База курносых / Произведения

БАЗА КУРНОСЫХ

Отрывки из повести

ПИСЬМО  М. ГОРЬКОГО ПИОНЕРСКОМУ ЛИТКРУЖКУ
6-й ФЗД В ИРКУТСКЕ

Получил и прочитал вашу книгу «База курносых». Очень интересная книжка, ребята.
Разумеется, это еще не литература, а только приближение к ней, приближение очень издалека. Я не буду говорить о способности к литературному труду каждого из тех авторов, имена которых вы опубликовали. Говорить об этом преждевременно и может оказаться вредным для вас. Заболеете, как взрослые, от литературы хвастовством друг перед другом, начнете говорить один другому: «Меня Горький больше похвалил, а тебя меньше».
Явится зависть, перессоритесь. Разве это нужно? Нужно учиться писать о людях и жизни так, чтобы каждое слово пело, светилось, чтоб лишних слов в фразе не было, чтобы каждая фраза совершенно точно и живо изображала читателю именно то, что вы хотите показать. Есть очень серьезная разница между умением показывать и рассказывать. Разница эта для вас пока еще неуловима, объяснить вам ее крайне трудно Вы поймете ее тогда, когда накопите больше разнообразных впечатлений, необходимого для литераторов запаса слов.
Соня Животовская и Гриня Ляуфман, оба Шаракшанэ, Алла Каншина, Аня Хороших, Ада Розенберг, Тома Гуркина, Кожевина, Гуднина, Ара Манжелес, Ростовщикова, Персиков, Рафа Буйглишвилли, Женя Безуглова — все пишут разговорным языком, почти совсем не показывая лиц, фигур, жестов, различия характеров, настроения, места действия. Этому необходимо учиться. Аре Манжелес необходимо учиться рисовать. Я думаю, что у нее хорошая способность к этой работе.
Я говорю с вами так серьезно и требовательно, как со взрослыми. Я ведь тоже начинал писать лет двенадцати, но я жил в других условиях, учить меня некому было, времени для учебы я очень мало имел. Писал я много прозы, стихи. Понял, что литература мое дело, тогда, когда мне почти было 30 лет.
Для вас отцы ваши завоевали власть над страной, для вас партия Ленина, советская власть организуют бесклассовое общество людей социально равных, непрерывно обогащают огромную нашу родину. Вы будете жить легко, счастливо. Страна Союза Социалистических Советов изумительно урожайна на талантливых людей, потому что всем людям труда дана свобода развития их талантов. Там, где труд свободен, он должен быть честным, превращаться в искусство.
Вам надо усвоить, что в нашей стране нет мелких и великих дел. Всякое дело, всякая работа — великое дело строительства первого в мире небывалого государства — родины всех трудящихся без различия племен и языков.
Очень радостно видеть, что ваш коллектив такой разноплеменнопестрый. Очень хочется верить, что чем дальше, тем больше, крепче будет связывать вас в единую творческую силу дружная работа самовоспитания.
Будьте здоровы, ребята. Живите дружно, уважайте друг друга. Пишите мне.

