Суворов Е. А. / Произведения

Где жить ласточке

Как-то весной Николай Григорьевич срубил в лесу берёзку, дома сделал из неё черешок для вил и задвинул его в сенях под перекладину сушиться. Ласточки сразу давай лепить гнездо на берёзовой палке. Летают над головой в сенях, растёт гнездо. Рукой, конечно, не достанешь, но всё-таки низко, и двери в избу – рядом. Сколько раз их за день открываешь, а им хоть бы что. Утром никаких часов не надо – своим щебетанием разбудят вовремя. Николай Григорьевич улыбается, Надежда Семёновна, его жена, улыбается, Аня с Маринкой рады-радёшеньки, что в сенях ласточки живут! Хмурится только их бабушка Арина Захаровна. Особенно ей не нравилось, когда ласточки в избу залетали, как будто присматривались, нельзя ли на будущий год построить гнездо в более безопасном месте. Летают под потолком, Арине Захаровне даже нехорошо делалось. Так и кажется, что сейчас на голову усядутся. Да оно почти так и было. Освоились ласточки, залетят в избу, сядут на шифоньер, защебечут, заскрипят – Арина бегом из избы. На улице любила их – этакие хлопотуньи! – душа не нарадуется смотреть на них, в избе – не могла. Ласточки-то видят, что за них хозяин с хозяйкой, ребятишки, да и Арина Захаровна ничего им плохого не делала, наоборот, смирней всех держалась, и они её нисколько не боялись. А может, чувствуя неладное, старались угодить ей своим щебетаньем? Ведь они и тогда залетали в избу, когда Арина Захаровна дома была одна. Тут ей и вовсе страшно делалось. Оставит она двери открытыми, а сама – на улицу. Сидит на скамейке, ждёт, когда ласточки из избы вылетят. И комары сколько раз налетали, правда, ласточки же с ними и расправлялись. Тут надо было видеть, что творилось в избе! И вот чему удивлялась Арина Захаровна: ни одного стакана или блюдца не разбили – знали, что попадёт!
Дальше больше. Стали они садиться на спинки кроватей, на подоконники и даже на стол. Если Николай Григорьевич дома, обедает, они сядут к нему поближе, смотрят, как он ест, или слушают, о чём рассказывает... Надолго не залетали: посмотрят, всё в порядке, и в дверь, только их и видели!
Когда вывели ласточат и те подросли, даже Арине Захаровне легче стало: на день куда-то улетят и только вечером собираются в гнездо или рядом, на берёзовом черешке, рассядутся. Радостно на них смотреть!
И вот что ещё интересно: жила в доме большая чёрная кошка. Никогда она ничего плохого не делала ласточкам, по крайней мере, тем, которые жили в её сенях, но только заходит она в сени, ласточки пикируют на неё с криками. Она, не глядя на ласточек, прошмыгнёт в дом поскорее, только бы не слышать их крика. Кошка с самого начала поняла: коль разрешили им жить в сенях, залетать в избу, то лучше с ними не связываться! Съешь одного ласточонка, потом не рассчитаешься... Чтобы не слышать их крика, она иногда по целым дням не приходила домой.
Осенью ласточки улетели. Арина Захаровна выкинула черешок в ограду.
Весной Николай Григорьевич задвинул черешок на старое место, в сенях под крышу. Ласточки прилетели, слепили новое гнездо, вывели ласточат.
Осенью, когда ласточки улетели, Арина Захаровна снова выбросила черешок вместе с гнездом.
Весной Николай Григорьевич вернул черешок на старое место. И снова ласточки слепили гнездо, вывели ласточат.
Арина Захаровна больше гнездо не трогала.
Потом случилась большая беда: плохие люди сломали очень красивую деревню. А ведь там в каждом доме жили ласточки... От Шангино оставили для пастухов один дом Николая Григорьевича. Весной, только сойдёт снег, Николай Григорьевич появляется в шангинском доме. Из трубы начинает идти синий дым. Возле широкого засыхающего болота на первых зелёных лужайках пасутся около трёхсот телят. Николай Григорьевич ждёт хорошей травы и ласточек.
Через месяц Николай Григорьевич уходит со стадом в таёжные пади возле Саянских гор. За лето он несколько раз навещает свой дом и ласточек. Осенью, простившись с хозяином, они улетают на юг.