Зверев А. В. / Литературные вечера
В методических рекомендациях содержатся материалы в помощь библиотекарям по популяризации среди детей и подростков творчества замечательного сибирского писателя Алексея Васильевича Зверева. Кроме книжной выставки и интерактивной беседы к ней, предлагаем цикл часов вдумчивого чтения по произведениям писателя. Эти чтения следует построить так, чтобы они сопровождались рассказом или комментариями библиотекаря (учителя) и обязательным обсуждением с детьми нравственных проблем, поднятых автором в прочитанном отрывке.
Предлагаемый материал позволит не только использовать готовый сценарий, но и создать свои варианты работы с другими произведениями писателя.
Судьба и слово Алексея Зверева
Книжная выставка
…И еще одно качество привлекает в прозе А. Зверева: она проста и незаметна, бесхитростна и скромна настолько, что у тебя нет ощущения чтения, труда от чтения, а есть ощущение движения вместе с автором и его героями, видения, слышания, участия во всем том, что делают они… Чувство прочности и надежности прозы, какой-то особенной важности ее в жизни охватывает всякий раз меня, когда я читаю повести и рассказы Зверева.
Валентин Распутин
Портрет писателя А. Зверева / художник А. Г. Костовский // Сибирь – 1998. – № 2. – 3 с. обл. [цв.]
Список произведений
Весна ; Антропка : рассказы / А. В. Зверев // Иркутский рассказ : сборник.– Иркутск : Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1981. – С. 61–93.
Гарусный платок / А. В. Зверев // Изба. – Иркутск : Иркутский писатель, 2009. – С. 4–63. – (Избранная проза и поэзия Байкальской Сибири).
Гарусный платок : отрывок из повести / А. В. Зверев // Сибирячок. – 2013. – № 3 (126). – С. 10–11 : цв. ил.
То же // Встреча : повести и рассказы / сост. Б. С. Ротенфельд. – Иркутск : Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1988. – С. 291–345. – (Б-ка «Сельские вечера»).
Далеко в стране Иркутской : роман / А. В. Зверев. – Иркутск : Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1987. – 304 с. : портр. – (Сов. сиб. роман).
Дом и поле : роман / А. В. Зверев. – Иркутск : Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1970. – 271 с.
Евсейкина любовь : рассказ / А. В. Зверев // Иркутский рассказ : сборник. – Иркутск : Вост.-Сиб.кн. изд-во, 1991. – С. 83–100.
Ефимова держава : роман / А. В. Зверев. – М. : Современник, 1989. – 362, [6] с.
Жили-были учителя : повести и рассказы / А. В. Зверев. – Иркутск : Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1990. – 463 с.
Как по синему морю... : повести и рассказы / А. В. Зверев ; худож. А. Н. Аносов. – Иркутск : Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1984. – 480 с. : портр.
Как по синему морю… ; Сашкина гармонь / А. В. Зверев // Антология иркутского рассказа. XX век. – Иркутск, 2003. – С. 324–341.
Ласточка : повести, рассказы / А. В. Зверев. – Иркутск : Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1992. – 221, [2] с.
Ласточки : рассказ / А. В. Зверев // Писатели Восточной Сибири : хрестоматия для 5–6-х кл. общеобразоват. школ / авт.-сост. О. Н. Шахерова. – Иркутск, 2009. – С. 256–275.
Лыковцы и лыковские гости : повести / А. В. Зверев ; послесл. Н. Тендитник. – Иркутск : Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1980. – 352 с. – (Совр. сиб. повесть).
Манины частушки : рассказ / А. В. Зверев // Иркутск. Бег времени. В 2 т. Т. 2: Автографы писателей, кн. II: Проза. – Иркутск, 2012. – С. 231–236.
На Ангаре : рассказы / А. В. Зверев. – Иркутск : Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1972. – 209 с.
Пантелей : рассказ / А. В. Зверев. – Иркутск : Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1982. – 46 с.
Последняя огневая : повести / А. В. Зверев ; послесл. А. Трушкин. – Иркутск : Вост.-Сиб.кн. изд-во, 1977. – 317, [2] с.
Раны : повести. Рассказы / А. В. Зверев. – М. : Современник, 1983. – 400 с.
