Огарков В. Б. / Произведения

Большое сражение

Где-то в третьем или четвёртом классе меня привезли к роди-телям отца, в небольшой дагестанский город Кизляр.
В те годы город славился совершенно непролазной грязью — тракторы вязли в ней по самую кабину. Это я сам наблюдал после больших дождей. Взрослые без конца говорили о грязи, о её фантастической вязкости, о своих знакомых, застрявших в ней по пьяному делу, и как их оттуда вызволяли.
Эта грязь не могла не прилипнуть и к моей памяти. Не раз и не два случалось, что я оступался с натоптанной в глине тропинки, делал шаг в сторону, и мои резиновые сапожки намертво схватывались грязью. Вытащить оттуда ноги вместе с сапогами никак нельзя. Тогда приходилось вылезать из сапог, выбираться на тропинку и с большим трудом вытягивать обувь из глиняного плена. Тянуть надо было изо всех своих силёнок, сначала один, затем второй сапог.
Разумеется, сам спасатель обуви был при этом по уши в грязи. Комочки глины оказывались даже в волосах.
Были и другие приключения в этом славном городе. А начались они с того, что сразу по приезду дед повёл меня в сарай, где ждал подарок. Под навесом сарая высилась целая гора арбузов — выше меня.
— Это всё твоё, — сказал дед, — выбирай любой и ешь.
Для меня, приехавшего с далёкого Сахалина, не знавшего даже вкуса арбузов, это был поистине царский подарок. Распорядиться подарком я решил сразу.
Арбуз, если он настоящий, не кормовой арбуз, какие часто привозят в Сибирь, — это, конечно, непревзойдённое лакомство для всей детворы. Лучше любого «сникерса». По-настоящему сладкий, вкусный, имеющий неповторимый аромат утренней свежести — с чем его сравнишь? А соку, соку-то сколько! Ты ешь его, пьёшь его и пить готов без конца! Но при одном маленьком условии — ближайший туалет должен быть рядом.
Так вот. Ешь ты их, арбузы, один за другим ешь, а потом замечаешь, что при всём твоём уважении к ним... Да, правильно — надоедают.

— Ну что, наелся? — спросил дед через несколько дней.
— Да как-то не хочется уже.
— Тогда делай с ними, что хочется. Ты наелся, а нам они со-всем не нужны, этих арбузов здесь — как грязи. Выбросим или ослам отдадим.
— Как, — недоверчиво спрашиваю, — прямо совсем-совсем не нужны? И вы, правда, выбросите?
— Да, правда.
Тут мой взгляд упал на топор, воткнутый в чурку, а в голове промелькнула замечательная идея.
— А если я топором... по арбузу.
Дед рассмеялся и поддержал идею.
— Валяй, внучек, валяй. Топором ты с ними управишься — это уж точно. Круши их, как хочешь.
И началось сокрушительное побоище. Эх, началось! Зелёные, полосатые — они трещали под моими ударами, раскалывались на части и валом валились кто куда. Арбузные корки разлетались в разные стороны, спелые семечки сыпались как горох. Сам сокрушитель хохотал, приговаривал что-то по случаю и, должно быть, взвизгивал от удовольствия.
Топор податливо вгрызался в арбузы, раз за разом поднимаясь и опускаясь. Топорище стало мокрым и скользким от налипшей красной мякоти. Такими же, как топорище, были и державшие его
Вся моя одежонка тоже была заляпана мякотью. На штанах
и рубашке блестели налипшие семечки, они потом обнаружились и в карманах. По лицу катились арбузные брызги, но я смеялся и выглядел счастливым.
Арбузы разгромлены наголову! И убежать не могли. После этого их, по-моему, отдали ослам, правда в «пережёванном» виде.