Сергеев М. Д. / О жизни и творчестве

Подольская, Л. Я. Воспоминания о поэте и человеке

Двадцатый век подарил истории много славных имён. Почётное место среди сибиряков по праву принадлежит Марку Давидовичу Сергееву. Ушёл последний по-настоящему интеллигентный иркутянин, красивый лицом, душою, делами. Почти десять лет его нет с нами, но остались его книги, фильмы, пьесы. Очень многие помнят его сердечное участие или прямую материальную помощь, которую он щедро и очень деликатно оказывал и студентам, и литераторам, и художникам.

Он всегда делал это так вовремя и никогда не позволял афишировать эти его поступки. В том, что в нашем городе родилась знаменитая «стенка» литераторов, заслуга Марка Давидовича несомненна. Он помог вырасти Александру Вампилову и Валентину Распутину, но никогда ни словом, ни намёком не афишировал это. Расцвет газеты «Советская молодёжь» и авторитет «Восточно-Сибирской правды» также связаны с его именем и личным вкладом.

Он много выступал в газетах, на радио и телевидении, состоял в самых различных обществах, участвовал во всех важных событиях города. На протяжении многих лет Марк Сергеев вел на иркутском телевидении передачу «С Иркутском связанные судьбы». Это не только название книги и цикла передач, но и большая часть жизни, стремление показать роль Иркутска в судьбе многих людей разных эпох и поколений.

С именем Марка Сергеева связан и процесс изучения декабристского движения. Это проявилось в организации учёного совета «Сибирь и декабристы», в создании уникальной книжной серии «Полярная звезда» и музеев С. П. Трубецкого и С. Г. Волконского. Он работал над осуществлением этих идей вместе с выдающимся декабристоведом С. Ф. Ковалем и тогда еще молодыми музейщиками Н.С. Струк, Т.В. Налётовой, Е.А. Ячменёвым, Т.А. Перцевой. Он не только поддержал идею возрождения иркутских салонов в мемориальных домах, но и принимал самое активное участие в их проведении.

Большой вклад внёс Марк Сергеев в изучение декабристского движения и распространение знаний о нем и как писатель. Его перу принадлежит несколько книг и цикл статей, посвящённых декабристам. Среди историков-декабристоведов в адрес этих работ при жизни автора было высказано много критики, которая в основном сводилась к тому, что он не вносил ничего нового как исследователь в эту проблему, что он выступал лишь как популяризатор данной темы. Заслуга популяризатора декабристской проблематики сама по себе заслуживает уважения, ибо труды историков далеко не всегда читатель берётся осваивать. Марк Давидович рассматривал эти страницы истории с позиции литературоведа, им проведены серьёзные источниковедческие исследования. В результате работы в архивах нашей страны и Франции он ввёл в научный оборот редкие и интересные материалы, особенно касающиеся судеб жён декабристов. Вклад Марка Давидовича в исследовательскую, печатную, экспозиционно-музейную деятельность, в пропаганду истории, в воспитание любви к Сибири весьма значителен.

Велико его участие в издании серии «Литературные памятники Сибири». При этом он оставался верен детям, продолжал писать книги для них, был соавтором интереснейшего детского журнала «Сибирячок». А сколько написано им для Иркутской студии кинохроники…

Марк Давидович всегда был в окружении молодёжи, был участником всех значимых событий Иркутской областной комсомольской организации. Многие годы он являлся автором пионерского приветствия комсомольских конференций. В наши дни проходит конференция «Молодость, творчество, современность», душой, руководителем которой много лет был Марк Давидович. Сколько талантливых людей «встало на крыло» с его помощью! Сколько в нем было доброй веры в молодое поколение!

Теперь о том, каким же человеком был Марк Сергеев. Его в Иркутске знали очень многие, и если предоставлялась возможность пройтись с ним по центру города, чтобы обсудить какую-либо волнующую проблему, то сделать это было почти невозможно. С ним раскланивались, договаривались о встрече или телефонном звонке, при этом он со всеми был любезен, соглашался на разговор или встречу, очень редко отказывал, обязательно сообщал, если уезжает. При этом он не забывал о своем спутнике и после каждого разговора то улыбался, то разводил руками, то в изумительных его глазах сверкала усмешка, то это был призыв к терпению.

В моей жизни было всего несколько таких прогулок. После неудавшегося разговора-прогулки он обязательно звонил по телефону, и тогда детально обсуждалась волнующая нас проблема. А иногда, и это было мне особенно дорого, он приходил на работу, в краеведческий музей, ОК ВЛКСМ, университет, где всё можно было детально обсудить и услышать столько нового и интересного. Он охотно рассказывал и о своих поездках, о встречах, которых у него всегда было множество, о том, над чем он работает сейчас, почти всегда читал новые стихи. А как дивно он рассказывал анекдоты…

В комсомольском штабе я научилась в быстром темпе обсуждать необходимые вопросы, но по каким-то каналам становилось известно, что Маркуша - так ласково между собой называли его ребята - у меня в кабинете, и вскоре в помещении не было свободного места. Приходили секретари обкома и случившиеся здесь районные активисты, обкомольцы и друзья, которые к вечеру часто заглядывали на комсомольский огонёк. Встречи были долгими, тогда ещё деятели культуры не проводили творческие вечера, транслируемые по телевидению, а вот Марк Сергеев щедро делился с молодёжью своим талантом, работоспособностью, задором, любовью к жизни, обеспокоенностью всем, что происходило в области, стране и мире.

