Бунтовская С. Н. / Произведения
Таёжный клад
– Кедровка! Кедровка! Кинь ещё шишечку! – попросил медведь, обходя вокруг старого толстоствольного кедра. Он задирал кверху широколобую голову и щурил небольшие тёмно-карие глазки, стараясь разглядеть свою пернатую соседку среди пушистых ветвей.
– Некогда мне, косолапый, – скороговоркой отговаривалась она, – зима уж скоро, а ты всё кинь да кинь.
– Вот и я говорю: зима скоро, а я худоват, – не отставал медведь, через плечо оглядывая свои бока.
– Как с такой фигурой зимовать- то?
– Как хочешь, так и зимуй, я-то здесь при чём? – не поддавалась на уговоры кедровка.
– Как это причём? – простодушно удивлялся медведь.
– Мы ведь с тобой всегда в согласии и добром соседстве проживаем.
– Ну и что мне с твоего соседства? – спрашивала кедровка, деловито шелуша очередную шишку.
– Как это – что? – удивлялся медведь. – Я самый сильный в тайге зверь, защищу тебя при необходимости.
– Нет никакой такой необходимости, – ворчливо отвечала кедровка. – А если силу девать некуда, раскачай кедрушку-то – глядишь, шишки вниз и посыпятся.
– Да я бы раскачал, – вздыхал медведь, – да плечо что-то побаливает. Нынче всю ночь не спал. Застудил, наверное.
И он потёр тяжёлой лапой больное плечо.
– Ну, хорошо, – смилостивилась наконец кедровка, – держи свои шишки да не приставай ко мне больше.
– Бух! Бух! – глухо ударились о землю три тяжёлые смолистые шишки.
– Вот спасибо, подружка! – обрадовался медведь. – Век твою доброту помнить буду.
Ничего не ответила кедровка, вспорхнула и полетела куда-то.
– Ишь ты, – проводил её взглядом косолапый, – опять будет клад закапывать.
Вскоре кедровка вернулась. Медведь уже успел покончить с шишками и снова заканючил:
– Кедровушка, подружка моя милая! Не забыла ли про меня?
– Надоел ты мне, косолапый, – отозвалась сверху кедровка. – Чем я всю зиму кормиться буду? Уж сколько шишек тебе перекидала!
– А сколько ещё висит! – повёл тяжёлой головой медведь. – Если ты всё это съешь, то превратишься в большую жирную гусыню. Ха-ха-ха!
– Очень смешно, – проворчала кедровка, но медведя пожалела. На землю гулко упали ещё несколько крупных шишек.
– Жуй свои шишки да не оглядывайся, – скомандовала она, – а я пока тут рядом кладовочку устрою.
– Как скажешь, красавица, – послушался медведь, повернулся к кедровке толстым задом и вкусно зачавкал. Кедровка доставала клювом из шишки орехи и считала:
– Раз, два, три, четыре... двадцать.
Был у кедровки один секрет. Под клювом – объёмный кожаный мешочек, куда и складывала она добытые орешки. Набив полный мешочек, кедровка слетела вниз, где давно уже присмотрела прекрасный пень. Под его корнями она и намеревалась схоронить добычу. Раскопала клювом ямку во мху, но тут... случилось нечто страшное. Метнулась откуда-то рыжая тень.
– Тррр! – испуганно завопила кедровка, рассыпая не спрятанные ещё орехи. Рыжая лисица крепко держала её за длинный хвост.
Кедровка судорожно махала крыльями, стараясь высвободиться. И худо бы ей пришлось, да вовремя подоспел медведь. Схватил за загривок разбойницу, встряхнул хорошенько да как заревёт ей в самое ухо:
– Не сметь кедр-р-ровку обижать!
Перепугалась лисица, отпустила кедровку и в лес убежала.
А кедровка почти не пострадала. Так, потеряла несколько пёрышек. Но от большого испуга сделалось у неё что-то с памятью. Стала забывать она, где клады прятала.
И потому запасов ещё больше делать стала. Какие потом сама находила, какие мыши разворовывали. Кое-что и медведю перепадало. А некоторые так и оставались ненайденными. И никто бы никогда не узнал про эти кедровкины клады, если бы каждый год не появлялись из-под мха молоденькие пушистые кедрушки.