Волкова С. Л. / Произведения
Сказка про паровозного машиниста и стеклянную официантку
На ёлке погасли свечи, дети пошли спать, и ёлочные игрушки тоже уснули. Не спал только ёлочный месяц. Светил так ярко, что две ёлочные игрушки никак не могли заснуть.
Одна из них была стеклянная официантка в стеклянном фартучке. В растопыренных стеклянных пальчиках она держала стеклянный поднос с красивыми стеклянными чашками. Она то и дело посматривала на свой поднос. В нём официантка видела своё отражение, и оно ей очень нравилось.
Недалеко под ёлочным кочаном капусты лежал завёрнутый в голубое одеяло ёлочный поросёнок и смотрел на блестящий месяц.
Стеклянная официантка тоже смотрела на месяц. О чём-то мечтала. О чём? Её стеклянный поднос и так каждую минуту говорил ей о том, что она красива, а её стеклянные чашки никогда не падали с подноса и никогда не разбивались.
Значит, она мечтала о чём-то другом. Она так замечталась, что совсем опустила свой стеклянный поднос, но ни одна чашка на нём даже не звякнула.
– Чашки заколдованные! Вот чудеса! – удивился ёлочный поросёнок.
Ёлочный поросёнок совсем недавно появился на свет и, конечно, не ожидал от него чудес.
– Вот чудеса! – повторил поросёнок, и снова всё затихло под ёлочным месяцем.
Вдруг – ду-у-у-у-у – прогудел паровозный гудок. Вкатилось серебряное паровозное колесо с серебряными крылышками по бокам, а на нём – ёлочный паровозный машинист. Он был сделан из ваты, и лицо у него было очень белое, усы чёрные, а на фуражке – блестящее паровозное колёсико с серебряными крылышками. Точь-в-точь как то, на котором он приехал.
– Чудеса! – обрадовался поросёнок. – Приехал на одном колесе. Не прозевать бы, когда он будет уезжать.
– Посмотрите, куда это я заехал, – весело сказал машинист. – И что за народ здесь живёт?
И он посмотрел на стеклянную официантку. Ах! Заколдованные чашки одна за другой посыпались у неё с подноса и разбились на мелкие кусочки.
– Вот так заколдованные чашки, – огорчился поросёнок.
И зря огорчился. Чашки все-таки были заколдованные.
Просто поросёнок не знал, что даже самые заколдованные чашки иногда вылетают из рук.
Жалко чашек: стеклянные слёзы – дзинь- дзинь-дзинь – так и закапали из глаз официантки.
Паровозный машинист не растерялся, достал платок (на нём тоже было паровозное колесо с крылышками) и вытер официантке слёзы.
Официантка тотчас посмотрела на свой поднос (не распухли ли от слёз глаза?) и увидела себя, а рядом паровозного машиниста.
И это отражение ей очень понравилось. Стеклянная официантка улыбнулась, и паровозный машинист улыбнулся. Стеклянная официантка села на серебряное паровозное колесо, и машинист сел тоже.
Они сели рядом на паровозном колесе и поцеловались. И тут (вот чудеса!) крылышки у колеса встрепенулись, и оно медленно начало подниматься вверх.
Ещё минута – и колесо было уже под самым ёлочным месяцем.
– Улетели, – ахнул поросёнок.
Он поднял рыльце к ёлочному месяцу и снова увидел стеклянную официантку и паровозного машиниста. Они сидели на колесе, держась за руки, болтали ногами и смотрели вниз.
Но вот стал бледнеть ёлочный месяц, заторопилась уходить ночь, и в окно посмотрело утро.
И в комнату вошла хозяйка.
Поросёнок и пикнуть не успел, как оказался в её толстых пальцах, а потом на дне коробки.
Оттуда он увидел, как те же грубые пальцы схватили стеклянную официантку и паровозного машиниста и засунули их в разные коробки, а растрёпанный веник вымел из-под ёлки осколки заколдованных чашек.
Потом крышка коробки закрылась, и ёлочному поросёнку осталось только размышлять о том, как быстро кончаются все чудеса на свете.