Волкова С. Л. / О жизни и творчестве
Хорошая новость пришла к нам в город нынешней весной. Иркутянка Светлана Волкова удостоена международной премии имени Петра Ершова за успешную деятельность в области детской литературы. Мы присоединяемся к поздравлениям и публикуем беседу нашего внештатного корреспондента Татьяны Ясниковой с писательницей.
– Что означает для вас эта награда?
Пётр Ершов – наш русский Андерсен, великий сказочник. Его «Конёк-Горбунок» – друг и мечта всех ребятишек. А для пишущего взрослого он Пегас, уносящий в страну сказки, оседлать которого – большая удача и честь. Ершовской премии удостоены в этом году не только сказочники, но и серьёзные писатели. К примеру, за серию книг «Жизнь замечательных детей» её получил петербуржец Л. Воскобойников.
– Вы считаете сказку несерьёзным жанром?
– Что вы! Автор знаменитых «Хроник Нарнии» Клайв Льюис утверждал, что жанр сказки как нельзя лучше подходит для выражения самой сложной темы, самой сложной мысли. Что и доказывают сами «Хроники» – вещь философская и даже богословская.
– Но ваши-то сказки написаны для детей?
– Конечно, для них. И для того ребёнка, который всегда жив в каждом из взрослых. «Добрый молодец», которому сказка – «урок», ведь совсем не ребёнок, правда?
– Как пришли к сказке? В каком-нибудь жанре вы писали?
– Всегда или очень серьёзные статьи, основанные только на фактах, или сказки, где царствует вымысел. Хотя сказка часто тоже вырастает из факта, а потом обобщает его.
– Только ли необычный факт является толчком для написания произведения?
– Литературная сказка питается от корней сказки народной. А её главная идея и смысл – всегда восстановление справедливости. Её жажда особенно ярко выражена для детей. «Это нечестно», – кричат ребятишки, когда нарушены правила игры. С этим нравственным кодом человек рождается. Пусть справедливость торжествует хотя бы в сказке! Тогда ей найдётся место и в жизни.
– Почему ваши сказки всегда хорошо заканчиваются?
– Кто в детстве не плакал над хромой уточкой, защипанным гусёнком? А «Сестрица Алёнушка»? Эти ножи булатные, которые готовились братцу Иванушке, в детстве прямо в сердце вонзались. И какой же выдох наступал, когда зло было наказано, а обиженные и гонимые находили счастье! В том-то и мудрость сказки, что она даёт ребёнку уверенность в правильном устройстве мира. Взрослея, ребёнок черпает в этой уверенности силы.
– Но Снегурочка всё-таки растаяла…
– Я долго никак не могла с этим примириться. Написав о Снегурочке где-то сказок десять, где она жива, весела и здорова, я поняла, что это так и есть! Ведь Снегурочка возвращается к нам с каждым первым снегом. И вот удивительно, если посчитать, зимних сказок у меня втрое больше, чем летних.
– Почему так?
– Наверное, это родовое. Мама рассказывала, что в деревне, откуда она родом (это Калачёвка Пензенской губернии), во время летней страды некогда было даже умыться, но зато осенними и зимними, длинными вечерами гудели прялки и сказывались сказки. А совсем недавно я узнала, что в Архангельской области есть такое село – Кереть, славящееся своими сказителями. А мамин отец – мой дедушка из рода Керетовых.
– Не оттуда ли покатился сказочный клубочек?
– Может быть. Но, конечно, и от отцовских книг, которыми был полон дом. Отец поначалу преподавал литературу, позже стал журналистом. Был прекрасным декламатором. Как он читал «Лесного царя» Жуковского! Завораживала меня музыка стихов Тютчева, Фета, Никитина.
– Так источник сказки – поэзия?
– Поэзия жизни. И её драма. Как и в любом другом жанре литературы, они отражены в сказке. Горести и радости, потери и обретения – всё там.
– Что ещё является импульсом к написанию сказки?
– Да всё что угодно! Неожиданная встреча, случайное слово прохожего, таинственный огонёк в окне, игра теней. В приложении к «Восточно-Сибирской правде» «Ступеньки» я какое-то время печатала истории из чемодана. Там как раз и открывала секреты появления сказок. Иду как-то по улице, вижу: девочка выгуливает хорька, тащит его на верёвочке, а он упирается, шарахается от встречных собак, дрожит от рёва автомобилей. Представилось: эта девочка стала сама крошечной, а её подопечный – большим. Что бы было тогда? Получилась история «Евражка и голубая звезда». Иногда повод совсем простой – подарили копилку в форме яркого паровозика. Вот тебе и сказка «Паровозик Пафнутий». Стоял себе, копил деньги, да вдруг наскучила ему такая жизнь. Спрыгнул он с подоконника и пошел колесить по улицам. Деньги раздал, зато увидел мир и оказался всем нужен. Однажды девочка, сидя на дачном крыльце, сказала, показав на небо: «А сегодня полулуние». Из словца выткалась целая сказка. И конечно, неиссякаемый источник – природа. Любой камешек, любой цветок может нашептать сказку. А уж наша тайга и чудо-озеро Байкал! И настоящий клад сказок спрятан в детстве.
– Ваше детство прошло в Иркутске?