Раны : повесть / А. В. Зверев // Литературные жемчужины сибиряков. Иркутск – Байкал. Избранные произведения сибиряков. – Иркутск : Сибирская книга, 2010. – С. 134–194.
«От этой повести невозможно оторваться с первой до последней страницы. В ней совершенно всё: мысли, фразы, чувства. Она поражает до глубины души, она заставляет задуматься и долго пребывать в задумчивости. Всё пытаешься осмыслить прочитанное, понять судьбы героев, а заодно и свою судьбу, потому что мы все – неотделимы от подвига и жизни своих отцов и дедов. Я не буду больше говорить об этой повести. Но я уверен: её должен прочить каждый взрослый человек нашей необъятной родины, если он только хочет понять: как и почему наши предки одолели грозного врага – того самого врага, который по всем мыслимым и немыслимым законам должен был победить в этой войне. Но не победил, а был раздавлен в своём логове. Почему это произошло?.. Читайте повесть «Раны». Там все ответы» (В. В. Воронов).
Троица / А. В. Зверев // Повести. – Иркутск : Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1991. – С. 3–96.
О жизни и творчестве писателя
Байбородин, А. Люблю я сторону родную… : очерк о судьбе и творчестве. К 90-летию писателя Алексея Зверева / А. Байбородин // Сибирские огни. – 2003. – № 9. – С. 145–158.
Байбородин, А. Г. В терпении, любви и мольбе / А. Г. Байбородин // Яко богиню землю нареки. – М. : Современник, 1991. – С. 170–198.
Свой очерк о писателе Анатолий Байбородин заканчивает словами: «Повести и рассказы Алексея Васильевича Зверева, как лучшие произведения русской литературы, заклинание народу, чтобы он вспомнил себя – вспомнил себя высокого и светлого духом, даже в страданиях и растерянности не терявшего любви к своему ближнему, к земле отцов и дедов, к обычаям своего рода-племени».
Зверев, А. О друзьях-товарищах : [рассказ писателя о своей фронтовой жизни и людях, с которыми довелось быть рядом] / А. Зверев // Через войну : сборник. – Иркутск, 1985. – С. 142–202.
Зверев Алексей Васильевич : [биогр. справка] // Иркутск: историко-краеведческий словарь. – Иркутск: Сибирская книга (ИП Лаптев А. К.), 2011. – С. 176.
Козлов, И. Отыщи их всех, Ванюша (Иркутск – мое военное детство): [в т. ч. об А. В. Звереве] / И. Козлов // Земля Иркутская. – 2005. – № 1. – С. 60, 61, 64.
Максимова, В. В. Зверев Алексей Васильевич : 100 лет со дня рождения / В. В. Максимова // Приангарье: годы, события, люди : календарь знаменат. и памят. дат Иркут. обл. на 2013 год. – Иркутск, 2012. – Вып. 46. – С. 49–56 : портр.
Семенова, В. А. Муза, сестра фронтовая / В. А. Семенова // Сибирь. – 2005. – № 2. – С. 193–198.
То же // Сибирь. – 2013. – № 2. – С. 204–206.
Тендитник, Н. А. В. Зверев / Н. Тендитник // Литературная Сибирь. – Иркутск, 1988. – Вып. 2. – C. 167–172.
Тендитник, Н. В стихии народного характера: Алексей Зверев // Мастера / Н. Тендитник. – Иркутск, 1987. – C. 213–263.
Тендитник, Н. Великая книга жизни: послесловие / Н. Тендитник // Зверев А. В. Лыковцы и лыковские гости / А. В. Зверев. – Иркутск, 1980. – C. 342–352.
Тендитник, Н. Землепроходец / Н. Тендитник // Сибирь. – 2013. – № 2. – С. 201–203.
«Детство от нас не уходит, детство всегда вместе с нами»
Интерактивная беседа о жизни и творчестве
А. В. Зверева
Ведущий (1): Сейчас трудно представить, как жили в Сибири в начале ХХ века наши предки, на долю которых выпало тяжелое испытание – революция и Гражданская война. В то далекое время родился в земле сибирской будущий писатель Алексей Зверев. Силой своего таланта он дал нам возможность оказаться в деревне его детства и юности, пережить вместе с героями его книг выпавшие на их долю испытания, плакать и радоваться вместе с ними.
