Сергеев Д. Г. / Произведения

Путешествие Никиты в Австралию за кенгуренком

В большом-пребольшом городе Санкт-Петербурге жил маленькии мальчик Никита. У него были очень хорошие мама с папой и добрые, ласковые дедушка с бабушкой. Все они любили и холили Никиту.А ещё у Никиты был велосипед. Летом на дачу, где жил Никита со своими родителями, часто приходили его друзья, мальчик и девочка. Втроём они никогда не скучали. Но когда их не было, Никита не находил, чем ему заняться. И вот в один из таких тоскливых дней он надумал поехать в Анстралию за кенгурёнком. С прирученным кенгурёнком можно будет состязаться в прыжках и некогда будет скучать.
Дорога в Анстралию не ближняя. Никита приготовил большой бутерброд с колбасой и сыром, чтобы подкрепиться в пути, взял компас, чтобы не заблудиться, сел на велосипед и поехал.
От дачи, где жил Никита, ехать в Австралию следовало на юго-восток. Чтобы не мудрить, Никита рассудил вначале двигаться на восток, а потом повернуть на юг. Это и будет юго-восток.
Ехал Никита денно и нощно. Даже спал, не слезая с велосипеда, не переставая крутить педали. Перевалил через Урал. Потом пересёк большую сибирскую равнину и вскоре углубился в тайгу. Лучше всего ему запомнилось огромное и чистое озеро Байкал, которое окружали высокие горы, заросшие соснами и кедрами.
 

Первую остановку он сделал в столице Бурятии Улан-Удэ. К этой поре Никита съел свой большой бутерброд и проголодался. О том, что по городу ходит голодный мальчик, сообщили далай-ламе (далай-лама  -   по-бурятски верховный жрец ).
 Далай-лама старый и очень мудрый. Он велел разыскать голодного мальчика и хорошенько накормить его. А после этого принял Никиту в большом бурятском храме, который называется дацан. Вообще-то далай-лама не устраивает приёмов, но для Никиты сделал исключение. Очень его заинтересовал мальчик, приехавший издалека.
Никиту сытно накормили позами и вместо чая налили затурану. Затуран  - это тот же чай, но приготовленный по-бурятски, с солью, с молоком, сдобренный мукой, поджаренной на сливочном масле.
Мутная и густая жижа вначале не понравилась Никите, но, распробовав, он убедился, что затуран очень вкусен.  Особенно он хорош для человека, который сильно устал и проголодался.
На встречу с хозяином дацана Никита явился бодрым и посвежевшим. Узнав, куда и зачем направился Никита, далай-лама помолодел, глаза у него засверкали. Он похвалил мальчика и признался, что в детстве сам мечтал съездить в Австралию, чтобы привезти оттуда кенгурёнка.
Никиту снабдили испечённым курдюком и налили ему большой термос затурана. Курдюк - это огромный и толстый бараний хвост, наполненный жиром. Людям, которые мало двигаются, питаться курдючным салом вредно. Но тому, кто занят тяжёлой работой, курдюк бывает на пользу. А, как мы знаем, Никита денно и нощно крутил педали велосипеда  - работа не из лёгких. Бараний курдюк не был Никите во вред. Мудрый далай-лама это хорошо знал.   
 Из Улан-Удэ Никита повернул на юг. Вначале ехал берегом вдоль полноводной реки Селенги. В Наушках пересёк границу с Монголией. Пограничники пожелали ему счастливого пути. Потом он отвернул от реки, так как вершина Селенги ушла на запад, куда ему вовсе не по пути.
В Улан-Баторе, монгольской столице, Никита не стал задерживаться, последовал дальше на юг через степные аймаки. На пути ему встречались большие отары овец и табуны огненногривых лошадей. Чабаны приветствовали Никиту, называя его Отважным Путешественником. Лохматые, грозные овчарки, стерегущие скот от волков, сопровождали Никиту, охраняя его от злобных хищников.
