Сергеев М. Д. / О жизни и творчестве
"НЕ ОТДАВАЙТЕ СЕРДЦЕ СТУЖЕ...: история жизни иркутского поэта Марка Сергеева"
Гольдфарб С.
23 мая
По словам М. Сергеева, дело обстояло так: «Из этой нашей конференции (имеется в виду «Молодость. Творчество. Современность». - С.Г.) и выросло, как принято ныне говорить, судьбоносное Читинское совещание молодых писателей Восточной Сибири и Дальнего Востока. Читинцы тогда, в 1964 году, впервые избрали ответственным секретарём Георгия Граубина. Я представлял по просьбе Леонида Соболева правление Союза писателей РСФСР, и поздним вечером за «рюмкой чая» мы договорились, что попробуем провести конференцию «Молодость. Творчество. Современность» совместно. С этим мы с Граубиным пришли сперва к Леониду Соболеву, который руководил Российским союзом, а потом к Камшалову, секретарю ЦК ВЛКСМ. И масштабы нашей затеи стали резко меняться: первый предложил не мелочиться и собрать молодых авторов не двух областей, а всей Восточной Сибири, второй посоветовал захватить и Дальний Восток».
Так было положено начало Читинской «Золотой осени», сыгравшей выдающуюся роль, вероятно, в истории не только сибирской литературы, но и российской. Достаточно сказать, что в Чите руководителями семинаров были Л. Соболев и А. Коптяев, Ю. Рэтхэу, В. Астафьев, А. Никульков, Л. Квин и М. Львов, О. Маркелова, В. Чивилихин, М. Соболь и С. Наровчатов, Л. Татьяничева и Б. Костюковский.
Как вспоминал М. Сергеев, новый уровень и география резко убавили количество участников от каждой области. «...Квота была установлена жёсткая: пять человек из области, края, республики. Я же тайком, сговорившись с Граубиным, привёз... 15 человек! Для того, чтобы такая когорта не была сразу замечена, мы разбросали наших ребят по семинарам. Открылась наша хитрость лишь тогда, когда на совещании руководителей семинаров стали подводить итоги и рекомендовать наиболее талантливых в члены Союза писателей».
Из 12 рекомендованных большинство были иркутянами - Машкин, Самсонов, Распутин, Вампилов, Д. Сергеев, Шугаев.
По версии Граубина, дело с проведением совещания обстояло несколько иначе. Весной 1964 года в Москве проходило совещание ответсекретарей писательских организаций. Во время встречи с руководителем Союза писателей РСФСР Леонидом Соболевым слово попросил секретарь Читинской организации Георгий Граубин.
Далее цитируем забайкальского писателя:
«-Разрешите? - вырвалось у меня. Леонид Сергеевич выжидательно остановился. А я высказал мысль об углублённом поиске литературных резервов в самом обширном регионе страны - на востоке от Большого Камня - Урала. В центральной России они более-менее известны - тут издательства рядом и творческие союзы. А там, далеко от Москвы, они как бы скрыты, и надо бы провести нечто вроде ревизии, выявить молодых писателей и обсудить их рукописи.
- Но у нас на это не хватит никаких сил, аппарат союза не велик, мы не бюрократы. Как вы себе это представляете?
- Надо провести эту работу совместно с комсомолом, у него больше возможностей. Комсомол доходит до каждого. Он поможет отобрать кандидатуры и подготовить рукописи. А в качестве руководителей семинара надо пригласить писателей из Москвы и Ленинграда, из всех городов Сибири и Востока...
- И такой зональный семинар вы, разумеется, предлагаете провести в Чите? - не без ехидства спросил Соболев. И тут же, словно извиняясь, добавил: - Конечно, можно провести семинар и в Чите, но поддержит ли нас комсомол? Ведь у нас с ним нет никаких контактов.
- На этот вопрос я мог бы ответить минут через десять. Надо кое-куда позвонить.
Соболев объявил перерыв, а я стал звонить Юрию Серафимовичу (Ю.С. Мелентьев - тогда директор издательства «Молодая гвардия». Впоследствии министр культуры РСФСР. - С.Г.).