Лыженята

— Идешь?
— Ну да!
— Какие длинные! Ты же их с места не сдвинешь.
— Ребята!
Юрка в отчаянии, у него такой маленький рост! Он чуть не плачет: лыжи длиннущие. Он встал и с места не сдвигается. Вся база со смеху покатывается...
— Где?
— Во дворе. Уже строятся.
Ой, нет, на Шуру мама три свитера надела и шарф, так она еле себя повертывает, не то, что лыжи.
— И нос закрыла. Смешная!..
Пошли скорей.
Девочки из третьего звена в брюках.
Молодцы.
Пошли скорей. Смотри в окно-то.
— Ой, не могу. Малыши и они пойдут
— А много ребят?
— Говорят, семьдесят.
— Смотри, кто-то упал. И все на него. Ой, да пошли же скорей.
— Готова. Едем!
Очень важно шли по городу, потому что, когда в строю идешь, всегда немного фасонишь, ну а тут еще больше — народ улыбается, потому что маленькие, а ряды ровняют.
Ну, ряды рядами. Да если б только ряды, а то у каждого на правом плече лыжи задирают к небу носки. Красные галстуки на свитерах ветер развевает. Под ногами снег скрипит, в ногу шагаем. В общем, «красатулечки»...
Всем от радости хочется скорей, хоть сейчас, надеть лыжи и идти в них по улице. Только ведь упадешь, засмеются. Да откуда люди на тротуарах могут знать, умею я или нет кататься, может, я умею и лучше всех. Да!
Гоша Карпов, малюсенький, в большой коммунарке с красной звездой, шел сзади всех. И не вытерпел. Взял и надел лыжи, ну и, конечно, упал сразу, а два деда на тротуаре совсем его смехом смутили. Ну, идем и радуемся.
А тут еще на углу главной улицы милиционер из-за нас автобус остановил.
Дорогу, мол, ребятам, пусть скорей бегут, катаются, а автобус с серьезными тетеньками подождать может.
Соня, наша пионерка (это у которой нога болела),  так у нее от обиды слезы покатились по щекам: что, мол, в самом деле, на бедного Макара все шишки — и нога болит и тут еще их впереди меня пускают.
Ну а ребята, известно, даже в строю от радости «ура» закричали, никак уже не могли сдержать себя, хоть вообще «ура» где попало кричать не надо.
В общем, шагаем...
Направлялись наши ноги на Кайские горы, но чтобы туда попасть, надо было протопать мост через Ангару.
— Знаешь, сейчас, наверно, команда будет «вольно», потому что папа сказал, что если по мосту в ногу идти, он может провалиться.
— Да ведь нас вон сколько, да еще с лыжами, совсем тяжелые, как все вдруг — бух!— и потонем.
— Эй, ребята, хвост собрался уже в Ангаре купаться.
—  А ты, Нинка, садись на лыжу верхом и плыви, ладно? Не утонешь.
—  Ой, посмотри народу-то у моста...
          —  Ну...
— Пионеры-то идут, а понтон снят.
— Вертайте обратно.
— Ну! Ой! Ай! Уй!..
— Вот беда какая... так кататься хотели.
— Тише. Давайте сообразим, что делать, а нытьем не поможешь. Есть три выхода: первый — ждать два часа, когда сведут мост, второй — повернуться кругом и идти через город около часа, а потом — в Лисиху, там есть горы, третий — идти по до...
— В Лисиху! Даешь Лисиху!!!
— Ура!
— Борька знает, где это.
— Борька, иди вперед и веди нас.
Маленьким звеньеводы предложили катиться по домам: далеко, мол. Слышать не хотят. Стала агитировать Галя. Но на этот раз никакая сила не заставила бы малышей вернуть. Даже Карпуша в большой коммунарке остался непоколебим. И все бодро зашагали по улицам. Еще веселей и быстрей.
Вот и последние дома. Вот еще, еще — все. Зашли на гору. За спиной, в низине, серый город тонул в беловатой дымке...
Сбоку, за обрывом, летит синеющая Ангара.
А в глазах убегают вдаль снежные искрящиеся холмы, далеко-далеко, к Байкальским горам. Ох, как сильно стучит сердце от радости и нетерпения.
Торопливые пальцы живо-живо устанавливают валенок и лыжу сеточкой ремней переплетают. «Скорей, скорей»,— стучит сердце. А чуть уставшие ноги так и рвутся вперед!