– Я родилась в Чите. Но самые безоблачные детские дни прошли у бабушки, в городе Зиме. Тогда это была ещё станция с полудеревенским укладом жизни. Добротный дедов дом на улице Озёрной с большими окнами, голубятней, крестьянский двор со стайками для всякой живности. Всё это было для меня новой сказкой. Оттуда пришли в мои первые книжки и дед Полешко, живущий в поленнице, и мышка Прокопьевна из погреба, и таёжные мужички-бурундучки, и лошадка Пегашка. Но в тайгу за грибами и ягодами возил нас мой дед – паровозный машинист. Возил на стальном коне – своём паровозе. И ссаживал в брусничных и голубичных местах. Он приехал в Сибирь с Волги, и любимая песня его была «Всю-то я вселенную проехал». А я и вправду думала, что всю вселенную дед Иван проехал на своём паровозе.
– Но у вас много и городских сказок.
– Все они иркутские. Наши старинные дома, деревянные улицы и переулки дышат сказкой. В моих книжках можно найти и Ямскую, и Подгорную, и Зимнюю улицы, и даже реальный трамвайный маршрут. Сказочный «Трамвай «Сарафановка – Рынок» – это ведь «четвёрка», которая ходит в Рабочее. Там уже подступает к городу лес. Из него и вышел леший Кеша, полюбился ребятам и поселился в журнале «Сибирячок». Целая серия посвящена улице моего иркутского детства. В сказках она зовётся Проточной. Оттуда и возчики на подводах с лесозавода, и булыжники, которыми когда-то улица была вымощена. Оттуда и злые камни, которыми бросают в собак бессердечные люди. Да, раньше в городе было больше жестокости, она ранила детское сердце. Вот почему спустя много лет появились «Собачий мороз, «Корноушка», «Печные домовые», «Моховой».
– Сказка не скоро сказывается?
– Когда как. Когда отольётся сразу – и вся целиком. А иногда придёт сказочный образ, и ходишь с ним годы, пока не наполнится задуманное событиями, мыслями, красками.
– Сказки, о которых вы упомянули выше, я читала в сборнике «Сказки мышонка Сухарика». Это наиболее полный сборник, и он прекрасно иллюстрирован.
– Да, там работы художника Александра Муравьёва. Он иллюстрировал мою первую книжку «Облачный пудель». А потом «Трамвай «Сарафановка – Рынок», «Пасхальные» и «Рождественские» сказки. Быть детским иллюстратором – редкий дар. Так чувствовать, и помнить стихию детства, дано не каждому художнику. И это чувство расцвечивает книжные страницы неподдельным весельем, озорством, нежностью к «малым сим». А вместе с тем это строгий и зоркий взгляд знающего жизнь человека. И вот ещё что интересно: полюбившиеся иллюстратору герои моих старых сказок им не забываются и часто соседствуют с новыми героями. Поэтика сказок подсказывает художнику и собственные образы. Так слово обогащается его живописным выражением, без него не бывает настоящей детской книжки. Гармония текста и изображения превращает её из печатной продукции в настоящее произведение искусства.
– Ваши сказки существуют только в книжном варианте?
– Есть и мультфильмы, снятые по ним. Шла детская пьеса «Чудеса в селе Котоваськино» в нашем драматическом театре. Композитором Ф. Моделем была написана опера по моим сказкам. Как видите, все глаголы в прошедшем времени. А в настоящем ничего не могу подарить детям, кроме книжек, изданных малым тиражом. А хотелось бы аудитории театральной, она больше и отзывчивее. Кстати, ещё в далёких 1970–1980-х годах моя детская повесть «А вот и Стрекозлик» была рекомендована Министерством культуры СССР для постановки в кукольных театрах. Не сбылось…
– Может быть, всё так оттого, что вы не состояли ни в одном творческом союзе Иркутска?
– Да, официально не состояла, но я много работала в отделе пропаганды литературы когда-то единого союза иркутских писателей. До сих пор храню кандидатский билет, подписанный Анатолием Шастиным. Последние пять лет я уже состою в союзе, и это хорошо. Но вообще-то главное в жизни пишущего – быть в союзе с пером, бумагой и своим читателем. Хотя, наверное, было бы здорово, если бы в Иркутске появилось сообщество детских писателей. Об этом мечтает иркутский поэт и прозаик Анатолий Горбунов.
– У меня, к слову, есть отзыв Горбунова о предлагаемой вами к изданию книжке «Сказки старого города».
– Я очень бы хотела услышать мнение Анатолия Константиновича, автора замечательных детских стихов и сказок.
– Вот оно: «Сказки талантливо украшены картинами родной природы и обозначены добротой. Мысли автора и его героев чисты, подобно прохладным таёжным ключам, спрятавшимся под мшистые валуны. Каждая веточка, каждая дождинка пахнут детством! Много волшебных книг написала Светлана Волкова, и все они светятся радостью, как пасхальные яички. Верю, не в далёком будущем засияют чудесным образом и новые «Сказки Старого города». По-разному видят Иркутск его жители. А сказочники – волшебно. В их городе хочется жить и видеть много малышей, зачарованных детскими книжками». В завершение разговора хотелось бы ещё раз поздравить вас с наградой и пожелать дальнейших творческих успехов, добрых и увлекательных сказок.
– Спасибо.