Звукозапись
Экранизация
Литературные вечера
Автограф

Уткин И. П. / О жизни и творчестве

Иосиф Уткин, Иркутск и Великая Отечественная война

Имя Иосифа Уткина в Иркутске хорошо известно: поэт и журналист, он вырос здесь. На фронт он уйдёт сразу же после начала войны, потеряет четыре пальца руки, вернётся на поля сражений после лечения уже в качестве спецкора. О судьбе Иосифа Уткина – в новом материале проекта «Улицы имени Победы».

По улице Кузнецкой…

Улица Иосифа Уткина – Иркутск в миниатюре: старенькие деревянные дома перемежаются с типовыми четырёх- и пятиэтажками времён СССР. Есть школа-госпиталь и детский садик. Со стороны улицы Карла Либкнехта виднеется типичный образец современных «стеклянных» офисных зданий, в противоположной мелькает маковка Казанской церкви. В одном из дворов прячется «Дорожная служба Иркутска».

Двухполосная узенькая улочка на участке от Карла Либкнехта до Декабрьских Событий известна не только своим извечным затором, но и красивейшим кружевным домом №6Б. Годом его постройки значится 1917. Его декоративное убранство уникально и пока не отнесено к какому-то конкретному стилю. «Необъяснимые формы» – так их называл известный иркутский архитектор Марк Меерович.

За перекрёстком с Декабрьских Событий улица тянется в жилой район пятиэтажек и частного сектора. Там же – школа №9, возведённая в 1937 году. В годы войны сюда, в госпиталь №1835, привозили раненых на реампутацию. В этих стенах работали, в основном, иркутские врачи, а учреждение могло принять до 700 пациентов, которых готовили к протезированию конечностей и выписке на трудовой фронт.

Школа № 9

– Врачи помогали восстанавливаться солдатам, которым оторвало руку или ногу. Многие раненые находились в госпитале по несколько месяцев, не могли ни есть, ни ходить. И ученики нашей школы после уроков в другом здании приходили помогать раненым: писали за них письма, подавали воду, кормили, помогали учиться ходить на протезах, – отмечается в материалах школы №9.

Своё современное название улица носит с 1967 года. Раньше она называлась Кузнецкой, а до революции – 2-ой Кузнецкой. Имя Иосифа Уткина ей дали по решению Иркутского горсовета. По данным книги иркутского краеведа Натальи Пономарёвой «Мемориальные доски и памятники, памятные знаки, скульптуры и образцы техники г. Иркутска», на пятиэтажке №13 в память о поэте была установлена табличка. Сейчас её нет, красуется лишь советское наследие с лозунгом «Жители дома за звание высокой культуры и образцового порядка».

В ворохе старых газет находим один из номеров «Советской Молодёжи» за 1968 год с заметкой-экскурсом в прошлое улицы, годы купеческого Иркутска. Каким оно было? Злачным. В границах улиц Кузнецкая, Ланинская (ныне Декабрьских Событий), Поплавская (ныне Красногвардейская) и Подаптечная располагалась «барахолка» в самом тёмном её проявлении.

– В тесно приклеенных один к другому балаганах и полуоткрытых амбарушках к услугам покупателей было много всякой рухляди. Здесь же за бесценок можно было приобрести краденое, – отмечается в небольшом очерке «Улица нашего города» журналиста Дмитрия Мушникова.

В нём же автор приводит выдержки из губернской газеты «Сибирь». За месяц до Октябрьской революции она писала, что Кузнецкая улица «с давних лет страдает хроническими недугами»: разгулом пьянства, проституции, драк, ругани. Ходить там «приличным людям» не советовали, в лучшем случае можно было нарваться на оскорбления.

В такой среде и рос Иосиф Уткин, будущий поэт и журналист.

Иркутская история Иосифа Уткина

Иосиф Уткин появился на свет в китайском Хингане в 1903 году в многодетной семье железнодорожников – его родители на тот момент служили на Китайско-Восточной железной дороге. Через пару лет они вернулись в Иркутск, во двор дома-«крепости» №10 по улице Кузнецкой, принадлежавший акцизному чиновнику Попову. Семья Уткиных занимала одноэтажный домишко.

– Иосиф, как и все его сверстники, бегал на Ушаковку играть в войну: шёл 1915 год, второй год бойни «за веру, царя и отечество». Там, далеко от Иркутска, гибли отцы и старшие братья, – вспоминал Дмитрий Мушников, знавший Иосифа Уткина лично: вдвоём они сконструировали аэроплан. Консультировал мальчишек будущий народный артист СССР Николай Охлопков: он был чуть старше и жил здесь же, на Кузнецкой.