В этих беседах, дискуссиях, стихийно возникавших в маленьком кабинете, забитом людьми, Марк был весел, остроумен, строг и очень смел. Он давал нам практические уроки, учил быть честными с нашими слушателями, быть внимательным к подчинённым и близким. Если он видел, что кто-то огорчён, то протягивал конфету или рассказывал забавную историю.

Однажды он застал меня очень расстроенной. Я сказала, что жёстко отозвалась о своём начальстве, и, разойдясь, привела несколько примеров возмутивших меня решений. Марк Давидович сочувственно вздохнул, потом взял у меня со стола книгу воспоминаний об императорском театре и вдруг спросил, почему генерал от кавалерии, который возглавлял театр, назначил своим заместителем по актёрам и репертуару умного и талантливого разночинца. Я быстро ответила, что генералу нужен был эрудированный и способный руководитель. «И к тому же никогда не претендовавший на генеральский пост, - добавил Марк Давидович. - Вот поэтому заместитель должен был быть умным и деятельным», - сказал он и замолчал, хитро поглядывая на меня. Это был хороший урок.

А ещё я как-то похвалилась, что все недовольные начальством идут ко мне, а я потом навожу порядок. Марк Давидович спросил, почему меня так не любят сослуживцы. Я возмутилась и стала доказывать, что, напротив, мне доверяют и ищут защиты. Но он сказал, что сослуживцы меня тем самым ставят под удар, и я должна серьёзно пересмотреть своё поведение. После этого разговора остался неприятный осадок, я была не согласна и мысленно продолжала спор, но весомых доказательств у меня не находилось. В это время ко мне ворвалась возмущённая сотрудница и начала жаловаться на директора. Выслушав её, я приняла неожиданное для себя решение и попросила директора зайти ко мне. Он пришёл так быстро, что жалобщица и не поняла, что произошло. Я попросила директора выслушать сотрудницу, а сама вышла. Инцидент был положительно разрешён, а я сказала товарищам, что не буду выполнять работу бюро по жалобам, постепенно обстановка нормализовалась, я поняла допущенные раньше ошибки, и помог понять это Марк Давидович.

О Марке Сергееве можно рассказывать много, он проявлялся всё новыми чертами своей интересной личности. Долгие годы мы сотрудничали в обществе советско-болгарской дружбы, где он показал себя как подлинный интернационалист и сердечный, хлебосольный хозяин. В Болгарии увидели свет несколько десятков его книг и сборников стихов.

Несколько личных воспоминаний. Шёл тяжёлый 1947 год, было холодно, голодно, но жизнь продолжалась. Самым ярким событием того года в моей жизни стал смотр художественной самодеятельности школьников Кировского района. Меня допустили со стихотворением Стюарт «Воробей».

Это были забавные стихи о воробье, который, повесив нос, мечтает о калошах, в которых «по морозу хорошо бегать». Во Дворце пионеров я оказалась у самого края сцены и, раскачиваясь, с упоением читала стишок. И вдруг я полетела вниз. Меня сразу подхватил какой-то очень красивый человек (в свои семь лет я, падая, отметила, что мой спаситель - настоящий красавец). Я дочитала до самого конца, сорвав аплодисменты зала своей забубенной смелостью и воспроизведением воробьиного чириканья. Но главное совсем не то, что у малышки был успех, а то, что подхватил меня на руки молодой поэт Марк Сергеев. Прошло много лет, и года за два-три до его кончины, при неожиданной встрече, Марк Давидович со словами, что давно хочет сделать мне маленький подарок, достал из портфеля крохотную игрушку-воробышка и, весело глядя на меня, спросил: «Не помнишь?» Я, конечно, помнила о той смешной и трогательной истории, но ведь за прошедшие десятилетия мы никогда не говорили об этом. Эта птичка теперь мне очень дорога…

Марк Сергеев - известный и любимый многими поэт. Я люблю читать его стихи почему-то только про себя. Люблю многие произведения, но сейчас мне хочется вспомнить стихотворение из последней подаренной мне книги. Шёл тревожный 1987 год, у многих на душе было тяжело. Трудное время переживал и Марк Сергеев, - видимо, поэтому книга названа «Вечерние птицы». Вот строки, которые меня особенно волнуют:

К строке прилипло слово «суета»,
не потому, что мной оно любимо, 
а потому, что жизнь всё мимо, мимо, 
увы, не та, что грезилась, не та. 
Всё отгорело на моём лугу, 
и дни, как фотографии, контрастны, 
и семь цветов, как прежде, мне подвластны,
а радуги составить не могу.