Волкова С. Л. / Произведения

Куфадей

Жила на Озёрной улице бабушка Ильинична. А с ней Муркот, пёстрый котище. Жили они душа в душу, но, бывало, иногда и ссорились. Поймает кот воробья, бабка увидит – давай в окошко стучать:
– Выпусти птицу, бессовестный!
Выскочит из дому и давай охаживать веником! Или заберётся котище в погреб сметанки да сливок попробовать. Ильинична, если застанет, на весь день без обеда оставит. Тайком Муркот в погреб лазил. Да как ни хоронился, попался-таки. Тычет его бабка носом в сметанную лужу, приговаривает: «Вот тебе, воровнищу! Вот тебе!»
Разобиделся Муркот на хозяйку не на шутку. Стала она из погреба вылезать, а он ей и пожелал: 
– Чтоб тебе с лестницы свалиться!
Оступилась Ильинична на ступеньке и сломала ногу. Еле наверх выбралась. И отправили её соседки на больничной машине в город. Вот рад Муркот! Вот уж рад! Не успела машина отъехать, он уже в погребе. Только кто это на него из угла смотрит? Батюшки светы! Страшный какой! Худой, как скелет, в стежонку одет. На голове облезлая ушанка. И руку протягивает:
– Ну, здравствуй, котофей! А я – Куфадей!
А руки-то нету. Пусто в рукаве-то.
– Ты ко мне в гости, что ли? – спрашивает.
– Нет, – трясется от страха Муркот, – я за сметаной.
– Что ж ты боишься? – смеётся безрукий. – Бабки-то нет. Хорошо я ей ножку подставил? Да нет и сметаны. Хозяйка моя, Куфадеиха, унесла её на базар. Так что здравствуй и прощевай!
И опять протянул пустой рукав. Зажмурился кот – и из погреба стрелой. Забрался на печку, из дома ни ногой. Но тут дверь отворилась: Куфадей с Куфадеихой пожаловали.
– Мы, – говорят, – теперь тут полные хозяева.
Куфадеиха сразу в шкаф с головой. Вылезла из него разнаряженная, в бабкиной юбке, в кашемировой шали. Кот опять охнул: под платком рук и в помине нет! На столе после бабушки пироги остались. Уселись за стол новые хозяева и давай их хватать. Откуда у них и руки взялись! И не руки – ручищи загребущие. Муркот хвост трубой, ходит, мурлычет:
– А мне бы сметаны мисочку!
Куфадеиха ему:
– Была да вся вышла сметана! А корову доить ни за что я не стану. Я – барыня важная, руки трудить не приважена.
Куфадей доволен:
– Куфадеиха вся в меня. Руки есть – как хватать. А дело делать – их не видать. Перебрались новые хозяева наверх из погреба и давай таскать всё из дому. Перетаскали кур на базар. Потом и петуха черед настал. Корову увели: рады, в стайке никто не мычит. Даже дрова продали безрукие.
– Зачем нам печку топить? Мы еду у торговок купим.
Продали топор и сани, даже мышеловку сбыли с рук. А мыши ушли сами. Кот Муркот отощал и погрустнел. Пропадает на озере, карасей ловит. На двух кирпичах жарит их во дворе, а сам горюет:
– Сейчас-то тепло. А осень придет, что тогда будет?
Куфадей же с Куфадейкой и в ус не дуют, всем довольны. Одно им не по нраву – лето стоит жаркое больно. Предлагает Куфадей хозяйке:
– Переберёмся снова в погреб.
– Ну нет! Ни за какие коврижки! Давай лучше сбудем лето с рук. Вот и не будет жарищи.
И ведь нашли покупателя! Того самого, что купил у них корову, кур, сани и дрова.
– Чем плохо? У всех по одному лету, а у меня будет два, – рассудил он.