— Пошли... Эх, хорошо!
Солнце с голубого неба слепит глаза блестящими снежинками. Под ногами мягкий снег убегает назад белой лентой, и от ослепляющей белизны холмов немного кружится голова.
Друг за другом с горы поползли, полетели, покатились кувырком семьдесят черных точек, как маленькие дробинки, брошенные на покатый бумажный лист.
День летит, ребята колокольчиками заливаются, щеки розовые, глаза блестят. Смеху, криков — потоки.
— Эй, кто хочет поездом с того холма с нами?
— Раз, два, три...
— Сюда!
— Заходи назад.
Передний палки назад. Другой руками за них. Третий палками за второго и так все тридцать. Поезд готов. Стоит высоко вверху.
Внизу зрители — кто немного трусит. Вагоны прыгают: «Ах! Скорей отправляться!» Галя — старший кондуктор и паровоз — одновременно дает звонок и гудок:
— С левой ноги наччинай! Раз-з... Ши! Уй!.. Уш!.. Ой! Караул! Летит, летит под ногами у вагончиков снег назад. Ветер мчит навстречу. Ой, хорошо и страшно! Глаза вверх. Затылок ребят впереди...
Все вагончики кричат, ох, каких звуков только нет:
— И-и...
— Ау...
— Боюсь...
— Ах...
Паровоз лыжей налетел на кочку, и толчок передался всем тридцати. Друг на друга кувырком! Со средины горы покатились, поехали, полетели ребята без лыж, лыжи без ребят, шапки, варежки и... караул! Носом в снег!
Катятся, катятся.
— Хаха-ха-ха!..
— Костя лыжу сломал. Как бы помочь?
— На мой пояс, свяжи.
— Ой, красота. Правда?
Пришли красноармейцы на лыжах, стали ребят учить кататься. Смеются над нами. Славные...
— Ладно, отомстим.
Сверху летит один. Сейчас мимо пролетать будет.
Петя раз—варежки на лыжину. Красноармеец с фасоном летит. Ладно, фасонь.
Раз — лыжа на варежку, красноармеец  -  на снег, ребята на него и давай тузить, оттузили всего, отпустили.
— Не смейся. 
Хохочут его товарищи.
— Ай, молодцы пионеры, здорово они тебя?
— Ничего, будут бойцы.
Кольцо ребят сужается. Шутки, смех. У некоторых во взглядах мелькнул испуг. В чем дело?
— Смотри, солнце-то где? Тут что-то не так. Это не оно, может.
— Уж книзу? Не может быть.
— Ребята, смотрите, у леса ребята нам машут руками.
— Сю-да!..
— И-дем!..
Поползли к лесу.
Весь совет базы сидел на лыжных палках, сложив их крест-накрест, как на стульях в школе. Удобно...
Стали все так вокруг садиться. Когда все подошли, когда всех научили садиться по-новому, Женя крикнула:
— Тише!
Ну совсем как на сборе в зале. Но гораздо интереснее: пол белый, стулья — лыжные палки, стены — мохнатые, снежные ветви елей, а потолок — голубое небо. И только одна неприятность — лампочка не на потолке, как в зале, а выглядывает из-за угла, из-за пушистых верхушек леса.
Стало тихо. Мы молчали, белый лес тоже молчал. Началась беседа о здоровье пионера. Было очень интересно и приятно. Сами отдыхаем, а уши слушают.
— Нужно обтираться утром комнатной водой. Нужно ходить на лыжах. Это ведь полезно и приятно, да?
Все ответили:
— Да!
— Ну вот, утром делайте зарядку. В школе ее описание
завтра вывесим. Кто чаще моется и занимается физкультурой, тот и здоров. Тот и на лыжах лучше кататься сможет. Займемся спортом.
— Факт!— закричали ребята.
— Кто сказать хочет?
— Я!
— Я думаю, надо бригады по домам к пионерам послать. как они живут, узнать, чисто ли у них. И тоже в соревнование включить.
— А я думаю, надо нам на коньках коллективно кататься
— Весело и на лыжах. Ой, как хорошо. На лыжах лучше!
— Итак, мы начнем заниматься физкультурой все?
— Конечно, все!
Солнце уползало за далекие холмы. Зеленовато-белая от тумана Ангара спокойно продолжала свой бег. Окутанный темнеющей дымкой город зажигал приветные огни электричества. Мы бодро шагаем домой, мечтаем о хорошем ужине, отдохнувшие на свежем воздухе, окрепшие, взяться за книгу всегда готовые!