегут-побегут! Не успеешь записать. Главное – верить в то, что ты пишешь.
Варя кивнула.
Она посмотрела в окно, посидела с закрытыми глазами, погладила себе по голове, приговаривая «Горшочек, вари», и снова взялась за карандаш.
– Готово! У меня целая песня получилась. Вот, послушай.
Варя встала, расправила платье, откашлялась и запела:
– Настало восьмое марта,
Ведь это праздник наших мам,
И пусть они порадуются нам!
Это куплет был. А теперь – припев:
Восьмое ма-а-арта, восьмое ма-а-арта,
Ведь это праздник наших мам,
И пусть они порадуются нам.
Варя поклонилась. Бабайка захлопал.
– Ну как?
– Над формой можно, конечно, ещё поработать, – Бабайка задумчиво почесал подбородок. – Но содержание – прекрасное! Стихи, Варя, – это, прежде всего, смысл и чувства. С этим у тебя всё в порядке.
– Уф! Я пошла, спою маме!
Варя побежала в комнату родителей и объявила:
– У меня новость, мама. Твоя дочь, Варвара Котикова, стала певицей. Специально для тебя звучит песня «Восьмое марта».
Варя забралась на стул и исполнила своё творение.
Мама была в совершенном восторге. Из кухни прибежал папа – пришлось спеть на бис. Песня удалась!
Счастливая Варя крепко обняла маму и вдруг с ужасом почувствовала, что у неё в животе что-то шевелится. Что это?
– Пойдёмте к столу. Омлет готов, – пригласил папа. – В этом году он особенный – с помидорами и колбасой!
– А огурцы солёные у нас остались? Я не хочу омлет, – мама виновато улыбнулась.