Ведущий (2): Родился Алексей Васильевич перед Первой мировой войной, 24 февраля 1913 года, в селе Усть-Куда Иркутского района в семье крестьянина.
В те годы это было глухое селение, где старожилы еще помнили ссыльных декабристов.
Писатель вспоминал: «Детство мое было счастливое, хотя бы потому, что вырос при отце и матери… Нас было у родителей восемь человек. Я предпоследний – все обноски были мои. Но жили мы все-таки лучше соседей: был свой кусок хлеба, был организатор нашей «орды» – наша матушка. Особое счастье мое – я был работник с шести лет. В ту пору я успел побыть боронягой и копновозом, пахарем и косцом, рыболовом и пастухом, жнецом и огородником, испытал множество других занятий и забот. Все это просто в дружной и работящей семье среди радостей и печалей, утрат и обретений, ласки и суровостей. Чем дальше живу, тем больше понимаю, как много дало мне детство. И я счастлив, что очень рано приобщился к труду, это помогло мне потом жить...»
Алексей Зверев вспоминал и о «земном преклонении перед хлебом в поле и хлебом на столе»: «Отец имел привычку, поев, сгрести ладонью крошки со стола и бросить в рот. То же проделывали и мы, ребятишки. И это подсказывалось не скупостью, а своеобразным поклоном всему, что делается руками землепашца».
Ведущий (1): Кроме крестьянского труда была еще и учеба в школе. В тринадцать лет, после окончания семилетки, Алеша Зверев уехал в Иркутск учиться на зоотехника. Шли первые послереволюционные годы, в селе была организована коммуна, которая и направила любознательного паренька в сельскохозяйственный техникум, положив ему стипендию в полтора пуда зерна. «Голодно было, конечно, – вспоминал Алексей Васильевич. – Но я всю жизнь благодарен коммунарам за их решение учить меня».
Вернулся он в родное село, стал работать по специальности. Но по законам того времени каждый образованный человек должен был еще и обучить грамоте других, – так страна боролась с поголовной неграмотностью. И Зверев стал учителем. Об этом периоде своей жизни писатель позже напишет в рассказах «Пантелей», «Пора исканий», в повести «Жили-были учителя».
(Инсценировка отрывка из рассказа «Пантелей».)
Саня: Я вошел в класс, сел на стул и голосом как можно тверже сказал:
– Выньте тетради по письму.
Голос из класса: Вот это по-учительски. Только не тетради у нас – бумажки.
Саня: В углу блеснул огонек, я спросил:
– Не накурился, дядя Иван?
Голос из класса: Все-все, Саня.
Саня: Свирепов! К доске иди.
Брат выломился из-за парты, в темную пригоршню ухватил мел.
У меня в школе было пристрастие к шипящим звукам, как у ребенка к пряникам. Я смачно выговаривал такие слова и дивился: слышится мягко, а пишется без мягкого знака. Из-за сомнений таких я не усвоил правила и безбожно врал на письме.
– Луч, – продиктовал я брату, так как план составляли мы с учителем, то, разумеется, слово это было написано правильно.
Но страсть к шипящим толкнула к произвольному выбору слова, я добавил:
– Горяч.
Брат долго рисовал слово, наконец вздохнув, отошел в сторону.
– Не так, – сказал я, переняв от брата мел и приписав мягкий знак.
Ольга: Вот и врешь, Санька.
Саня: Это была Ольга Горпунова, с которой я пас утят. Я почувствовал, как упало мое сердце, словно кто пугнул меня из-за угла.
Ольга выбежала к доске и зачеркнула мягкий знак.
Саня: Мягко же слышится.
Ольга: Вот чудак… Это же мужской род.
Саня: Ну и что! – сломя голову бросился я в спор. Надо было как-то спасаться. – – Это же прилагательное!
Ольга: Мужское прилагательное. Вот чудак!
Саня: Чудачка и ты! Слышишь, как мягко говорится: горяч, горяч, горяч!
Я смачно и щедро шипел, словно плескал воду на раскаленную плиту… Ученики мои брали слово на зуб.
Голоса из класса: Горяч, горяч! Мягко! Горяч, горяч! Жестко!