К счастью, он оказался у себя. Я ему коротко обрисовал ситуацию - Союз писателей тоже не прочь наладить контакты с комсомолом. Воспользовавшись этим, действительно, можно было бы провести большой зональный семинар - совместно.
Я попросил его, если это возможно, немедленно приехать в Союз писателей и от имени комсомола поддержать моё предложение.
Ровно через десять минут Юрий Серафимович был в Союзе писателей, и секретари вновь собрались в конференц-зале.
Мелентьев горячо поддержал мысль о тесной связи писательских организаций с комсомолом.
- В Хабаровске или Чите? - живо поинтересовался Соболев.
- Пусть будет Чита, если она готова взять на себя такие хлопоты, - ответил Юрий Серафимович.
На этом совещание закончилось, а меня с консультантом по нашей зоне писателем Валентином Глущенко усадили писать проект совместного постановления ЦК комсомола и секретариата Союза писателей.
На следующий день вместе с Соболевым и Мелентьевым мы были уже у секретаря ЦК комсомола А.И. Камшалова. Наш проект был одобрен. И вскоре во все писательские организации и обкомы комсомола от Красно-ярска до Петропавловска на Камчатке пошли соответствующие письма и разьяснения».
Как видим, зачин мероприятия выглядит несколько иначе, чем в воспоминаниях М. Сергеева.
Из воспоминаний самого Граубина можно сделать вывод, что инициатива всё-таки исходила из Читы. И таким образом М. Сергеев не мог быть безусловным инициатором этого бес-прецедентного по своим масштабам творческого форума молодых писателей. Он появляется уже на самом совещании в Чите. С другой стороны, было бы странным, если бы иркутские литераторы не включились активно в подготовку предстоящего писательского съезда, о чём свидетельствует и состав делегации - из Иркутска приехали в большом количестве не только молодые, но и уже состоявшиеся писатели. Наряду с московскими коллегами руководили семинарами М. Сергеев, И. Луговской, Б. Левантовская, В. Марина, А. Шастин, Л. Кукуев.
Как известно, иркутские семинаристы получили самые хорошие отзывы. Вот лишь некоторые из них, звучавшие на пленарном заседании.
Борис Костюковский: «Вызвал общий интерес у руководителей и участников семинара молодой писатель геолог Геннадий Машкин из Иркутска. Я хочу оговориться, что у него ещё мало опубликованного. Всего несколько рассказов. Не самых лучших, но книги отдельной нет... Но это писатель, как говорится, милостью божьей...
Очень интересный, молодой писатель из Иркутска Вячеслав Шугаев. Его две повести получили положительную оценку.
Интересный писатель из Иркутска Юрий Самсонов. Его повесть «Семь порогов» получила положительную оценку, и Восточно-Сибирское книжное издательство заинтересовалось ею».
О. Маркова: «Наш семинар с большим волнением разобрал творчество Красовского из Иркутска. Очень оживлённо прошло обсуждение. И семинар отметил, что Красовский пишет профессионально и весьма интересно».
В. Чивилихин: «Я хочу поделиться с вами общей радостью. Наш семинар открыл два новых молодых таланта. Это Валентин Распутин из Красноярска (это не оговорка - на семинар В.Р. приехал от Красноярска, где работал в эти годы. - С.Г.) и Дмитрий Сергеев из Иркутска. Валентин Распутин - это ещё очень молодой, весь в поисках, иногда удачных, иногда неудачных. Мы имеем дело с редким дарованием. Он привлекает углублённой психологичностью, с которой берётся за сложные вещи. В языке у него нет бес-цветности, бесполости. Фразы иногда сложные, но они сработаны из точного лексического материала. Семинар рекомендовал центральному издательству «Молодая гвардия» его книгу. Мы верим, что из него получится хороший писатель.
Дмитрий Сергеев. Это несомненный талант, мы пришли к выводу, что это сложившийся писатель. Он радует серьёзным отношением к литературному труду, реалистичным, иногда даже беспощадным взглядом на жизнь. Очень любопытно, что Сергеев берётся за нетронутые гражданские темы, он покоряет пронзительной достоверностью... В лице Дмитрия Сергеева Сибирь получила настоящего работника, настоящего литературного бойца».