Многодетной семье жилось, разумеется, трудно, но, тем не менее, Иосиф поступает в трёхгодичную городскую школу, затем в четырёхклассную гимназию. Однако её он не окончит. В книге «По следам Иркутской истории» Георгия Килессо отмечается, что Иосиф Уткин был исключен из четвёртого класса «за непочтительное обращение с царским портретом»: мальчик сорвал его со стены училища и вышвырнул на улицу. В какой-то момент семью бросает отец, Иосиф фактически берёт на себя обязанности кормильца, устраивается на работу. Он торговал газетами, разносил телеграммы, был «мальчиком» на кожевенном заводе, работал маркером.

– Сибирь. Иркутск. 1916 год. Война. Старшего брата – главу семьи – берут в солдаты, угоняют на фронт. Семья без хлеба. Мать мечется. Надо работать. Где работать? Кому работать? Мне, мальчишке. Где придётся, – приводятся воспоминания Иосифа Уткина в журнале «Родное Приангарье: библиографические материалы в помощь пропаганде краеведческой литературы» за 1976 год.

Около двух лет продлилась такая недетская жизнь у мальчика-подростка. Потом грянул Октябрь и закрутилась-завертелась «активная политическая»: рабочая дружина, антиколчаковское восстание, доброволец на Дальневосточном фронте.

– В армии я был на разной работе: полевым информатором, трижды военком маршевых рот, военком армейского конского запаса и ремонтных мастерских, – вспомнит он потом.

В 1918 году в Иркутске начинает выходить газета «Власть труда». Именно благодаря ей жизнь сделает крутой поворот: после 1920 года при газете образовывается «Кружок молодых поэтов», куда входит и Иосиф Уткин. Он работает журналистом, публикует стихи. В основу его творчества ложились одни и те же события – их он использовал и для поэзии, и для репортёрской деятельности. Но настоящей «школой» для первых комсомольских поэтов стала первая в Восточной Сибири советская литературная организация – Иркутское литературно-художественное объединение.

В 1924 году, вспоминал Дмитрий Мушников, Иркутский губернский комитет РКСМ принимает решение об издании своего печатного органа – газеты «Комсомолия» (будущая «Советская молодёжь»), в которой Иосиф Уткин становится ответсеком. Он же и автор названия нового издания.

– Сразу после революции и гражданской войны в Сибири Уткин собрал вокруг себя молодежь, создал свой молодёжный репортерский актив, привлёк в газету молодых поэтов, привел в поэзию Ивана Молчанова-Сибирского и Джека Алтаузена, которых мы тоже считаем иркутянами, – отмечается в материалах иркутской юношеской библиотеки имени Иосифа Уткина.

В том же году его, мальчика со скудным школьным образованием, отправляют на учёбу в Государственный университет журналистики в Москву.

«Замечательно, товарищ Уткин»

Эти слова неизвестному иркутскому поэту адресует в 1925 году Владимир Маяковский. На тот момент уже маститый футурист, он редко кого хвалил. В общем-то это и случилось на литературном вечере Маяковского в Высших художественно-технических мастерских, вспоминал писатель и журналист, специальный корреспондент, военный лётчик Иван Рахилло в сборнике «В ногу с тревожным веком». Иван Рахилло почти случайно объявит в перерыве выступления «глашатая русской революции» Иосифа Уткина. Зал сначала возмутится… «Повесть о рыжем Мотэле» впечатлила: «Широким шагом Маяковский пересёк сцену и дружески от всей души пожал руку молодому поэту», рассказывал Иван Рахилло.

Но не только именитый поэт оценил дарование из провинции. Нарком просвещения Анатолий Луначарский посвятил Иосифу Уткину сразу три статьи, отмечая, что «мы имеем в его лице настоящего поэта... Он никогда не шокирует вас угловатыми и барабанными ритмами, сухой метрикой, он всегда остаётся мелодичным».

В 1927 году Иосиф Уткин оканчивает институт, в том же году выходит в свет его «Первая книга стихов». В «Комсомольской правде» он ведёт воскресную «Литературную страницу», руководит группой молодых поэтов в Гослитиздате.

– На редакционных совещаниях в издательстве он принимал активное участие в обсуждении тематических планов по разделу поэзии. Он помогал руководству издательства привлекать талантливую поэтическую молодёжь. Его рецензии на сборники стихов отличались большой компетентностью и знанием советской поэзии. В свои критические суждения он вносил задор и страстность, был очень требователен к поэтам, – вспоминал бывший редактор газеты «Власть труда» и с 1937 года заместитель директора Гослитиздата Георгий Ржанов в сборнике «В ногу с тревожным веком».