Саня: Моя премьера горела, но сдаваться я не хотел. Так просто терять дорогу в жизни? Я слепо и дико напирал грудью на Ольгу, подталкивая ее к двери, и орал:
– Мягко! Мягко!
Девочка пожала плечами и вышла из класса.
Я, потный и обезумевший, махом кончил урок, сказав рассерженно:
– На этом заканчиваю.
Ведущий (1): Учительство захватило Алексея Васильевича и почти на сорок лет стало его основной профессией.
Ведущий (2): В молодости желание посмотреть мир влекло будущего писателя в другие края: работал в Красноярском крае, на Волге, в Горьком. Здесь он снова учительствовал, работал на Горьковском автозаводе, заочно окончил учительский институт. И все-таки писатель возвращается на родину, в свою любимую и «далекую сторону иркутскую». Но уже мало времени осталось для мирного учительского труда. Грянула Великая Отечественная война.
Ведущий (1): Летом 1942 года Алексей Зверев уходит на фронт. После короткой учебы в минометном училище попал в самые горячие сражения. Артиллеристом-минометчиком сражался он с врагом на Курской дуге в рядах Первого Украинского фронта, участвовал в самых горячих сражениях по освобождению Правобережной Украины. Был награжден орденом Красной Звезды и боевыми медалями.
Почти в конце войны, в январе 1945 года, Зверев получил тяжелое ранение. Около года лечился в госпиталях, а затем был демобилизован из действующей армии. Приехав в Иркутск, Алексей Васильевич вернулся к своей мирной профессии преподавателя литературы.
Ведущий (2): Позднее он опишет пережитое в повестях «Последняя огневая», «Выздоровление», «Раны», «Передышка», «Гарусный платок». Писатель отмечает: «На войне я впервые узнал понятие «народ» в непосредственном его рассмотрении. Люди из училищ и учреждений, от станка и плуга образовали огромные семьи, названные полками, дивизиями, корпусами, открыто, оголенно стали вместе спать, есть, пить, мерзнуть и голодать, болеть и умирать, смеяться и плакать. Там познано глубочайшее чувство дружбы и товарищества. Тепло этого людского единения очень сильно и долговременно».
И когда пришло время воскрешать в памяти события и лица, то с радостью обнаружил, что их не стерли ни годы, ни новые встречи и впечатления.
(Читает отрывок из повести «Раны» (гл. 27) от слов: «Это после, особенно тут, на войне, он понял глубже и дальше, что это такое «огромное», и с высоты зрелости нынешней поглядел на себя, на того и на этого…» до гл. 28.)
Ведущий (1): В последние годы жизни, оставив школу и полностью посвятив себя литературе, Алексей Васильевич упорно и много работал. В 1988 году за заслуги в развитии советской литературы он был награждён орденом Дружбы Народов.
В его произведениях запечатлены характеры и судьбы сибиряков, быт и нравы современной сибирской деревни – все то, что было и его жизнью. Читая, погружаешься в стихию народной речи – яркой, меткой, образной, приобщаешься к извечной поэзии народа – поговоркам, бывальщинам, поверьям. В его романах, повестях, рассказах отразился многовековой опыт и мудрость народа. Его взгляд на людей мудр и добр. Он не признает в людях равнодушия, бездуховности, отсутствия доброй памяти.
Ведущий (2): Алексей Васильевич как-то сказал о себе: «Я, наверное, больше детский писатель». На страницах его книг живут деревенские мальчишки и девчонки. Они любят и страдают, растут, постигая правду жизни, цену человеческих отношений, удивительную и суровую красоту своей родины.
(Инсценировка отрывка из рассказа «Ласточки».)
Гриня: Ну вот, баба, хвасталась: ласточки, ласточки, а где они, наши-то? И, видно, не прилетят.
Бабушка: Будут, Гриня, – сколько лет прилетали, а тут не прилетят…
Чтец: Старики проснулись и подняли головы, почуяв, что во двор их пришла перемена. На любимом колышке сидела ласточка и рассыпала радостную песню. Сперва слышалось ворковитое осторожное постреливание. Потом все разгонялось и разгонялось воркование, концы трели забирались выше, выше и все плавно и успокоительно заканчивалось милой доброй ласковостью.