Приехал за покупкой на телеге. Стал лето в узлы увязывать, укладывать в короба и мешки. Всё это потом – и бочки с дождями, и корзины с облаками – на телегу погрузил. Убивается кот:
– Пропал теперь я с головой и хвостом! Увезут тёплое лето, а у меня ни еды, ни дров нету! Поеду и я туда, где тепло!
Изловчился и залез в мешок. А в мешке чего только нет! И ягоды там с грибами, ласточки летают, бабочки порхают. Пригляделся в темноте и поморщился:
– Э! Да тут комары, и пауты, и осы! Этим, братцы, лучше не попадаться!
Распустил он мешок, стал гнать шершней, ос и комаров. А те расползлись по углам, притаились за швами. Зато бабочки, пчелы и ласточки долго не ждали: вылетели из мешка и на Озёрную стремглав.
– Эге! – сказал кот сам себе и открыл крышку короба с облаками.
Белые лёгкие облака выплыли сразу, а тяжёлые тёмные тучи остались. Прихватил кот связку солнечных лучей, ту, что пожарче и погорячей, спрыгнул с телеги и задал дёру! На диво установилась на Озёрной погода. Облака курчавятся, ласточки щебечут, теплынь, благодать… А Куфедей с Куфадеихой маются:
– Ой, света не видать! Что толку, что продали лето? Житья от жарищи нету!
Не стерпели, ушли в погреб и крышку за собой закрыли поплотней. Опять пропадает кот на озере, ловит карасей, сушит и впрок. Однажды утром проснулся кот от тележного стука. Покупатель, что лето купил, пожаловал. 
– Ну-ка, – говорит, – отвечай, где новые хозяева?
Струхнул Муркот:
– Не знаю.
Покупатель шуметь:
– Вы что мне продали? Разве это лето? Три недели подряд солнца нету! Комары с тучами! А ловить их некому! Ласточки где? Где пчелы? Из-за твоих Куфадеев я остался без мёду! Забирай все обратно!
– Мне, – говорит хитрый кот, – тоже неприятно. Но ваше приобретенье мне совсем ни к чему. Но я его, так и быть, заберу, если кур наших вернёте, дрова, корову и сани. Какое лето ни есть, а зима не за горами.
Почесал покупатель в затылке и думает про себя:
– Сбуду с рук гнилой товар, а там поглядим!
Пока ездил туда-сюда, растрясло узлы, короба и мешки, на ухабах, кочках, расплескались с дождями бочки, комары и осы разлетелись кто куда. Кот рад не рад, что избавился от такого добра. Но для виду изобразил обиду:
– А где добро? Что я скажу хозяйке? Вы за него хоть кур и корову отдайте.
Вернул незадачливый покупатель все без разговоров. Тут уж пришлось коту поворачиваться! Свалилось на него всё хозяйство! На хорошую-то погоду куры яйца несут корзинами, ведрами. Ломится огород от огурцов и помидоров. Хорошо хоть, доит корову соседка Ильиничны. Она и масло сбивает, сметану снимает и сливки.
Вернулась Ильинична из больницы жива-здорова. Огород обежала и сразу в погреб – спускать горшки со сметаной. Не пускает её кот, трётся у ног.
– Не лезь туда лучше, там Куфадеи живут. Ах, загребущие! Это он, Куфадей, подставил тебе ногу!
– Ничего, – говорит Ильинична, – у меня есть подмога.
Спустилась она в погреб и давай углы крестить. Заверещали Куфадеи:
– Ой, не надо! Мы ничего плохого не делали. Это кот сметану ест. Вот тебе крест!
Но не смогли Куфадеи ни пальцев сложить, ни руки поднять, пусты оказались у них рукава. Наверху кот беспокоится:
– Вылезай, хозяйка, скорее!
Ильинична снизу смеется: 
– Были да сплыли твои Куфадеи. 
Смотрит кот вниз, а в погребе пусто. Только валяются внизу две стеганые фуфайки, которые накрывали бочки с капустой