***

Варя вернулась в комнату озадаченная. С мамой явно было что-то не то. Она отказалась от омлета, зато ела огурцы с клубничным вареньем. А потом сказала, что кататься на каруселях она сегодня не пойдёт, потому что её и так тошнит.
– Просто погуляем в парке все вместе, хорошо?
Папа в этот момент хитро подмигнул Варе. Он явно знал, что происходит с мамой, но сказать не решался.
Варя заглянула под кровать.
– Бабайка, скажи мне, пожалуйста, что у человека в животе?
– Как что? Сердце – чтобы жить, лёгкие – чтобы дышать, желудок, чтобы переваривать еду, кишечник. Ещё печень, селезёнка, почки…
– И у меня всё это есть?
– Конечно, – вот тут лёгкие, тут – желудок, а тут – сердце бьётся, слышишь?
Варя положила ладошку на грудь и прислушалась: и правда, бьётся. Как она раньше не замечала?!
– А бывает так, что желудок превращается в боксёра?
– В боксёра?
– Или в футболиста?
В этот момент дверь в детскую открылась, и Бабайка юркнул под кровать. Мама и папа сели на кровать рядом с дочкой. Заговорить они не решались.
Варя смотрела на них с изумлением. Она обычно вела себя так, когда что-нибудь натворила.
– Мам, у тебя желудок стал боксёром, да? Он устроил бунт против папиного омлета?
Родители рассмеялись.
– Да нет же, Варя, – папа чмокнул дочь в макушку.
– Это не желудок, – мама вздохнула. – Это твой будущий братик. Он родится летом.
Повара
Новость о скором появлении братика застала Варю врасплох. Пару лет назад она чуть ли не каждый день просила маму и папу пойти в магазин и купить малыша. Или в капусте поискать – в супермаркете много лежало кочанов, нужно было только посмотреть как следует.
Но мама отвечала, что ей нужно немного поработать – её уже заждались в компании. Мама работала бухгалтером и считала разные цифры. Работать с маленьким довольно трудно, Варя это прекрасно понимала. У её детсадовской подружки Светки была младшая сестрёнка: она всё время то спала, то ела, то вякала, то какала. Ни минуты покоя. Какие уж тут цифры!
И вот у Вари будет братик. Причём его не покупали в магазине и не разыскивали в капусте. Аист тоже не понадобился. Малыш завёлся у мамы в животе!
Жизнь семьи должна была измениться. И её – Варина – тоже. Через несколько месяцев она станет не просто дочкой мамы и папы, а старшей сестрой. А это – большая ответственность.
Она стала помогать маме по дому чаще, чем прежде: подметала и мыла полы, протирала пыль, поливала цветы. Даже подсмотрела, как работает стиральная машинка и что делать с утюгом, чтобы он выпускал клубы пара и не прижаривал при этом ткань к гладильной доске.
– Осталось только научиться готовить, – сказала Варя Бабайке. – А то поедет мама в больницу братика забирать – и помрём с папой с голоду. Умирать в шесть лет – это как-то невесело.
– Верно. Но ведь папа умеет готовить?
– Ага. Омлет. И омлет с колбасой. И больше ничего. Мама сказала, что будет неделю в больнице. Омлет на завтрак, обед и ужин? О нет! Нужно хотя бы научиться варить яйца – для разнообразия.
Варя пошла на кухню и заявила маме, что намерена сварить яйца. Но мама отправила её в комнату. На кухне, по её словам, было слишком много опасностей.
– Ну, ножи там разные, тёрки, горячая плита… – объяснила Варя Бабайке. – Придётся устроить тайное проникновение, когда никого не будет дома.
Удобный случай представился в субботу. Мама и папа поехали навестить страдающую давлением бабушку, мамину маму, а Варя осталась дома, сказав, что у неё «что-то голова болит». В этот момент она густо покраснела, и мама решила, что у неё ещё и температура.
– Побудь дома, конечно. Осталось только тебе разболеться.
Варя кивнула. Врать было нехорошо, но вариантов не было.
Закрыв дверь за родителями, она отправилась в опасное место. Бабайка пошёл с ней. Он ни разу не был на кухне и с большим интересом разглядывал кастрюли, сковородки, заглядывал в банки с солью, сахаром и лавровым листом.
– А зачем на кухне шкаф?
– Для посуды, – отозвалась Варя. Она надевала фартук и косынку – так обычно делала мама, приходя на кухню.
– Да я не про этот, а про тот, белый.
– А! Это не простой шкаф, он мороз делает. Холодильник называется.
– Можно?
– Открой, конечно. Как раз яйца нужно достать.
Бабайка потянул на себя тяжёлую дверцу. Из холодильника потянуло прохладой.
– Вот чудеса! На улице весна, а в этом чудо-шкафу – зима самая настоящая! Хоть ёлку наряжай!
Варя улыбнулась. Она достала из холодильника пару яиц и положила их на стол.
– А вот здесь – жаркое лето, – девочка показала на плиту. – Вот так повернём, на пятёрочку, и вот эта круглая штуковина – конфорка называется – станет не чёрной, а красной.
Бабайка вытаращил глаза: Варя была права, плита раскалилась докрасна. Он забрался на табуретку и поднёс лапу: горячо!
– Так-так. Теперь возьмём кастрюльку, положим туда яйца и нальём воды. А сколько воды надо?
– Хм. Ты же хочешь, чтобы яйца сварились целиком?
– Конечно.
– Значит, нужно залить яйца водой целиком.
– Бабайка, ты гений! – Варя поставила кастрюлю на раскалённую плитку и села на табурет, подперев подбородок ладошками.
Бабайка сел рядом. Часы на кухне громко тикали.
– Вот мне интересно, как мы узнаем, что яйца сварились? Они же не меняются, когда варятся – не краснеют, не чернеют. Только тяжелее становятся. Но мы же их не сможем взвесить, они же в воде.
– Думаю, в кастрюле должно произойти что-то необычное.
Они продолжали ждать, то и дело заглядывая в кастрюлю. От воды шел пар, но ничего необычного пока не происходило. А потом – произошло.
Крышка на кастрюле стала подпрыгивать. Варя сняла её и заглянула внутрь. Вода заволновалась, загудела и вдруг пошла пузырьками.
– Ого!
Вода шумно бурлила, яйца подпрыгивали и ударялись о стенки кастрюли.
– Вот и превращение! Думаю, пора.
Варя выключила плитку, взяла прихватку и поставила кастрюлю на деревянную подставку.
– Теперь надо их как-то оттуда достать. Горячо, – Бабайка потрогал воду.
– Ложка! Вот что нужно! – догадалась Варя.
Она достала яйца из кипятка и положила на блюдце.
– Будем ждать, чтобы остыли.
Они сидели и ждали. Часы продолжали тикать. Яйца остывали.
– Ты знаешь, что такое Пасха?
– Ну конечно, я же давным-давно живу под твоей кроватью, я много чего знаю.
– Мне в Пасху больше всего нравятся яичные бои. Давай мы с тобой сейчас сразимся?! Шишел-мышел, этот вышел. Ты будешь бить. Бери!
– Давай задком к задку!
Яйца были еще тёплыми и подозрительно легкими. Но это не остановило ни Бабайку, ни Варю.
– Раз, два, три…
Желтки и белки разлетелись в стороны. В ярко-желтых брызгах были и повара, и стол, и пол. Даже до холодильника немного долетело.
– Кажется, пузырьки нас обманули, – вздохнул Бабайка.
В этот момент в двери повернулся ключ. Родители вернулись: они забыли дома сумку с лекарствами.

***

Вечером вместо сказок мама читала Варе кулинарную книгу. Оказалось, что Варя и Бабайка были правы: пузырьки при варке яиц (и не только) имеют значение. Это называется кипением. И, чтобы свариться, яйцам нужно провести в такой вот булькающей, кипящей воде семь минут.
– А они же там стучат!
– Чтоб не разбились, можно воду посолить, – поделилась хитростью мама.
– Ровно-ровно семь минут надо?
– Можно меньше. Тогда получатся яйца в мешочек, с жидким желтком.
– Как я люблю!
– Да. Или подольше. Тогда – вкрутую. Как папа любит. А из таких вот недоваренных яиц, которые у тебя получились, можно тоже сделать вкуснятину. Батон обмакнуть и пожарить на сковородке.
– Жаль, что мои яйца на полу оказались. Надо было над тарелкой проверять, сварились они или нет.
– Ничего. Завтра попробуем вместе. И сварим, и пожарим. Только ты одна на кухню не ходи, ладно? Всё-таки там опасно.