Бабушка: Чуешь? Гости приехали!.. Послушай-ка. Сейчас окошко распахну… Наши это. Точно наши. Не знаю почему, наши и наши… Хозяйничайте на здоровье (покивала, даже поклонилась).
Гриня: Отчего, баба, так: ты идешь, они внимания не обращают. Мы с дедой идем, они крик поднимают.
Бабушка: А я колдунья, Гриня, я их лаской, добротой околдовала. Они крошки неразумные, а понимают, кто как с ними разговаривает, кто как поведет рукой, шагает, брякает. Я все стараюсь ровно делать. Таким колдуном и ты можешь быть.
Гриня (воскликнул): Неужели и я могу!
Бабушка: Можешь и ты. Сядь на чурку и делай что-нибудь, хоть поплавок для рыбалки. И как зашумят они, ты песню тихо запой. Какую песню - то запоешь?
Гриня: «Через две зимы, через две весны…»
Бабушка: Добрая песня. Негромко только, мурлыкай и не гляди, что галдят. Пой помаленьку, не торопясь, и поплавочек строгай – и околдуешь их.
Гриня (удивленно): Ну баба! (Сел на чурбан.)
Чтец: Ласточки тут же подняли гвалт.
Гриня (поет): Письма нежные очень мне нужны,
Я их выучу наизусть.
Через две, через две зимы,
Через две, через две весны
Отслужу, отслужу, как надо, и вернусь.
Гриня (прекращая петь): Поорите, поорите маленько. Устанете и перестанете.
Чтец: Ласточки покричали еще немного, устали, видимо, на самом деле и утихомирились, и Гринька косым взглядом стал поглядывать, как пташки улетали поочередно и приносили полные рты насекомых. Сидя на кромке гнезда, неторопливо одаривали добычей невидимых птенцов, и в этот миг едва доносилось до слуха слабое скрипение. Другая ласточка в это время не сводила с Гриньки черных крапинок глаз. Накормив детенышей, пташки сели рядом и стали переговариваться. Гриньке почудилось, что они говорили о нем.
– Посматривать надо за ним, – говорит одна.
– Этот мальчик не озорник, – отвечает ей другая.
– Гляди да гляди.
– Что глядеть, что глядеть, – успокаивала другая.
Обе вспорхнули и улетели. Обрадованный доверием ласточек, Гринька побежал в огород, хлопая в ладоши, закричал.
Гриня: Баба! Баба! Мы мир заключили! Мир!
Бабушка: С ласточками?
Гриня: Ага! Теперь еще с дедой им помириться.
Ведущий (1): В 1992 году писателя не стало. Но остались его книги, запечатлевшие трудное время, выпавшее на долю нашего народа. Писал он в своих книгах о многом: о старой сибирской деревне, где родился и вырос, о Великой Отечественной войне, о которой знал не понаслышке, о природе нашего края, о людях, которых знал и ценил. Любимыми его героями были дети и учителя. В Алексее Васильевиче Звереве и на восьмом десятке легко было узнать учителя: сдержанный в словах и движениях, подтянутый, хороший слушатель и удивительный рассказчик, постоянно готовый помочь всем и каждому.
Ведущий (2): Повести «Гарусный платок», «Раны», «Выздоровление», «Передышка», «Лыковцы и лыковские гости», глубоко исследующие народный характер, поставили Алексея Зверева в один ряд с лучшими писателями России. Именем Зверева названа литературная премия журнала «Сибирь», учреждённая в 1998 году. В 2008 году в Иркутске на здании средней школы № 67, построенной на месте старой железнодорожной школы № 38, в которой в 1940-х годах работал А. В. Зверев, была установлена мемориальная доска в память о писателе.
В 2010 году в Иркутском театре народной драмы был поставлен спектакль «Гневышев» по повести Алексея Зверева «Раны». Главный режиссёр театра Михаил Корнев рассказал, что знакомство с творчеством Алексея Зверева началось в 1982 году, а уже в 1983 году театр обратился к его военной прозе. В день похорон писателя артисты несли гроб на руках, а солдаты иркутского гарнизона салютовали над его могилой. Тогда было дано обещание возвратиться к творчеству иркутского прозаика. Сделать это удалось лишь в 2010 году.
