Андрейко Т. П. / Произведения

ЗЕЛЁНАЯ ГОРОШИНА

...Прошло почти две недели, как они переехали, и Денис бежал по лестнице домой. Лифт был занят, а он выпил в буфете семь стаканов чаю — на спор с Серегой Сергеевым. На два стакана Серого обогнал, все видели!
Отперев входную дверь, он захлопнул ее со всего размаха пяткой. За спиной раздался негромкий щелчок, но оборачиваться было некогда. А когда, на ходу заправляя рубаху в брюки, он вышел в коридор, то увидел, что чужая дверь слегка приоткрыта. Защелка, что ли, соскочила? Денис подождал: закроют — не закроют — закроют.... Никто не закрывал. Тогда он подошел — и засунул голову в комнату.
Никого... И вообще ничего особенного, бедно даже: ни телевизора, ни паласа или хотя бы коврика. Только картин всяких полно и книжки везде — на полках, на столе и подоконнике. Еще ваза возле дивана стояла: высокая, с узким горлышком и двумя ручками по бокам.
Но тут у него за правым ухом нехорошо засвербило — будто ему в затылок кто-то взглядом уставился. Денис крутнул головой, и во рту у него пересохло: из-за двери на него смотрело лицо!
Прошло, наверно, миллион секунд, прежде чем он понял, что оно нарисованное.
— Чучело проклятое! Дурак! — рассердился Денис, показал ему язык и погрозил кулаком.
А потом взял, да и зашел в комнату.
Оказалось, что за дверью не одна, а целых три картины на полу стоят. Друг к другу прикрепленные. Как футбольные ворота, наоборот повернутые. Или как загородка в магазине, где одежду меряют.
На первой картине, из-за которой у него чуть глаз не выпал от страха, было нарисовано засохшее дерево с дуплом, из которого это дурацкое лицо и вылезало — точно тесто из кастрюли. Зачем, интересно, оно дереву нужно? Непонятно... К примеру, у бабы Кати в часах тоже кукушка сидит. Понятно, для чего — чтобы кукукать, сколько часов, и для веселья. Может, и лицо — чтобы людей смешить? Ага, прямо чуть не помер от смеха! Тогда, может быть, оно... это... для красоты? На рисовании им что-то про нее говорили. Лицо-то на картине и вправду гладкое, розовое... как у резиновых кукол, которых в ки-оске возле рынка продают. И все-таки какое-то оно... Глаза у него, бе-е... будто с утра прокисшие. Словно ему все без разницы, ничего на свете не интересно — даже если грибы на елке вырастут или облако в кита превратится...
Денис еще раз вгляделся в картину. И вдруг у него в голове как лампочка зажглась: он УВИДЕЛ! Увидел —- понял: это вовсе не лицо, а сердце, сердце дерева! И сразу стало ясно, отчего такое огромное деревище засохло.
Вовсе не от старости — вон какие ветки напружиненные и толстые, а потому что в сердце... простокваша. Радоваться не умеет.
И Денису расхотелось на него смотреть.
Картина посередке понравилась ему намного больше. Там тоже росло дерево с лицом. Оно было, конечно, неправильно нарисовано: глаза разной величины и рот кривоватый. Но все равно веселое. А под ним дети, звери и букашки играли, кувыркались и красные яблоки ели. Смехота! Он только не понял, почему все они были одинакового роста: и малыши, и божьи коровки, и простая корова, и яблоки, которые с веток слетали, но по голове никому не попадали. А птиц на этом дереве столько сидело, что оно на луг с цветами было похоже. Красиво...
А с третьей стороны ничего не было — только серая ткань натянута и внизу, в уголке, несколько разноцветных кружочков нарисовано. Как будто художник подбирал краски, которыми серое будет раскрашивать...
Но тут Денису так захотелось есть, что он быстренько заглянул за загородку — нет ли там еще чего запрятанного, увидел дверь: белая, обыкновенная, черный халат на вбитом гвоздике висит — и, разочарованно вздохнув, направился было из комнаты... Мысль, которая пришла к нему уже на пороге, заставила Дениса подпрыгнуть: двух дверей в комнате не может быть! А за хвостик первой мысли сразу же уцепилась вторая: за той же стенкой дом кончается, комната-то угловая! Да нет, там, наверное, просто встроенный шкафик. И больше ничего. Но на всякий случай Денис все-таки протиснулся в свободный квадратик за картинами, взялся за ручку двери, потянул ее на себя...
И в комнату влетел огромный рой белых мошек. От неожиданности он зажмурился, но тут же широко распахнул глаза — ему показалось, что его с головы до ног облили холодной газировкой. Что за дела?! А из непроглядной тьмы в комнату снова ворвался вихрь белых хлопьев и... исчез-растаял в воздухе.
— Снег?! — ужасно удивился Денис. — Откуда он взялся? Ведь почти лето! И почему — ночь? День же...
Из темноты послышался громкий, быстро приближающийся скрип снега и шумное, прерывистое дыхание... Кто-то бежал прямо к нему! На мгновение Денис остолбенел. И вдруг раздался такой жуткий, нечеловеческий вой, что, не разбирая дороги и ничего не видя вокруг, Денис бросился прочь из комнаты. Что-то тяжелое упало позади и то ли взорвалось, то ли разбилось вдребезги!..