Вскоре отважный путешественник очутился в Китае. Вначале он ехал через пустынньте степи, но, миновав город Ланьчьжоу, ему пришлось одолевать скалистые хребты, здесь начинались отроги Гималаев. Гималайские горы самые высокие на земле, они вздымаются в голубое небо на восемь километров. Их скалистые острые вершины всегда покрыты льдом и снегом, который не тает даже посреди жаркого лета. На большой высоте никогда не бывает тепло. Никита пожалел, что не прихватил с собой тёплого шарфа. Он боялся застудить горло. Он уже болел ангиной и знал, как это неприятно, когда в горле хрипит и течёт из носу.
Горы были красивы и величественны, но преодолевать их на велосипеде становилось очень тяжело. Хотя Никита выбирал места, где пониже, седловины между горами, но и на них невозможно было въехать на велосипеде. Приходилось идти пеши, да ещё волочить за собой тяжёлый велосипед.
Скалистые гребни, окружавшие Никиту со всех сторон, были изумительно красивы. Белый-пребелый снег покрывал их и ослепительно сверкал на солнце, а небо над ними было таким синим, что у Никиты от восторга захватывало дух.

Если бы у Никиты была с собой подзорная труба, то, взобравшись на самую высоченную гору, он вполне мог бы через увеличительные стёкла увидеть свой город, где остались мама с папой и бабушка с дедушкой, по которым он сильно соскучился.
И уж насколько крепким и закалённым за время пути стал Никита, но и он начал уставать. Когда он вэбирался на заснеженные перевалы, у него со лба катился такой горячий пот, что снег, на который падали градинки  пота, таял и стекал ручьями вниз.
И вот на пути Никиты встретилась большая река, рассекающая горы и текущая прямо на юг. Называлась река Ланьцанцзянь, по обеим сторонам реки встречались китайские селения и жили в них китайцы.
Они уже слышали про мальчика, прозванного Отважным Путешественником, и не чинили Никите никаких препятствий, когда он принялся вязать плот из бамбука. Бамбук очень похож на камыш, только намного крупней и толще. Плот из бамбука получился лёгким и прочным
Посреди бушующего потока стремительной горной реки Никитин плот швыряло волнами, Вначале плыть было страшно. С обеих сторон реку окружали тропические леса, поверх которых вздымались  высоченные горы.  Чтобы увидеть их заснеженные пики, Никите приходилось задирать голову. Велосипед он не бросил, а привязал поверх плота, он ещё пригодится ему в Австралии. Неизвестно, сколько ему придётся исколесить австралийских дорог, прежде чем он встретит кенгурёнка.
Река ещё долго катила свои пенистые воды посреди горной трясины, но однажды, поутру пробудившись, Никита увидел, что горы отодвинулись от реки, стали намного ниже и течение сделалось медленным. И вдобавок ко всему река изменила своё название.
Об этом Никита узнал, справившись у человека, который греб навстречу ему на большой лодке, так же связанной из  бамбука.
- Река Меконг,  -  сказал ему встречный.
Никита сильно удивился, как это из одной реки он попал в другую. Но он был не только отважным путешественником, но  ещё и очень умным мальчиком и быстро сообразил, что это одна и та же река,  только в верхнем течении она проходит по Китаю, а в нижнем по Вьетнаму.  На разных языках название у реки разное.
И вот однажды утром Никита пробудился на своём плоту посреди моря. Вокруг плескались волны, в них резвились красавцы дельфины, приветствуя отважного путешественника.
В каком направлении находится Австралия, Никите указала стрелка компаса, окрашенная красным цветом. Она всегда смотрит на юг. Материка не было видно. И даже будь у Никиты подзорная труба, он всё равно не увидел бы Австралии, так как её заслоняли острова Калимантан, Ява и Суматра.
Река принесла Никитин плот в Южно-Китайское море. Позади остался берег Азии. Пальмы, росшие на нём, ещё можно было увидеть, но обезьян, которые прыгали по ветвям, добывая себе на прокорм бананы и кокосовые орехи, Никита уже не мог разглядеть.

Плот не двигался. Никита сообразил, что ему нужно поставить парус.
Пришлось пожертвовать на это единственную рубаху. Иначе ему никогда не приплыть в Австралию. Под палящим тропическим солнцем ему вполне можно было обойтись одними плавками. В них  и остался Никита. За время, пока он ехал на велосипеде и спускался вниз по реке с двойным названием, кожа его обветрилась и загорела, знойное солнце стало ему не опасно. Он так сильно загорел, что стал похожим на чернокожего африканца.