В 2010 году Государственной телерадиокомпанией «Иркутск» был снят телевизионный фильм, посвященный Алексею Звереву. Когда на экране появился Алексей Васильевич и заговорил своим глуховатым и таким знакомым голосом, на миг показалось, что он рядом и что надо его обязательно послушать, потому что он всегда говорит о важном. Вот он неторопливо рассуждает о том, как по-разному можно исследовать жизнь – или много ездить, видеть многих людей, охватывая материал вширь, или внимательно вглядываться в тех, кто рядом с тобой, идти вглубь, и признаётся: «Мне приятнее изучать жизнь своих земляков». А вот вспоминает о родительском доме, большой и дружной семье, благодаря труду выстаивающей в лихолетье и в труде воспитывающей детей, или говорит о красоте русского слова, о своей любви к частушкам, которых знал великое множество: в юности на спор с друзьями мог петь без перерыва, пока шли от своей деревни до соседней…
В телефильме о писателе нашлось место кадрам, на которых запечатлены бывшие ученицы Алексея Васильевича, выбравшие, как и он, профессию учителя и пришедшие в ту же школу молодыми педагогами. Их рассказы переполняло чувство благодарности к тому, кто сначала воспитывал их, прививал любовь к литературе, а потом стал наставником, помогал овладеть нелёгким учительским делом.
Не без гордости писатель говорил, что за тридцать лет работы в школе создал себе примерно три тысячи грамотных и средне образованных читателей, а потом написал им книги…
Алексей Васильевич Зверев жил всеми болями своего ХХ века. Он достойно нёс по жизни имя народного учителя и народного писателя.
Мы вернулись, мы все же вернулись
Из метельной смертельной дали.
Людям, встретившим нас, улыбнулись,
Позабывших о нас не кляли.
Пусть война остается войною.
За святые родные места
Заплатили мы мерой тройною,
И пред родиной совесть чиста.
Из стола ордена извлекая,
Внук играет в сиянье любви.
И незыблема память людская,
Память сердца и память крови.
(В. Козлов – А. В. Звереву)
Час вдумчивого чтения
по произведениям А. Зверева
Цель мероприятия – научить ребят внимательному, вдумчивому чтению художественного произведения. Чтение с остановкой и комментариями побуждает слушателей к самостоятельной мыслительной деятельности. Библиотекарь строит обсуждение отрывков таким образом, чтобы дети предугадывали ход событий, а затем имели возможность сравнить свои предположения с замыслом автора. Это позволит заинтересовать ребят и побудит их к тому, чтобы дочитать произведение самостоятельно и выразить свои впечатления от прочитанного.
Библиотекарь: Ребята, сегодня мы с вами будем читать рассказ Алексея Зверева «Ласточки», но прежде давайте поговорим о жизни и творчестве писателя.
(Краткий рассказ о писателе, о важных событиях его жизни – детстве, учебе в школе и крестьянском труде, участии в войне – можно построить в форме коротких сообщений, начинающихся словами: «Знаете ли вы, что?..» Сообщения поочередно зачитывают двое ребят – чтецы).
Например, знаете ли вы, что Алексей Зверев был артиллеристом-минометчиком и сражался с врагом на Курской дуге в рядах Первого Украинского фронта, участвовал в самых горячих сражениях по освобождению Правобережной Украины.
За ратный труд свой был награжден орденом Красной Звезды и боевыми медалями. Почти в конце войны, в январе 1945 года, Зверев получает тяжелое ранение, около года он провел в госпиталях, а затем был демобилизован из армии.
Позднее он опишет пережитое в повестях «Последняя огневая», «Выздоровление», «Раны», «Передышка», «Гарусный платок». «Война – штука отвратительная и тяжкая, но она порождает великое братство и товарищество, и от этого до боли щемит сердце, и бросает в тоску и слезу, когда уходит из жизни твой военный друг… Я пришел на нее учителем и от того хватался за единственное, что там осталось от души – за воинское товарищество», – вспоминал писатель.
Материал о жизни писателя см. в предыдущем сценарии – «Детство от нас не уходит, детство всегда вместе с нами» (интерактивная беседа о жизни и творчестве А. В. Зверева).
