Волкова С. Л. / Произведения

Фуражка с молоточками

Дедушка девочки Даши никогда не расставался со своей фуражкой. Он в ней и в жару, и в мороз. Он в ней и в поездку, и на сенокос. Над околышем фуражки колесо с крылышками. Такие фуражки носили в старые времена машинисты.
Однажды дед взял с собой в поездку Дашу, и она увидела паровоз. Он был чёрный, со звездой на чугунной груди. А внутри, в топке, жарко горело пламя, свистел, вырываясь наружу, пар.
Дед Иван двигал рычагами, подавал басистый голос гудок, и паровоз, тронувшись с места, мчался по рельсам. Тотчас пускался за ним вдогонку паровозный ветер – в рубашке нараспашку, лицо чумазое, кудри пропахли гарью. Дед подмигивал ему из окна, и глаза его из-под козырька блестели задорно и молодо.
Дома дед уже не казался таким молодым. Вихор надо лбом был седым, усы щёткой – тоже. И фуражка была поношенной, блестело только колесико под околышем, да молоточки под ним крест-накрест.
– Дедушка, – приставала к нему Даша, – купи себе что-нибудь новое на голову.
Дед отмахивался:
– Дорого. Лучше я куплю тебе колечко. Будешь носить – вспоминай деда.
И весёлые глаза его грустнели. Скоро он выполнил своё обещание, привёз внучке кольцо с бирюзовым камешком. Камешек был выточен, как цветок – незабудка. Точь-в-точь такие голубые незабудки росли на лугу, где косили сено для коровы Зорьки. Луг был заливной, и незабудки в начале лета заливало с головой. И от этого они были здесь особенно яркие. Но камешек в колечке горел ещё жарче.
Вжик-вжик – без устали пела дедова коса. Даша бродила рядом, шлёпала в нагретой солнцем воде босыми ногами. Сколько над водой было стрекоз! Синих, розовых, пунцовых! Они то мелькали низко над речной гладью, то взлетали высоко в воздух. Вот и в этот день они водили свои хороводы над речными волнами.
И вдруг все, как по команде, опустились вниз. Близко у берега, среди кувшинок плыла лодка. В ней стояла девушка, тонкая, как камышинка. На голове её сверкала корона, усыпанная драгоценными камнями. Узкие радужные крылья стояли за плечами. Девушка вышла на берег, привязала лодку. Дунул речной ветер, крылья за спиной девушки затрепетали. Она взмахнула руками и взлетела в воздух легко, как пушинка. Потом сплела руки над головой и закружилась. Узкие крылья её сплелись в павлиний радужный хвост. Это была Царица стрекоз.
– Хочешь, как я танцевать? – вдруг остановилась она перед Дашей. – Научу, если мне колечко с камешком отдашь. В моей короне нет такого самоцвета.
Даша покачала головой:
– Не отдам. Колечко мне подарил дед Иван, чтобы я его вспоминала.
Рассмеялась Царица стрекоз:
– Вот глупая девочка! Люди все забывают. Разве не хочешь ты быть как мы – красивой и беспечной?
Зажав в кулак колечко, Даша побежала к деду. Она ничего ему не сказала. Но танца Царицы стрекоз не могла забыть. И принялась мастерить себе крылья: согнула проволоку, обтянула её марлей, и танцевала, танцевала…
Была уже осень, когда они с дедом приехали на заливной луг, чтобы увезти припасённое для Зорьки сено. Зелёные ивы у речки пожелтели, незабудки поблекли, и стрекоз было не видать. Потом долго тянулась, и наконец миновала зима.
Во дворе дед Иван рубил дрова. Небо синело, избавившись от снега, весело блестела крыша на солнце. Все казалось таким новым! Только фуражка деда Ивана ещё больше состарилась и осела, словно весенний сугроб.
– Дедушка, купи себе новую, – просит Даша, – ты ведь уже купил мне кольцо. Дед прищурился хитро:
– Фуражка старая, а крылышки на ней, да и молоточки, смотри как сверкают. Нет, мы с ней расстанемся не скоро.
Даша вздохнула:
– Только не приходи в ней ко мне в школу. У нас будет концерт.
И Даша протянула билет:
– Вот тут написано твоё место.
Дед Иван только вздохнул:
– Как раз в этот день мне в поездку.