Всё это время и вплоть до начала войны Уткин пишет, пишет, пишет, активно публикуется… Однако, как вспоминал писатель Константин Симонов, «в этом человеке жила какая-то отчаянная душевная обида, не спрятанная в глубь души, как это чаще всего бывает, а выступавшая наружу и дававшая о себе знать, как желтуха».

– Я встречался с Уткиным в тридцать девятом году, перед войной. Мы жили рядом в Ялте и много разговаривали. Он производил на меня впечатление человека совсем не злого и умного, когда он говорил о других людях, о поэзии, вообще о чем угодно, кроме себя. Но когда он заговаривал о себе, то сразу становился болезненно ранимым. «Конечно, у вас между собой принято считать меня пошляком, но, тем не менее, я вам всё-таки должен сказать...». Это было его обычное предисловие, после которого он говорил и умные, и хорошие вещи. И такими предисловиями однообразно сопровождалось почти все, о чем бы он ни заговаривал. Было такое ощущение, что, прежде чем дойти до сути того, что он хотел сказать, ему непременно нужно понавтыкать вокруг себя целый частокол этих самозащитительных оговорок, – вспоминал в своих военных дневниках писатель Константин Симонов.

В водоворот войны журналист и поэт кинется в первые же дни. «Враг опасен. Но это тот враг, с которым мы, может быть, больше всего хотели бы сразиться», – скажет он 23 июня 1941 года он на митинге Союза писателей.

«Поэт всегда остаётся в строю!»

Иосиф Уткин получил назначение на Брянский фронт, в газету с названием, вторившим его словам, – «На разгром врага». Здесь, по воспоминаниям политрука издания Якова Файншмидта, опубликованным в сборнике «Строки, опалённые войной», поэт сочиняет стихи, очерки, частушки, помогает готовить сатирический раздел «Осиновый кол», делает рифмованные подписи к карикатурам художника газеты.

– Держался он в сложной армейско-редакционной обстановке просто и ровно, однако не допускал при этом никакого хлестаковского панибратства со стороны любителей так называемой «солдатской простоты». Что-то такое было в его манере говорить и смотреть на собеседника, чуть прищурясь, что удерживало самых разудалых любителей этой простоты от жгучего искушения покровительственно похлопать знаменитого поэта по плечу: «Ну что, брат Уткин, вместе служим, а?!», – вспоминал писатель Леонид Ленч в сборнике «В ногу с тревожным веком», также работавший во фронтовой газете.

В конце августа-начале сентября 1941 года в треугольнике Почеп – Погар – Трубчевск шли ожесточённые бои, однако Брянский фронт успешно справился с первой задачей – удержать Брянск и не допустить противника к Москве. Иосиф Уткин в это время не просто был сторонним наблюдателем, он шёл в бой.

– На том участке, куда мы направились, приказано было во что бы то ни стало остановить врага. Мы пришли в батальон, который только что отступил и находился теперь на голом месте, без окопов и укрытий. Надо было поднять солдат в атаку и восстановить положение на участке. Шел сильный обстрел, и я, по правде сказать, досадовал, что с нами лишний человек в эту тяжёлую минуту. Но вскоре моя досада прошла. Уткин страстно и спокойно разговаривал с бойцами. Он говорил о небольшой задаче, поставленной перед батальоном, так, как будто от выполнения её зависела судьба всей нашей страны, – приводятся воспоминания подполковника из политотдела дивизии, куда прибыл Иосиф Уткин, в сборнике «Имена на граните».

Поэт поднялся в атаку вместе со всеми, но около него разорвалось несколько мин. Он упал лицом вперед, раскинув руки. Через минуту – вторая серия мин. Иосиф Уткин был контужен, правая рука – в крови. В подземном госпитале под Брянском ему ампутировали пальцы правой руки. «Я его режу, а он мне стихи читает», – расскажет потом женщина-военврач. Эти слова станут известны благодаря военным дневникам Василия Гроссмана.

«Будто лермонтовский ангел душу выронил из рук...»

За участие в этом бою Иосифа Уткина наградили орденом Красной Звезды.

– В боях с немецкими оккупантами проявил личную смелость, отвагу и мужество. В период наступления одно из подразделений проявило нерешительность, а отдельные бойцы – трусость. Товарищ Уткин личным примером воодушевил бойцов и положение было восстановлено, полк отстоял занимаемый рубеж, – отмечается в наградном листе.

