Бунтовская С. Н. / Произведения

    Задумался как-то медведь, для чего кабарге клыки. Сама маленькая, а клыки огромные. Торчат из-под верхней губы – длинные, белые, острые. Будто и не олень кабарга, а саблезубый тигр. Впрочем, у самочек клыков нет, а вот у самцов такие, что любой волк позавидует. И лось, и изюбрь, и козуля носят. А вот кабарга рогов не имеет. Зато прыгает она здорово. Скок! Скок! – точно заяц гигантский. Во время прыжка ещё и развернуться успевает. Только что хвостом к тебе стояла, прыжок – и она уже боком.
   Сел медведь на толстый зад, затылок поскрёб тяжелой лапой. Может, для того кабарге клыки, чтобы с волками драться? Проткнёт олешек волчью шкуру клыками, точно шильцами, не поздоровиться тогда серому. Может, она клыками кору с деревьев сдирает или корешок копает.
   Думал-думал медведь, ничего не надумал. Решил найти кабаргу и поговорить с ней начистоту. Пошёл на сопку неподалёку отыскать среди скал кабаржиный дом. Оказалось, и дома-то никакого не было. А было несколько укромных мест, откуда кабарга любила наблюдать за всем происходящим вокруг, сама при этом оставаясь незамеченной. Со своего участка кабарга никуда не уходила и знала на нём каждый камень. Долго бродил медведь по лесу, принюхивался и порыкивал время от времени.
      – Эй, кабарга! Покажись! По делу я к тебе!
  Но кабарга не желала показываться косолапому. Хотя медведь точно знал – рядом прячется олешек. Кое-где ему попадались кабарожьи лёжки.
  Устал косолапый по сопке бродить, решил прилечь, отдохнуть. Место себе облюбовал подходящее – ровную площадку под небольшой скалой. Невесело медведю. «Так, – думает, – и не поговорю с кабаргой. Боится она меня, такого громадного. Не верит, глупая, что обижать её я и не собираюсь вовсе».
     Улёгся медведь и вздохнул печально.  И тут из-под самого его носа выскочил крохотный олешек и сломя голову кинулся вниз по склону. Медведь так перепугался, что и сам чуть не побежал, только в другую сторону. Потом разобрался, что бояться нечего, и припустил со всех ног вслед за кабарожкой.
    Нашёл олешка не сразу. Случайно заметил, как с вершинки одной из скал скатился крошечный камешек. Там и прятался самец-кабарожка. Стоял на крутом откосе, глядел на медведя внимательно. Почти не видно его на каменном фоне. Ну и чудо-олешек! Настоящий мастер маскировки!
    –Уф-ф! – облегчённо вздохнул медведь. – заставил ты меня, старика, побегать. Уж зову тебя, зову, а ты будто и не слышишь, помалкиваешь.
       – Я не разговариваю ни с лисой, ни с волком, ни с рысью. И с тобой, медведь, разговаривать мне не хочется. Все вы – кровожадные хищники. Только и норовите съесть меня.
    Нет, я не съесть тебя пришёл, а только спросить. Скажи, зачем тебе, такому маленькому, эти клычищи? Может ты тоже кровожадный хищник, набросишься сейчас на меня, отомстишь за то, что напугал.
     – Что ты, медведь? Не накинусь я на тебя. Весу во мне чуть больше, чем у зайца. Даже соболь иногда охотится за мной. А что говорить про рысь или волка…
      И кабарожка грустно вздохнул.
    – Да-а-а – сочувственно протянул медведь, – нелёгкая у тебя жизнь. И всё-таки скажи, для чего клыки? Может, для красоты?
     – Эх, медведь, какая уж тут красота. У всех других самцов-оленей есть рога. Я – самый маленький олень, и рога носить мне тяжело. Потому мудрая природа заменила мне рога на клыки. С их помощью я состязаюсь с соперниками во время свадеб. Кто сильнее, тот и победит. А победителя обязательно полюбит красавица кабарожка, иногда даже не одна.
   – Теперь мне всё понятно, – покачал головой медведь. Жизнь у тебя не лучше, чем у зайца. Убегаешь, прячешься, боишься. Да и травы тут почти нет. Одни иглы сосновые. Неужто ими и питаешься?
   – Да что ты, медведь, как же ими питаться? Они сухие, колючие… Я лишайник ем. Тот, что на пнях растёт или на деревьях. Зимой дунет ветер, обломит веточки, а на них целая лишайниковая борода. Её-то я особенно люблю. 
     – Не понять мне ваших вкусов – поморщился медведь. – По мне уж лучше корешки, ягодки или шишки кедровые. Да ты слезай с верхотуры-то трусишка. Сказал же – не трону я тебя. А то голова закружится, и свалишься ненароком.
      – Не волнуйся, косолапый, я высоты не боюсь, и голова у меня никогда на кружится. Ты уж прости меня, не пойду я вниз, пока ты не уйдёшь.
      – Хорошо, хорошо. Ухожу, – махнул лапой медведь. – Тебе и, правда, осторожным быть приходится. Прощай!
      И медведь неторопливо побрёл по склону вниз.
     А потом жевал на опушке ягодки брусники и думал: «Вот олешек так олешек! Никогда такого не обижу».