Ветром наполнило самодельный парус, и лёгкий бамбуковый плот с пассажиром помчался по волнам. Никита безмятежно любовался играющими дельфинами, которые сопровождали плот. Но морские путешествия не зря считаются самыми рискованными и опасными. Внезапно поднялась сильная буря. Завыл ветер, волны вздыбились, белый свет померк, сделалось темно, как ночью. Бамбуковый плот бросало, словно щепку. Волны были почти с пятиэтажный дом.
От страху у Никиты сжималось сердце. Он боялся, что его смоет с плота и тогда он станет добычей прожорливых акул. Ему этого не хотелось.
Долго ли продолжался шторм, Никита не знает: часов у него не было. Когда ветер утих, волны улеглись, поверхность опять сделалась гладкой,  Никита увидал, что его плот находится посреди безбрежного моря. Дельфины - к ним Никита уже привык - куда-то исчезли, должно быть, во время шторма потеряли плот из  виду.
Захотелось пить. Никита попробовал морскую воду и долго плевался. у него мгновенно потрескались губы, во рту пересохло. Голод начал терзать Никиту. Курдок он давно прикончил, а в термосе не осталось ни капли бурятского затурана. Солнце палило всё нещадней.
«Хуже не бывает», подумал Никита. Но ошибся: оказалось, бывает хуже. Вблизи плота появились акулы и принялись пугать Никиту, оскаливая зубастые пасти. Ужас обуял мальчика. Никита даже не заметил, как из его глаз сами собой полились слёзы. Они были вдвое солоней, чем морская вода. Никита тут же попутно разгадал загадку, над которой давно бились все учёные: отчего море солёное? Солёной морскую воду сделали людские слёзы, пролитые во все прошедшие времена.
Акулы настолько охамели, что проносились совсем рядом. В их огромной пасти легко мог поместиться не только Никита, но и бамбуковый плот вместе с парусом из рубахи и велосипедом. Будет очень печально, если Никита погибнет: учёные так никогда и не узнают, отчего вода в море солёная, потому что никто, кроме Никиты, не знает этого.
Мальчик приготовился к неизбежному концу, перестал плакать и мгновенно уснул. И тут же ему приснился сон: он увидел себя в окружении родных. Папа с мамой и бабушка с дедушкой искали и кликали Никиту, но не замечали его, хотя он находился рядом с ними. Сказать им или крикнуть Никита не мог. За долгую дорогу он позабыл, на каком яэыке разговаривал прежде. Слов, какие произносили папа с мамой и бабушка с  дедушкой, он не понимал.
От этого сна ему сделалось ещё страшней, чем от вида зубастых акул. Неизвестно, чем бы для него всё закончилось, если бы Никита не проснулся. Из его глаз пуще прежнего лились слёзы, и были они так солоны, и вода вокруг плота сделалась настолько горькой, что даже акулы разбежались. Никита вздохнул с облегчением. Но по-прежнему его мучила жажда, н ему сильно хотелось есть.
Все эти кошмарные переживания вот-вот готовы были сломить дух отважного путешественника. Но Никита пересилил себя и опять заснул.
А когда он проснулся, то на поверхности моря увидел рядом с плотом такое громадное чудовище, что даже не испугался. Известно, что муравью ни тигр, ни лев  не страшен. Над водой возвышалась лишь спина чудовища. В длину она была с футбольное поле, а в ширину на ней сво-бодно могли поместиться в один ряд три слона. Но поскольку слонов в округе на сто морских миль не было, спина гиганта пустовала. Похоже, что она поверху окована настоящим железом, Никита разглядел толстые металлические заклёпки, которые сверкали на солнце, подобно рас-сыпанным монетам.
Про обитателей моря, покрытых стальными листами, Никите не рассказывали ни мама, ни папа, ни бабушка с дедушкой. Стальное чудовище внезапно раскрыло пасть, расположенную на поверхности, и из неё вылез матрос, в бескозырке с длинной подзорной трубой в руке. Не замечая Никиты, который на-ходился рядом, матрос стал осматривать безбрежные просторы. Через подзорную трубу очень хорошо видно всё, что расположено вдалеке, но невозможно обнаружить даже слона, окажись он рядом. А Никита был намного меньше слона, и поэтому матрос не видел его. Ни бамбу-кового плота, ни самого Никиты.
