Михасенко Г. П. / Произведения

Бессмертный кузнец

Сидел царь на троне и размышлял, как наказать преступника, которого недавно поймала стража в дворцовом саду, он воровал яблоки.
—    Думайте вы, глупые ослы! — кричал он на министров. Министры предлагали царю и отдать преступника на растерзание зверям, и отрубить голову, и посадить на кол, но неугомонный царь отвергал всё. Наконец самый изворотливый из них подобострастно зашептал в царское ухо:
—    Ваше Величество, я предлагаю преступника отпустить.
—    Что?!!
—    Отпустить, Ваше Величество, но не просто. Его сперва подковать надо. Да, да, подковать, как жеребца.
Царь на миг задумался, потом улыбнулся, а потом расхохотался.
—    Подковать! Вы слышите? Подковать преступника и отпустить.
Министры живо встряхнулись, как куры после купанья в пыли, и опять стали важными. Они наперебой подхватили:
—    Это замечательно!
—    Это неслыханно!
 И царь тотчас отдал приказ отправить преступника в ближайшую кузницу, надёжно прибить подковы, а затем доставить на дворцовую площадь и перед царской верандой отпустить его. Через минуту карета с арестованным уже гремела по мостовой.
—    «Его Величество приказали тебе, кузнец, подковать этого негодяя», – выкрикнул конвойный солдат и вытолкнул из кареты преступника. – Это важный государственный изменник.
—    Я не изменник, я только хотел сорвать в саду яблоко для моей дочери, – пробовал оправдаться арестованный.
—    Молчать, – перебил солдат. – Кузнец, займись своим делом.
—    Это что же, вправду приказано подковать его? – переспросил кузнец, перекладывая из руки в руку двухпудовый молот.
—    Его Величество не любит шутить. Поторапливайся!
—    Да как же поторапливаться? Ведь это человек! Лошадь-то подковываешь да оглядываешься, не больно ли ей, а то – человек.
—    Его Величество приказали подковать! Ты слышишь?
Кузнец решительно поставил молот в угол, выпрямился и ответил:
—    Бить гвозди в живого человека я не буду.
Солдаты кинулись к кузнецу и принялись обматывать его могучее тело верёвками, которые всегда находились при них.
Арестованный, пользуясь замешательством, юркнул за кузницу, протиснулся между жердей ограды и упал в высокую траву. Разгорячённые солдаты не заметили его исчезновения. Их волновал новый преступник, опаснее первого.
Царь, когда ему доложили о случившемся, пришёл в ярость.
—    Казнить! Повесить, сжечь, расстрелять! В темницу его, негодяя. Мы ему придумаем смерть, какой ещё не бывало на свете. Тут же кузнеца водворили в подземелье и заперли на семь замков.
Не успел царь придумать кузнецу казнь, как напал на государство враг-лиходей. Началась война. Бьются войска, бьются, а ничья сторона не перетягивает. Но скоро стала редеть царская армия, а разбойничья орда не уменьшается. Взмолился царь Богу, прося помощи. И однажды ночью явился к царю волшебник и сказал:
—    Бог тебе не поможет, но есть средство, которое принесёт твоему народу победу.
Упал царь в ноги волшебнику и просит:
—    Скажи: как победить врага?
—    Хорошо. Ваша будет победа, если найдётся в твоём царстве человек, который по собственной воле скуёт волшебные мечи, но за каждый скованный меч будет отниматься у этого человека год жизни.
Вымолвил такие слова волшебник и пропал, а царь вскочил на ноги и разбудил весь дворец, собрав себе министров так быстро, что они не успели надеть свою форму, а были в одном нижнем белье. Царь рассказал им о волшебнике и велел срочно объявить об этом по всему государству. Но не нашлось человека, который бы решил ковать мечи за счёт собственной жизни. А царское войско обессилело и начало отступать.
На третий день после объявления вбегает в палату солдат, стерёгший кузнеца в темнице, и заявляет царю, что тот кузнец чуть не выламывает дверь, всё кричит, чтоб дали ему молот, он согласен сковать мечи.
И мигом освободили кузнеца и отвезли его в кузницу. Раздул он горнило, плюнул на руки и взялся за молот. Сковал кузнец первый меч. И вдруг откуда-то из тёмного угла донёсся до него мрачный голос:
—    Тебе осталось жить тридцать два года.
—    Ничего, – ответил кузнец, – люди за меня поживут. – И при¬нялся за второй меч. А первый уже унесли, и уже дрался им какой-то воин, раскраивая вражьи черепа.
Второй меч упал со звоном на пол, и тот же голос из темноты предупредил:
—    Осталось жить тридцать один год. – На этот раз ничего не ответил кузнец, только смахнул со лба солёный пот да выше занёс молот. Сверкали снопы искр, плющился раскалённый металл. Росла горка готовых мечей, и равнодушный голос из угла безошибочно отсчитывал года, приближая час смерти.
Оживилось поле боя. Опять царские войска заняли свои позиции, оттесняя врага. А голос из темноты проговорил:
—    Остался один год жизни.
  Задумался было кузнец, но тут же махнул рукой и, подцепив клещами раскалённый кусок из горнила, принялся обминать его молотом. Кузнец почернел от сажи, но яростно горели глаза и упруго напрягались мускулы. Вот почти готов меч, скоро прервётся жизнь кузнеца. Осталось выковать рукоять. Бросил он молот в угол и спросил:
—    Сколько мне осталось жить?
—    Три часа.
—    Хватит! Я ещё успею сам сразиться с врагом.
И он торопливо устремился на поле боя. Здесь уже бодро наступала царская армия. Кузнец, не остывший от жара горна, вступил в жар боя. Его чёрное тело мелькало в первых рядах.
Волшебные мечи сделали своё дело. Враг-лиходей был разбит. Победителем возвращался домой народ, и среди него – кузнец, которому оставалось жить несколько минут. Никто не знал этого, а кузнец никому не говорил, чтобы не ом-рачать праздника победы. Вот уже кольнуло сердце. И вдруг раздался гром, заставивший смолкнуть народный гул, и откуда-то сверху, из неведомой глубины неба, раздался знакомый кузнецу голос:
—    Тебе, о человек, не побоявшийся смерти ради людей, даруется бессмертие!
И все сразу оглянулись на кузнеца. Он стоял грязный от работы и боя и чувствовал, как крепнет его сердце, как наливаются силой мускулы, как проясняется голова.
До сих пор живёт в народе человек, который не подвластен времени. Вокруг рождаются и умирают люди, а он крепок и не стар, он бессмертен. Где-то есть музей, в котором выставлен меч с недокованной ручкой. Это меч кузнеца, который он выковал народу, оставив для себя три часа жизни, но получив за это вечную жизнь.