Волкова С. Л. / Произведения
Легенда о Серебряном баклане
Много веков тому назад совсем молодым был седой Байкал. Любил он в те времена потешиться удалью своей и силой. С горных вершин, окружавших море, огромные глыбы доставал и разбрасывал их по берегам. Испуганные чайки, утки, гагары тучами поднимались в небо.
Смеялся молодой богатырь Байкал:
– Эта игра вполсилы! Сейчас будет в полную силу...
Беломраморную скалу могучими руками обхватил, поднатужился и кинул. Поднялись брызги, вскипели волны... Упала скала в море. До сих пор стоит она на том месте.
А памятно оно тем, что здесь, скалу поднимая, зацепил богатырь о камень свой алмазный перстень. И тот пропал в волнах. Перстень не в подарок был богатырю дан. Это был знак власти его над морем и всеми его берегами.
Заметил Байкал пропажу и позвал своих водных подданных:
– Вы, рыбы, большие и малые! Сиги, осётры, омули, плывите сюда, ныряйте до дна, помогите Байкалу! Ищите пропажу!
Но ни одна рыба плавником не пошевелила даже. Тогда богатырь Байкал своих крылатых подданных позвал:
– Вы, утки, гуси, чайки, гагары, морянки, ищите перстень, в воду ныряйте!
Но птицы на его слова не обратили внимания. Разгневался богатырь, захватил горсть прибрежной гальки и швырнул в птиц.
Случайно так вышло или нет, кто теперь знает? Но оказался в горсти гром-камень. Чёрный, как уголь, словно палец ровный и длинный, он ударился о беломраморную глыбу.
Потемнело сразу небо, прогремел гром, заходили волны ходуном. А потом каждая встала, точно стена.
Разбуженная громом, примчалась из своего каменного логова чёрная буря Сарма. Растрепав седые лохмы, распустив чёрные юбки, с визгом и воем стала носиться над морем.
Нахмурил брови богатырь Байкал:
– Разве я тебя звал, Сарма? Ты явилась не вовремя – подняла волны, перемутила воду.
Сарма расхохоталась, как тысяча чаек:
– Ты ещё надеешься найти перстень, богатырь? А кто за ним полезет в воду? Потерял ты перстень, потерял и власть над поданными. Ты видел, никто уже не подчиняется тебе.
Байкал нахмурил тёмные брови:
– Немые рыбы, крикливые птицы. О них не буду и вспоминать. Недостойны. Но ты забыла о моих реках. Бурные, непокорные, преодолевают они каменные пороги, дикими кошками прыгают со скал, чтобы робкими ягнятами припасть к моим ногам. Их триста тридцать шесть. И сокровищ их не счесть – золотой песок, сапфиры, рубины, бирюза…
– Песок засыпал тебе глаза! – захохотала Сарма. – Посмотри по сторонам.
Поднял голову Байкал. Закусив удила, точно кони, почуявшие погоню, мчались реки, повернув вспять. Ни арканом поймать, ни догнать...
Сарма ликовала.
– Ну что? Ты всё ещё хочешь остаться здесь? Зачем? Без перстня ты больше не владыка, не хранитель этих мест. Что молчишь? Или ты со мной не согласен? Скажешь, не права Сарма? Давай тогда так: если из всего твоего народа найдётся хоть один, кто остался верен тебе, я уйду сама.
Примостилась на мраморной скале Сарма и стала ждать.
Как только волны улеглись, над ними замелькали острые белые крылья. Это летал белый баклан.
– Что ты здесь делаешь, глупая птица? Я ещё не ушла, – крикнула ему Сарма.
– Я ищу перстень. Не мешай, – прокричал баклан.
Скривилась чёрная ведьма, но делать нечего. Убралась Сарма. Ничто больше не напоминало о ней: прибило к берегу пену, муть осела.
Но в августе быстро темнеет. И тогда стемнело. Зажглись над морем и утонули в нём звёзды. И каждая звезда, большая и сверкающая, казалась баклану алмазным перстнем, лежащим на дне, а небо – зеркалом, его отражающим.
С тихим плеском погружался баклан в ночную, серебряную от звёздного света воду. Выныривал, нырял снова...
Пока не понял, что звёзды его обманывают, и ныряет он напрасно. На рассвете звёзды стали бледнеть, гаснуть. Небо опустело. А в нефритовой глуби воды одна звезда всё не гасла, горела.
– Наконец-то он, перстень! — и прижав усталые крылья к бокам, снова нырнул баклан.
А тем временем перстень заметил проплывавший над ним бычок. Он опустился на дно и, не глядя, бочком проплыл мимо.
Но вдруг развернулся и разинул зубастую пасть:
– Чей перстень, того и власть! Держитесь теперь, сиги, щуки, осётры! Узнаете мой нрав!
Всплыл наверх хитрый бычок. Тут и схватил его под жабры зоркий баклан. Оказавшись в бакланьем клюве, бычок совсем не испугался. Он раздувался от гордости:
– Вот как высоко я взлетел! Мне уже прислуживает баклан. То ли будет ещё!
И с высоты бараньего полёта вдруг шлёпнулся о камень загордившийся бычок. Да так сильно, что и рот разинул. Выкатился алмазный перстень и со звоном упал к ногам богатыря Байкала.
Надев его на палец, спросил богатырь баклана:
– Кто ты, серебряная птица?
– Я – обыкновенный баклан! Таких здесь тысячи.
– Нет, ты не обыкновенный. У тебя ожерелье серебряное.
Баклан заглянул в прозрачную воду и увидел своё отражение.
– Я понял! – крикнул он. – Понял! Всю ночь я нырял в воду, серебряную от звёзд. Вот серебро к моим перьям и приросло. Ничего, я ныряю много, оно отмоется. И я белым стану снова.
– Нет, – покачал Байкал-богатырь головой. – След доброго дела уничтожить не так-то легко. Он остаётся навечно. Как и злого, конечно. Отныне и навсегда твои потомки серебряным оперением будут сверкать. А потомки бычка никогда уже не смогут взглянуть в глаза прямо. Всегда будут бороздить брюхом дно. И вот ещё одно: бакланам с этого дня я разрешаю гнездиться на этой скале беломраморной. А я покидаю эти места.
Поклонился владыке баклан:
– Спасибо за милость. Но если ты уйдёшь, богатырь Байкал, реки твои полноводные уже не вернутся сюда. А нам, бакланам, не выжить без воды и без рыбы.
И тут богатырь увидел: реки его, горные и равнинные, бурные нравом и смирные, все триста тридцать шесть, как одна, бегут к его ногам.
И, завидя алмазного перстня сверканье, спешат к нему по воде рыбы, по небу – птичьи стаи.
Задумался Байкал:
– Скажи мне, баклан – мудрая птица, если все они теперь вернулись ко мне, значит, всё им должно проститься?
И опять поклонился баклан:
– Твоя мудрость выше и глубже моей. О, хранитель моря, тайги и степей, не суди так строго своих подданных! Они привыкли подчиняться только перстню. Они не понимают твоей речи. И не поняли тогда, о чём ты их просил. Им и друг друга-то понять трудно. У каждого из них – свой язык: у рыб и у птиц, у зверей, у камней...
Выслушав это, Байкал-богатырь своих подданных простил. И с тех пор многие века учил их слышать и понимать его слова. И слова друг друга.
И до сих пор все птицы, рыбы, звери и даже деревья помнят эту легенду. И на всех берегах Байкала, таёжных, степных, и даже там, где голые скалы, празднуют День Серебряного баклана.