Волкова С. Л. / Произведения
Медвежьи ушки
Пригрело в тайге весеннее солнце. Снег растопило. Медведю в берлоге бок вымочило. Вылез он из берлоги, хмурый спросонья, на солнце жмурится. А над ним шмель-медведка кружится.
– Здорово, брат! Ты, я вижу, рад?
– Как не радоваться! Можно крылья расправить, в синее небо взлететь. Зимой-то не полетаешь. Бр-р-р!
И улетел – Тр-р-р!
А вон идёт мальчишка. На голове шапочка из кедровой шишки. Каждая веснушка на носу лучится, в руках лукошко. Увидал Топтыгина.
– Здравствуй, Мишка!
– Здравствуй, брат! А ты чем рад?
– Рад работе весенней. Травы сею. Семян с осени припас. Гляди: тут журавельник, кошачьи лапки, вороний глаз. Трава гусиная да лягушачья, кукушкин лён да лисий хвост, капуста заячья, да воробьиная каша.
И пошёл Сибирячок дальше. Разбрасывает семечки, пушистые и гладкие, на чёрный мак похожие и на коричневую гречку.
Пыхтит Топтыгин, Сибирячка догоняет.
– Ты вон лягушку уважил даже. А где же трава с моим именем?
Сибирячок вздохнул.
– Не хочется называть траву твоим именем. На тебя весь народ таёжный в обиде. Ты, Топтыгин, топаешь, не глядя под ноги, цветы выдираешь с корнем, разоряешь ульи пчелиные, ломаешь черничник да малинник.
– Неправда! – взревел медведь, да так, что покачнулась вершина сосны.
– Что случилось! Что стряслось? – высунула хоботок из норки старушка землеройка. Увидала мишку и сразу в норку – шмыг!
– Прошлой осенью он на дом мой наступил. Потолок и стены обвалились. Едва отрылась.
– Ага, Топтыгин! Ты и землеройку обидел.
Увидев мишку, схватили свои пожитки и бросились кто куда муравьи.
– Караул! Сейчас муравейник разорит!
А Топтыгин и не глядит на них, вздыхает.
– Поди и муравьиная трава есть... Где же это видано, чтоб обошли самого сильного?
К речке Сибирячок вышел, за ним и Топтыгин, выплыла выдра. Медведя увидела – и бултых! В воду. Потайной речной тропинкой ушла к себе в норку.
Постучал к ней Сибирячок.
– Ты что спряталась?
– От греха подальше. Медведь меня обидел – сеть разорвал. Сети конец, уплыла и рыба.
Взревел Топтыгин:
– Виноват! Простите, братцы! Я не со зла! И перед землеройкой повинюсь, и перед муравьями!
Достал Сибирячок из лукошка семечки малые. Стал разбрасывать налево и направо. Насыпал и медведю в лапу.
– Брось и ты. Вырастут кустики из них, медвежьи цветы-колокольчики. Будут с тобой разговаривать.
Охнул Топтыгин.
– Значит, не забудут в тайге моё имя!
Ждёт, не дождётся, бродит там, где бросил семечки, не дыша; муравьишечку обойдёт, не ступит зря.
Вот уже там, где шли они с лукошком, кустики закраснели. На них – блестящие листочки. А как кукушка закуковала, показались и цветочки-колокольчики. Звенят, бледно-розовые на ветерке, не уставая:
Взгляни налево,
Взгляни направо,
Под ноги смотри!
Тир-лир-ли!
Медведь так и делает. Глядит направо и налево и под ноги не забывает смотреть.
Да только осыпались колокольчики быстро.
Обиделся медведь:
– Мои цветы хуже всех. Ты обманул меня. Сибирячок!
– Не рычи, помолчи, – Сибирячок отвечает. – Колокольчики облетели, а листья остались.
И вдруг шёпот лиственный
– Слушай, слушай!
Мы – не просто листики,
Мы – ушки на макушке!
Всё запомнили,
Что колокольчики сказали.
Посмотри налево и направо.
Под ноги смотри, тир-лир-ли!
– Так и будем звать твои кустики – ушки медвежьи.
– Ушки – это вам не лапы, хвосты! – загордился Топтыгин.
Ушки с того дня медведю служили, слушали: довольны ли медведем соседи. Если нет, шепнут:
– Будь осторожней. Михайло Потапыч!
Песню колокольчиков шепчут, забыть не дают.
Живёт теперь Топтыгин с соседями в мире. За зиму наскучается в берлоге.
Весной выйдет, кричит с порога землеройке и выдре:
– С весной вас, соседки!
А шмелю-медведке:
– Здравствуй, брат! Ты весне рад? И я тоже рад!