Маляревский П. Г. / Произведения

НЕ ТВОЁ, НЕ МОЁ, А НАШЕ

Отрывок из сказки

… Трясли Сысой с Гордеем кошелек-самотряс трое суток и один час, глаз не смыкая, рук не покладая, и натрясли целую кучу золота. Натрясти-то натрясли, а что делать дальше — не знают.
Ни поднять, ни унести им столько золота. Устали до полусмерти, руки и плечи ноют, глаза слипаются, а тут еще голод томит. Все запасы съедены, а во рту третий день макового зернышка не было.
Сидели, сидели и решили золото пополам разделить. Сели около кучи и начали по одной монете на две стороны раскладывать. Каждый хочет другого обмануть. То Гордей в кулаке монету утаит, то Сысой за щеку золотой сунет. Кричат друг на друга, ворами друг друга ругают, кулаками грозят. Видят— не поделить им золото. Хотели было в деревню идти, лошадь взять, да золото оставить боязно: а вдруг лихие люди нападут, золото украдут. Пошел было один Гордей, а Сысой около кучи остался. Вернулся Гордей. Побоялся он, как бы старший брат, пока он ходит, золото по карманам не рассовал. Сидят оба около золота, словно голодные псы на привязи, злые-презлые.
Спрашивает Сысой Гордея:
— Нет ли у тебя чего-нибудь пожевать?
 Порылся Гордей в мешке, достал полрыбки соленой. Просит Сысой дать ему кусочек, а Гордей отвечает:
— Я сам голоден.
Разозлился Сысой, кричит на Гордея:
— Ох, и жадный же ты! Нет у тебя к брату почтения!
А Гордей съел рыбы кусок, хотел было водой запить, а фляга пустая. Достал Сысой свою флягу и говорит:
— Дашь рыбы кусочек, получишь воды глоточек. 
Согласился Гордей. В одной руке кусок рыбы держит, другой кружку протягивает. А Сысой из фляги в кружку по капле воду капает. Оба кричат, торгуются. Один рыбку нахваливает, другой водой ключевой хвастается. Сысой говорит:
— Дай вдобавок еще рыбий хвост. 
А Гордей кружкой трясет и требует:
— Полную наливай! Это вода, а не лекарство.
Кое-как сторговались. Из рук в руки рыбу и воду друг другу отдали, съели, выпил, но не наелись, не напились, только еще пуще есть захотелось.
Начал Сысой Гордея уговаривать: иди-де на деревню, молока да хлеба купи. А Гордей упрямится, боится оставить Сысоя около золота. Спорили, кричали, и такая началась ссора, что и сказать нельзя. Схватили оба дубины, вот-вот друг на друга бросятся. Вдруг остановились оба с дубинами поднятыми. Стоят, молчат и слушают.
— Кто-то идет...— шепчет Гордеи. 
И видят они: идет Иван, в руках золотой ларец несет. Схватился Сысой за голову, стонет, причитает:
— Ой, горе, добыл Иван гибель Кащееву!.. 
Сгребли они золото в мешок, в яму запрятали, листьями завалили, тяжелым камнем прикрыли, а сами за деревья спрятались. Достал Сысой нож-самосек и ждет, когда Иван на полянку выйдет.
Выбежал Иван на полянку, ларец на пенек поставил и аукает:
— Ау, ау, Аленушка! Ау, братья старшие!
 Метнул Сысой нож-самосек. Полетел он хищным ястребом и ударил Ивана прямо в грудь. Пошатнулся Иван и, не вскрикнув, упал, а Сысой с Гордеем, словно волки, к нему бросились. Но не успели ларец схватить, как встал Иван во весь могучий рост. Остолбенели злодеи, а Иван говорит:
— Понапрасну радуешься, Сысой Кащеевич. Спас меня от твоего ножа Никита-ткач — не пробил твой нож рубашку, им сотканную, — и швырнул Иван нож-самосек в сторону. Сверкнул нож и прочь полетел.
Бросил Иван Сысоя на землю, схватил Гордея за шиворот.
Вышли на поляну Аленушка, Никита, Макар, и Сила-кузнец. Сысой с Гордеем дрожат, трясутся, губами побелевшими шепчут:
— Смилуйся, Иван Тимофеевич, не мы виноваты, нас лукавый попутал...
Посоветовались все пятеро и решили забрать Сысоя и Гордея с собой и сулить их всем обществом. Снял Макар с Сысоя опояску, связал ему руки за спиной, а другим концом Гордею руки опутал. Сысой приободрился и шепчет Гордею:
— Спасемся, выручит нас опояска батюшкина... 
Как только кончил Макар их вязать, крикнул Сысой громким голосом:
— Не одолеешь ты нас, Иван!
Рванули Сысой с Гордеем опояску в разные стороны. Порвалась опояска, огонь клубом встал, исчезли Сысой с Гордеем, только дым вверх поднялся над тем местом, где они стояли.
Почесал затылок Сила-кузнец:
— Обманули нас выродки Кащеевы, опояска-то у них заговоренная.
Помрачнел рудознатец Макар:
— Моя вина... не опояской их надо было вязать...
— Верно, брат Макар, — молвил Никита-ткач.— Но и навсех на нас вина есть: забыли мы, что с врагами нужно ухо востро держать. А теперь надо нам поскорей до деревни дойти.
И пошли они все дальше. Идут дорогой лесной и ноют:
Мы идем полями, долинами,
Мы идем лесами дремучими.
Мы Кащею несем злую гибель-смерть.
Мы хотим добыть для земли родной
Золотые слова заветные,
Правду русскую, правду великую,
Как нам дальше быть, как на свете жить,
Ни нужды, ни горя не ведая.
А Кащей-лиходей ждет своих сыновей. Сидит он в своих палатах, осматривает самопалы да пищали, которые ему гости иноземные показывают. Смотрят они в окно на войска иноземные. Вдруг влетел в окно нож-самосек и в середину стола вонзился. Вскричал Кащей:
— Беда! Не убили Сысой с Гордеем Ивана!..
И в тот же миг над столом облако дыма встало, и, когда оно рассеялось, появились Сысой и Гордей. Лгут, изворачиваются. Половину утаили, а половину правду сказали.
Помрачнел Кашей, узнав, что добыл Иван золотой ларец. Открыл свое зеркало и велел показать Ивана с товарищами.
Замутилось зеркало, затуманилось. И видят все, кто с Кащеем был -  идут Иван и Алёнушка с товарищами и поют:
Мы идем полями, долинами, 
Мы идем лесами дремучими, 
Мы Кащею несем злую гибель-смерть.
Мы хотим добыть для земли родной 
Золотые слова заветные, 
Правду русскую, правду великую, 
Как нам дальше быть, как на свете жить, 
Ни нужды, ни горя не ведая.
Говорит Кащей своим гостям:
— Берите, гости иноземные, пищали заморские, становитесь во главе солдат. Идем воевать землю русскую.
Ударили барабаны, затрубили трубы, и пошли войска иноземные во главе с Кащеем, сыновьями его и гостями иноземными, пошли в поход на русский народ…