Лапин Б. Ф. / Произведения

ПОТАЁННОЕ НЫРЯЮЩЕЕ СУДНО

Отрывок из повести

… После обеда поначалу тоже вроде неплохо пошло, а все-таки пыль кое у кого отбила вкус к работе. Уже через час приметил Кент: опять Воронье в сторонку отчалило, дескать, пусть самое грязное дельце без нас провернут, а уж стены разбирать вернемся. Только собрался свистнуть, призвать к порядку нарушителей трудовой дисциплины, послышался таинственный шепот Влада:
— Глянь, братцы, тут что-то интересное! Кладовочка, что ли. Заделана была...
Кент и Макс мигом очутились рядом. Три головы склонились над дырой в потолке. Там и впрямь размещалась тесная клетушка с полками на одной из стен. На полках темнело какое-то пропыленное барахло, внизу громоздились ветхие бочки и лари. Дверь, ведущая в клетушку, была давным-давно заколочена и со стороны бывшего жилья оклеена обоями.
— Что там нашли?— заинтересовался один из одноклассников Воронья.
— Да так, хламье разное, — лениво отозвался Макс. — В пристрой тащить или сразу на откос?
— Конечно, на откос! — откликнулся парень и исчез.
— Я вот что думаю, — торопливо зашептал Влад. —  Толкуют, будто здесь ссыльные жили. Но если это и шелопугннские вещи, все равно интересно. Надо проверить, и ежели что... А пока, сами понимаете...
— Да уж, — подтвердил Макс. — Раз обвели вокруг пальца, больше не позволим.
И они как ни в чем не бывало занялись разборкой потолка в другом месте, Влад же незаметно нырнул в сумрак чулана.
Было жарко, душно, с Байкала как назло ни ветерка. Над морем сгущалось какое-то подозрительное марево, предвещавшее то ли дождь на неделю, то ли добрую грозу. И пацаны один за другим потянулись в тень, благо Кент не больно-то подгонял. Сказала же Ирина Игоревна: работа эта на два дня рассчитана, что сегодня не успеем, завтра доделаем. А пибовцам это было ой как на руку.
Наконец, из дыры в потолке показалась чумазая физиономия Влада. Лишь убедившись, что его не видно из-под дерева, Влад шепотом окликнул друзей:
— Сюда, братцы кролики!
Жестом фокусника извлек он из темноты массивный медный подсвечник, явно старинный — фигурный, весь позеленевший, со следами оплывшей свечи.
— Ррраз! А вот вам и два! И три! И четыре! И пять!
Перед изумленными друзьями возник еще один точно такой же подсвечник, за ним старый-престарый, без краника и конфорки самовар, сплющенная черная капитанская фуражка и медный корпус судового компаса — с едва различимыми делениями, надписями «NORD», «OST», но без стрелки.
— Де-е-ельно! — одобрил Макс.
— Черт-те что! — восхитился Кент.— Голову даю на отруб — с потаенного судна компас!
— Ну, едва ли, — не согласился Влад.— Если бы с потаенного, его бы на Аляске нашли. Но все равно — ого-го!
— Слушайте, коллеги! — таинственно зашептал Макс. — А что если и вправду здесь жили эти самые... ну, которые на потаенном судне бежали? Все сходится! Зачем на подлодке самовар? Зачем подсвечники?
— Тогда как же с фуражкой? — резонно заметил Влад. — Нет, не так все просто!
— А еще что там есть?
— Больше ничего существенного. Какая-то кипа бумаги с сеном внутри, сгнившие сапоги, валенки, ремни. Рухлядь разная. Там бочка пустая, я в нее...
— И рухлядью закидай, никто не позарится. А завтра найдем способ вытащить. Придем пораньше.
— Верно, — согласился Кент. — А теперь за работу, будто ничего не произошло. Эй, трудящиеся, перекур окончен, прошу занять свои рабочие места! — замахал он рукой отдыхающим.
— Ты только вот что, Кент,— хитро усмехнулся Макс. — Ты сюда Воронье поставь, а нас на противоположную стенку. Чтоб не заподозрили чего. Мы свою се-годня до земли разберем, а они скоро испарятся, вот увидишь.
— А не сунутся в бочку?
— Ну! Воронье не знаешь? Там пыльно, их туда калачом не заманишь.
В общем, так оно и вышло. Уже к половине четвертого Вронский с Сорокиным исчезли, за ними постепенно разошлись и остальные. Лишь пибовцы добросовестно работали до пяти, потом появился Чубрик, и они еще с полчаса дружно налегали на трухлявые бревна, пока не достигли фундамента из влажных глыб необработанного песчаника.
— Ну, на этом и закончить не грех, — объявил Кент.— Работнули на совесть, не то что некоторые. Айда по домам, я матери обещал воды для стирки натаскать.
В этот момент Влад просто так, от нечего делать, отвалил ломиком приставленный к фундаменту плоский обомшелый валун, до половины ушедший в землю,— и невольно вскрикнул:
— Ого-го, да там что-то есть!
Там и вправду было что-то: затянутая паутиной, заросшая по углам землею четырехугольная дыра в фундаменте.
— Обычное слуховое окно, подполье проветривать, — небрежно сплюнул Кент. — Что, никогда не видел?
Но Влад так уж был устроен—во всем должен был докопаться до сути, проверить, перепроверить и найти какое-то решение — или отринуть саму задачу и отыскать другой путь, окольный, который иногда короче прямого. Он сунул руку в отверстие — и вынул оттуда нечто пыльное и бесформенное, да так уверенно, будто сам лишь вчера положил.
— Ну, что я говорил! — торжествующе воскликнул он, обчищая странный предмет. — Любопытненько! Бутылка.
— Везет же тебе на находки! — не без зависти протянул Макс.— По-моему, там что-то лежит.
— Кто ищет, тот находит, — изрек Влад и попытался разглядеть бутылку на свет.
Была она с обычную поллитровку, сделана из толстого зеленого стекла, но по форме прямоугольная, теперь таких не выпускают.
— Штоф, — определил Макс. — А может, и полуштоф, кто их разберет! Раньше в таких «царскую» продавали. Водку. Дай-ка!
Он протянул за бутылкой руку, но Влад не отдал, сам свернул залитую варом пробку, тряхнул бутылку — и на ладонь его упала скатанная трубочкой записка. Пибовцы торопливо огляделись: по соседству давно уже никого не было, тишина стояла вокруг школы, да и во всем поселке — ни собака не гавкнет, ни мотоцикл не тарахтнет. И все же они на всякий случай укрылись за стеной, лишь тогда Влад вполголоса прочел написанный полуотцветшими черными чернилами на пожелтевшей от времени бумаге текст:

Алексей
 Нас преследуют царские ищейки, приказ на арест уже отдан. Не дождавшись тебя, на подводном судне тайно отправляемся Байкальским подземным туннелем в Ледовитый океан, а затем на Аляску. Надеемся далее через САСШ попасть в Швейцарию или во Францию. Действуй по обстоятельствам.
                                                                                Гунн

— Фьюить! — присвистнул Макс. — Гунн... А что, звучит! Выходит, тут и правда революционеры жили. Выходит, не треп.
- А мы их дом, как старую конюшню, по бревнышку разнесли, — посетовал Кент.
— Ну вот что, — твердо сказал Влад. — Разборку домика придется приостановить. Может, его не ломать надо, а восстанавливать. Как памятник истории.
Кент поскреб пятерней затылок.
— Ты прав. Завтра же утром с Игоревной посоветуюсь.
Максу это не понравилось. По его мнению, речь шла не столько о делах строительной бригады, сколько о деятельности Товарищества подводных исследований Байкала.
— Почему именно с Игоревной? Она что — историчка? Тогда уж с Виталием Сергеевичем.
— Мало ли что не историчка! — беспеременно оборвал председателя Кент. — Зато в доску своя. Можно сказать, уже в ПИБ вступила. Разве что неофициально.
У Кента пробивался иной раз такой тон — будто он с несмышлеными детишками разговаривает, и тогда Макс предпочитал безропотно уступить ему. Да и о чем, в сущности, спорить?!
Они еще раз внимательнейшим образом перечли письмо, адресованное неведомым Гунном, который почему-то сразу им понравился, неведомому Алексею, отметили незнакомые буквы — одну вроде мягкого знака с перекладиной, которая читалась как «е», другую — твердый знак в конце некоторых слов, например «Гуннъ», и Влад, закупорив бутылку, хотел было сунуть ее в карман, однако Кент остановил его.
— Постой, постой! Давай-ка положим где было. Для Игоревны. Сделаем вид, будто ничего не знаем. Пусть сама достанет. То-то поразится!
Ему представилась бутылка в ее загорелых тонких руках, большие удивленные глаза, недоверчивая улыбка на губах — картина во всех отношениях приятная...
Затея всем понравилась. Друзья спрятали бутылку обратно в слуховое окно, привалили камнем, засыпали землей и с легкой душой отправились по домам.
Спалось им в эту ночь спокойно-преспокойно.
А зря...
В полночь возле старого сарайчика во дворе школы появились какие-то смутные тени, за полуразрушенными стенами блуждали невнятные огоньки, шелестел шепот, скрипели отрываемые доски...
В понедельник утром пибовцы решили проверить, на месте ли вчерашняя находка, просто так, без всякой задней мысли проверить, перед тем как привести сюда Игоревну — и с ужасом обнаружили: таинственная бутылка пропала.
Бесследно исчезла!
Немедля Кент выломал ломиком гнилую половицу — ребята еще надеялись, что бутылка свалилась в попол. Напрасно! Тогда Влада осенило: а как там припрятанное в бочке добро? Тут же он спрыгнул в темноту чулана. Бочка была пуста. Рядом громоздилось барахло, которым вчера завалил он вещи ссыльных. И самовар, и подсвечники, и компас, и фуражка, и даже «кипа бумаги с сеном внутри» точно испарились.
Влад растерянно огляделся. И когда глаза его совсем уж привыкли к темноте, обнаружил белеющую над бочкой бумажку. Влад развернул ее и прочел:

ПИБ!
     
Потерянное ищите завтра утром на мысе
Три Сосны в корнях деревьев.
                                                                   Таинственный друг