Чтение с обсуждением рассказа «Ласточки»
Библиотекарь: Рассказ «Ласточки» мы будем читать с остановками, сопровождая чтение обсуждением:
«Ласточки прилетели на заре… Нынче тайно побаивались старики: вдруг не прилетят к ним ласточки. Улетели они тогда с памятью дурной. На далекой стороне зиму всю печалились они о родном доме. Может, и залетали они нынче под сарай и садились в гнездо, да учуяли запахи губительные и оставили дом навсегда».
Ребята, как вы думаете, могли ли ласточки обидеться на стариков и отказаться от гнезда под крышей их дома? (Ответы ребят.)
Библиотекарь (продолжает чтение):
«Старики проснулись и подняли головы, почуяв, что во двор их пришла перемена. <…>
– Ну вот, не сердись. Влетело не зря. Такая пора твоя, всему учить надо. Мне вот такому, как ты, тоже от деда попадало. Гринька завозился в постели. Ему хотелось узнать, как наказывали дедку, и утешиться».
Ребята, как вы думаете, как и за что могли наказывать дедушку, когда он был маленьким? (Ответы ребят.)
Библиотекарь (продолжает чтение):
«Это, наступил раз Ильин день, праздник ранешний. Все, кто косил и метал сено, уехали праздновать, а меня оставили на острове балаганы стеречь… А так вот пожить с птахами, как мы с бабкой живем. Ты вот внук наш, и они как бы тоже из нашей семьи…»
(Читает до слов: «Гринька смутился и отошел от окна».)
Библиотекарь: «Отчего, баба, так: ты идешь, они внимания не обращают. Мы с дедой идем – они крик поднимают, – спросил Гринька бабку».
А, в самом деле, ребята, почему? Как вы думаете? (Ответы ребят.)
Библиотекарь (продолжает чтение):
«– А я колдунья, Гриня, – отвечала бабка. – Я их лаской, добротой околдовала».
(Библиотекарь предлагает дочитать рассказ самостоятельно, выразить свои впечатления от прочитанного и дать характеристики героев, можно рассказать об одном герое.)
Вопросы для обсуждения
– Почему старики Якимовы так переживали, что ласточки не вернутся под крышу их дома?
– Как умели старики разговаривать с ласточками и как защищали их?
– Какими наблюдениями о жизни ласточек дед и бабка делились с внуком?
– Какие настроения создавали ласточки своим присутствием в жизни деда и бабки Якимовых?
– В чем выражалось отношение стариков к ласточкам, как к членам своей семьи?
– Гриня рос в городе. Ему было всего семь лет, осенью он должен был идти в школу и на лето родители отправили его в деревню к дедушке и бабушке. Здесь он починил рогатку и стал стрелять по воробьям, догонял сусликов и убивал их. Но потом все изменилось. Почему?
– Как Гриня начал наблюдать ласточек?
– Как Гриня учился разговаривать с ласточками?
– Может ли человек повзрослеть за одно лето? А как вы думаете, Гриня повзрослел?
– По полету ласточек предсказывают погоду: высоко летает – к солнцу, низко – к грозе. А что узнал о ласточках Гриня, наблюдая за ними во время дождя? (Прочитать от слов «За ночь небо заморочилось, а с рассветом закапал дождь…».)
– Что ощутил Гриня, спасая ласточек? Что нового появилось в его поведении?
– Можно ли ласточек назвать главными героями рассказа? Расскажите, какие они, что нового узнал Гриня о ласточках? Какие приметы о ласточках можно вспомнить, читая рассказ?
Библиотекарь: Ребята, если вам понравился этот рассказ Алексея Зверева, вы можете нарисовать иллюстрации к нему, составить словарик непонятных слов и найти им объяснение. Например:
«Печку затопили и про запас принесли беремце дров». (Беремя – бремя, тяжесть, ноша; охапка, сколько можно обнять руками).
«…а меня оставили на острове балаганы стеречь». (Балаган – барак, сарай, навес; шалаш, всякое пристанище под кровлей.)
«Я за зарод залез и Марсика туда заволок». (Зарод – стог, скирда, большая кладь сена, хлеба не круглой, а долгой кладки.)
(В заключение можно дать ребятам задание найти пословицы и приметы о ласточках и прочитать другие произведения писателя.)