День концерта выдался погожим на редкость. Словно горячим утюгом солнце снега утюжило, бежали ручьи, воробьи купались в лужах. Даша на воробьёв загляделась, поскользнулась, выпал из рук её узелок и упал в лужу. В узелке были крылья из марли увязаны. Вымокли они и стали грязными. Стоит она, плачет, и видит сквозь слёзы: мелькают рядом крылья стрекозьи.
– Нашла о чём плакать! Иди за мной, будут у тебя крылья настоящие, новые и не из проволоки.
Привела она Дашу на заливной луг. Нетронутый снег ещё лежал вокруг, но прибрежные вербы уже тянули к синему небу своё серебро. Под вербами сверкал на солнце стеклянный дом. Даша вошла. Два жука-златки – лакеи в блестящих ливреях почистили её пальтишко и платье и провели в залу с зеркальными стенами. Сама Царица стрекоз вышла к Даше навстречу.
– Одумалась наконец-то! Что толку тебе от колечка? А за него ты получишь крылья, которых нет красивей и легче.
Царица хлопнула в ладоши, и перед ней встал мастер-кузнечик. Даша, словно во сне, сняла и протянула ему колечко.
– Сбей с него камешек – незабудку. Да только ровно. Камешек вставишь в мою корону, – приказала царица.
Мастер-кузнечик поклонился и вышел. Влетели служанки-стрекозы в синем и пунцовом. Следом два толстых шмеля – медведки, пыхтя, втащили плетеные из ивняка корзины – сетки. И у Даши в глазах замелькало. Шуршание, сверкание… все новые крылья служанки из сеток и корзин доставали. Даша примеряла то одни, то другие. Выбрала наконец самые лёгкие и себе по росту. Царица стрекоз снова хлопнула в ладоши. Жужжа, влетели пчёлы и осы. Осы держали зажжённые свечи. Пчелы растопили на их пламени воск и прилепили к платью новые Дашины крылья.
Даша на концерт не опоздала. Объявили её танец, и она впорхнула на школьную сцену. Танцевала она, словно играла с речными волнами. То скользила над ними, то в них ныряла, поднимая фонтаны сверкающих брызг. То высоко взлетала над сценой, то стремглав летела вниз. В зале хлопали и кричали:
– Браво! Бис!
Назавтра в газете появилась её фотография. Деду Ивану её показали. Как он был горд! А потом позвонили по телефону: Дашу приглашали танцевать на праздники в Большом городе. Дед Иван радовался:
– И у меня туда поездка. Едем вместе.
Даша нахмурилась:
– Ты будешь в своей фуражке? Нет уж, я полечу самолётом. Мне прибыть нужно раньше.
Погода в Большом городе была совсем другая. Снег там давно растаял, на деревьях уже набухли почки. Праздник решили устроить на площади. Солнце сияло, гремели оркестры. На высоком помосте прыгали клоуны, звенели весёлые песни.
И вот, сверкая слюдяными крыльями, появилась танцующая летунья. Оркестр смолк, потом, спохватившись, заиграл громче. Даша танцевала, уже поднявшись высоко над площадью. Круг за кругом, круг за кругом. Прохладная голубизна неба у нее под ногами казалась ей заливным лугом. Далеко внизу были доски помоста. И все ближе горячее сверкающее солнце между облаками. И вдруг раздалось шуршание. Горячие лучи солнца растопили воск. И одно стрекозье крыло, медленно шурша, упало на помост. Даша беспомощно взмахнула руками. Зрители на площади замерли…
Паровоз деда Ивана только ещё подходил к городскому вокзалу. Паровозный ветер, который мчался следом, увидел Дашу первым. Он влетел в распахнутое окошко, сорвал с деда Ивана фуражку, двумя молоточками отбил с неё крылатое колесико, и вверх подбросил. Блестящие крылышки вдруг выросли и стали крыльями, и колесо, поднявшись над городскими башнями и куполами, крепко встало Даше под ноги. Что ей страшно, Даша не подала виду, и плавно опустилась вместе с ним. Люди хлопали, что-то кричали. Они решили, что танец так был задуман заранее.
Домой они возвращались все вместе: дед Иван, Даша и паровозный ветер. С тех пор каждый год, лишь наступает лето, в Большой город прилетает паровозный ветер. Там теперь Даша учится и живёт. 
Дед Иван её уже ждёт. Приехав, она бежит на заливной луг. Слушать, как днём и ночью стучит мастер кузнечик своим молоточком. Всё хочет сбить с Дашиного колечка незабудку – камешек. Но только ничего у него не получается.