Наверное, матрос упал за борт, и страшилище проглотило его. Сейчас он разыскивает свой корабль, хочет подать сигнал бедствия. Увы, ни единого паруса, ни единой пароходной трубы не было видно на всём обозримом просторе.
— Дяденька, прыгай ко мне, плот выдержит двоих, — предложил Никита.
Матрос убрал подзорную трубу и увидел мальчика.
— Салют, — сказал он. — Не ты ли отважный путешественник Никита?
Стальное чудище оказалось подводной лодкой, которую мэр Санкт-Петербурга снарядил на розыски пропавшего мальчика.
Случилось это так.
Когда Никита крутил велосипедные педали ещё на пути к Уралу, родители и бабушка с дедушкой спохватились его и принялись искать по всем окрестным улицам. Искали и день и ночь. Все жите-ли соседних дач помогали им. Но Ники-та как в воду канул. Люди сбились с ног, а всё без толку.
О беде, постигшей семью Никиты, доложили мэру Санкт-Петербурга. Он созвал самых крупных учёных и самых луч-ших сыщиков и дал им задание разыс-кать Никиту.
Три дня и три ночи учёные и сыщики ломали головы. Наконец порешили: не иначе, как Никита отправился в Австралию за кенгурёнком, и сейчас мальчик находится в Южно-Китайском море. Мэр вызвал главного адмирала, велел ему отправить за Никитой самую большую под-водную лодку. Три дня и три ночи лодка мчалась под водой на самой большой скорости и, наконец, всплыла не поверхность в ста милях к северо-востоку от острова Суматра. Здесь, по расчётам учёных, дол жен был находиться бамбуковый плот, на котором плыл Никита. И учёные не ошиблись.
Никиту накормили, дали ему новую тельняшку взамен рубахи, истраченной на парус, отвели ему лучшую каюту.
Подводная лодка без промедления направилась к берегам Австралии. Капитан снарядил шлюпку и послал двух матросов, наказав им изловить для Никиты живого кенгурёнка. Заполучив сумчатого малыша, Никита несказанно обрадовался. Но потом ему сделалось грустно. Кегурёнок сильно тосковал по своей маме, которая осталась в Австралии. Из его глаз капали такие же горькие слезы, какие недавно проливал Никита. Море от них делалось всё солоней и солоней. И Никита пожалел малыша. На той же самой шлюпке кенгурёнка доставили обратно в Австралию. Никита в подзорную трубу наблюдал, как малыш бросился навстречу своей маме кенгурихе, кото-рая примчалась на встречу с ним из австралийского лесу. Сердце Никиты порадовалось при виде такой картины.
А вскоре, точно так же плача от счастья, Никита обнимался со своей мамой. Вмес-те с Никитой плакали мама с папой и дедушка с бабушкой. От их слез море не делалось солоней, потому что слезы радости никогда не бывают горькими.
Соседские мальчики и девочки, кото-рым Никита рассказывает о своих приключениях, не верят ему. Говорят, что маленькие дети не могут путешествовав на велосипеде в Австралию. От Санкт- Петербурга до Австралии надо ехать больше года и ещё столько же плыть по морю.
Но в том, что Никита говорит правду, легко убедиться. Каждый австралиец покажет вам того самого кенгурёнка, которого пожалел Никита, не захотел разлучить со своей мамой. В Австралии все слышали про Никиту и хвалят его за отвагу и доброе сердце.
А ещё можно поехать в Улан-Удэ спросить про Никиту у далай-ламы. И он тоже много добрых слов скажет вам о мальчике, побывавшем у него в гостя;
А ещё можно расспросить китайцев, живущих по берегам реки Ланьцанцзян и вьетнамцев с берегов Меконга: все он запомнили храбреца, в одиночку плывшего на бамбуковом плоту по бурной реке.
Всё, что рассказывает Никита, истинная правда. Верьте ему.