* * *
Самое время попытаться определить взгляды М. Сергеева, которые к этим годам сформировались. Под взглядами, как правило, понимаются систематизированные рассуждения политического, философского, космического свойства.
Бытует мнение, что лидеры и мыслители имеют прописку центральных областей. Глупости. Географическая отдалённость от столиц этому не помеха. Ум и самопожертвование видны из любой провинции. Другое дело, что в данном конкретном случае вряд ли стоит искать некую стройную систему предпочтений, а тем более домысливать и создавать таковую, дабы не принизить значение М. Сергеева для местного общества, местной общественно-политической жизни. Вероятно, вообще лишь несколько человек, связанных с Иркутском начиная с 50-х гг. ХХ в., могли рассматриваться как идеологи если не вселенского, то крупного масштаба. Это будущий священник А. Мень и писатель В. Распутин.
М. Сергеев не был политическим деятелем, не занимался профессионально общественно-политической работой, не писал статьи философского характера, не разрабатывал методологические проблемы культуры, науки, искусства. Проще говоря, он не оставил нам даже набросков, которые бы явно свидетельствовали о его системе взглядов на общество, на взаимоотношения людей. Но есть его стихи, в которых он прямо констатирует свои гуманитарные привязанности. Там его «позиции» откровенны и ясны. Остаётся лишь распознать истинные, ибо «позиция» - дело тонкое. Хорошо, когда она согласуется и с образом жизни, и с поступками. Какова «позиция» у человека, конечно, важно, но ещё важнее, не расходятся ли его слова с делом. Точнее, не противоречат ли его «истины» творческим декларациям?
У поэта Сергеева есть стихотворение, которое так и называется - «Позиция». Поищем в нём проекцию внутреннего мира художника. М. Сергеев включил его в юбилейный том своего избранного, и, значит, именно оно рассматривалось как важное.
Любовь не считая виною,
в природе ища идеал,
поэт перед самой войною
зелёную книжку издал.
Негромкое мудрое слово
он в строки заплёл не спеша,
притронется взгляд - и готово:
теплеет и крепнет душа.
А чем же закончилось это?
А тем, что известный журнал
убил молодого поэта
статейкой своей наповал.
И тут же откликнулась пресса,
журнальному выстрелу вслед:
«В стихах этих нет интереса,
гражданской позиции нет!»
Я этой не знал перебранки.
А книга? В проклятом году
на фронте, в связистской землянке,
лежала она на виду.
Метелью дымилась округа,
снаряды ревели во мгле...
Кусочком весеннего луга
сияла она на столе.
Всходило негромкое слово,
и холод, и голод круша,
к строке прикоснулся - готово:
теплеет и крепнет душа.
Любовь не считая виною,
в природе ища идеал,
сердечный поэт предо мною
весь смысл бытия открывал.
Сквозь грохот военного пульса,
дуэльную дрожь батарей
я к тихой земле прикоснулся
и сделался сразу сильней.
И шёл я, стихами согретый,
дорогой сражений и бед,
не зная, что в книжечке этой
«гражданской позиции» нет.
Вряд ли здесь нужны подробные комментарии. Ясно и без того, что его индивидуальный взгляд и право на личное мнение превыше общепринятых лекал. Можем ли мы согласиться с тем, что это одно из его жизненных правил? Вполне.
Он явно поэтизирует свои внутренние реальные переживания:
В жизни нет обязательных правил,
по которым бы жить не тужить...
Кто-то так: подружил - и оставил,
и ушёл, чтоб с другим подружить.
О таком не судите нелестно,
не пеняйте сурово ему -
просто сделалось неинтересно,
он не знает и сам, почему.
Кто согреет внезапную стужу,
Кто над скукой свершит торжество?
Просто вы ему отдали душу,
он взамен вам не дал ничего.
Он казался вам единоверцем,
а теперь вас не видит в упор -
просто вы ему отдали сердце,
он взамен вам - пустой разговор.
Расставайтесь достойно, без всхлипа,
у обиды не будьте слугой,
и скажите: «Уходишь? Спасибо!
Добрый путь. Бог с тобой, дорогой!»
Станислав Гольдфарб