После госпиталя Иосиф Уткин был демобилизован и, исходя из тяжести травмы, мог оставаться в Москве. По возвращению в столицу он останавливается в гостинице. Домой его не тянет: его мать вместе с сестрой в это время эвакуированы в Среднюю Азию. Уткин рвётся обратно на фронт. Леонид Ленч вспоминал, что он по-прежнему носил военную форму, а протез туго стягивала лайковая чёрная перчатка.

– Я категорически отметаю разговор насчёт невозможности, по соображениям физического порядка, моего пребывания на фронте, – цитируется письмо Уткина в Союз писателей в сборнике «Имена на граните». – Я хочу. Я могу».

С большим трудом, но в итоге он этого добивается. В этот раз – в качестве корреспондента «Правды» и Совинформбюро. И снова – на Брянский фронт. Так сложилось, что туда он направлялся вместе с Константином Симоновым. Это было лето 1942 года.

– Мы добирались с ним на машине до фронта два дня и никак не могли притереться друг к другу. Уткин всю дорогу говорил о себе, – вспоминал писатель. – Теперь, после своего тяжелого ранения, которое по всем законам начисто освобождало его от военной службы, он, вылечившись, все-таки снова упрямо поехал на фронт и беспрерывно всю дорогу со все новыми подробностями вспоминал обо всем, что успел увидеть на войне до своего ранения. И то, как он много, теряя чувство меры, рассказывал о себе, вступало в полное противоречие с его нынешним поступком, с тем, что, оказавшись инвалидом, он вновь поехал на фронт.

В это время Брянский фронт продолжал держать оборону. Это продолжалось вплоть до начала 1943 года. Последние свои стихи Иосиф Уткин, по воспоминаниям поэта Александра Жарова, читал в 1944 году в тоже части, с которой в 1941 году начинал свой боевой путь. В том же году у Иосифа Уткина издаётся книга «О родине. О дружбе. О любви». В ответ на неё выходит разгромная рецензия. Иосиф Уткин срочно возвращается из-под Бухареста в Москву, упрашивает взять его на забитый до отказа «Дуглас». Это стало роковым решением.

Самолёт держал курс на Щёлковский аэродром. Поэт Сергей Васильев рассказывал, что очевидцы, работники авиационной службы, видели, как самолёт задел колесами за верхушки сосен и, ударившись о землю, капотировал не одну сотню метров. Место трагедии Сергей Васильев видел собственными глазами. По его свидетельству, лётчик, который вёл самолёт, ослушался приказа развернуть машину в сторону Ростова, поскольку над Щёлковским стоял туман.

– Сперва мы осмотрели расколотый фюзеляж «Дугласа», затем опознали тело Уткина. Облик его, по сравнению с другим погибшими, не был обезображен катастрофой, напротив, – Уткин внешне удивительно уцелел, только кисти рук были изранены осколками стёкол, – вспоминал Сергей Васильев.

Тело Иосифа Уткина найдут с томиком Лермонтова в руке…

Матери поэта о его гибели не сообщили. Это от неё близкие скрывали до самой её смерти: она думала, что сын за границей на особо важном задании. Легенду поддерживали поддельные телеграммы и письма.

За право имени

На улице Чехова 25 декабря 1965 года открылась юношеская библиотека. Имя Иосифа Уткина она получила спустя два десятка лет – в 1986 году. Как сообщается в материалах библиотеки, для этого пришлось приложить немало усилий.

– Молод был Иосиф Уткин, когда писал стихи, пронизанные революционным романтизмом и обращённые, в первую очередь, к молодым. Поэтому иркутский поэт Марк Сергеев и первый директор областной юношеской библиотеки Антонина Верхозина решили, что библиотека, обслуживающая юношество и комсомол, считавшийся в то время передовым отрядом советской молодежи, имеет право носить имя комсомольского поэта, жившего в Иркутске, пусть недолго, но зато с пользой, оставив после себя добрую память. Поэта-фронтовика, погибшего в Великую Отечественную войну. Человека, запечатлевшего в своей поэзии историю и природу нашего края, историю нашей страны, историю жизни уходящего поколения, – говорят в библиотеке.

А домишки под номером 10 на улице Кузнецкая давно уж нет. На том месте, теперь уже на улице имени Иосифа Уткина, стоит четырехэтажный каменный дом. Как отмечается в книге Георгия Килессо, в дни празднования 50-летия комсомола на этом здании появилась мемориальная доска с портретом и надписью: «Здесь жил советский поэт, воспитанник иркутского комсомола, участник гражданской и Великой Отечественной войн Иосиф Павлович Уткин (1903-1944 гг.)». Теперь и её нет в помине.