Чтение с обсуждением повести «Гарусный платок»
Библиотекарь: Ребята, сегодня для разговора о повести Алексея Зверева «Гарусный платок» возьмем в собеседники писателя Анатолия Байбородина.
Ведущий (читает отрывок из статьи Анатолия Байбородина «Люблю я сторону родную»): «Одним благостным летом гостил я в забайкальской деревне у старухи, которая доводилась родней. Старуха была немного грамотна и на старости лет, к диву и потехе своих соседей и товарок, пристрастилась к чтению… Трудно было ей угодить: про одни книжки она брезгливо говорила: дескать, пустые, говоря: вранье охальное; про другие, казалось бы, самой русской жизнью писанные, ворчала: мол, сто вёрст до небес и все лесом, пока до сути доберешься, из силов выбьешься.
Жил я у старухи чуть больше недели. И помню, как-то вечером зашла она в приземистую горенку, где я спал, и попросила чего-нибудь почитать на сон грядущий. Было у меня искушение, прямо-таки зуд, сунуть ей свой рассказик, напечатанный в альманахе «Сибирь», но только я об этом помыслил, глядя на усохшую, скрюченную, одинокую как перст старуху, – и рассказик увиделся мне таким бесстыдно придуманным перед ликом скорбной жизни, таким лукавым, что я готов был порвать его с досады, не говоря уж о том, чтобы дать его старухе. И тогда я решил вручить ей книгу Алексея Васильевича Зверева, а потом спросить мнение о книге, вернее сказать, о повести «Гарусный платок», которую незадолго перед тем прочел…»
Библиотекарь: Прочитаем и мы, как Минька, осиротевший подросток, взвалил на свои детские плечи мужицкие труды, заботы и хлопоты за сохранение семьи.
(Читает от слов: «Вот теперь ты, Миня, остался круглой сиротой…» до слов: «На время исчезла с Минькиного сердца надсада, которая держала в тисках его в эти дни. Он будто бы стал таким же, как и все мальчишки… И Минька уснул, мягко распустив губы»).
На плечи мальчика легли семейные заботы, решая которые он спасал родных от разорения, а себя от детского дома. Поражают его мысли о сестре, хотя он младше её.
(Читает от слов: «Жалость тревожная подступала Миньке к сердцу при мысли о Лидке, и виделись ему всегда тоскливые, напуганные и сторожкие её глаза. Они после слез становились улыбчивы. Робкая улыбка недолго теплилась в них и улетала до новых слез. Как бы Миньке хотелось, чтобы Лидка всегда улыбалась, всегда была весела и беспечальна. Что бы такое в городе ей купить и развеселить ее на неделю или хотя бы на целый день. А купит он ей гарусный платок, такой же, какой был когда-то у матери…» до слов: «Вот удалось бы Миньке купить такой платок, вот хватило бы денег. Хватит ли?»)
Ведущий (читает отрывок из статьи Анатолия Байбородина «Люблю я сторону родную»): «Дочитав книгу до того случая, когда Минька, до срока скорбно замужичивший, купил своей сестре гарусный платок, старуха сняла очки, часто заморгала глазами, и прямо на лист, на мелкие буквицы пали слезы, растекаясь мутными пятнами.
А старуха плакала и плакала как раз после главы из «Гарусного платка», где Минька своей сестре-недоросточку вручает вроде как свадебный подарок; в этом месте и у меня перехватывало горло колкой сухостью – и к моим глазам приступали слезы.
Глядя на безголосо, одними закрасневшими глазами плачущую старуху, плачущую опять же, видимо, о своем, растревоженном повестью, я было еще раз заикнулся: хороша ли повесть, но так и не добился толку, будто старуха и не книгу вовсе прочитала, а прожила как свою чужую жизнь, мало чем отличную от собственной; прожила, не гневаясь и не моля другой».
Библиотекарь: «...Он надернул на себя шапку и выскочил на улицу.
– Коня пошел поглядеть.
– Хозяин! – проводил его добрым взглядом Спиридон.
Минька вошел в избу с мешком. Со дна его достал платок, развернул, всплеснул им так, что углом одним платок на кровать лег, а другим разметнулся летним лугом по полу.
– Вот, Лидка, тебе. Бери, – сказал он, а Спиридон руками замахал:
– Получай, Лидка, Минькин подарок! Ради него брат сто верст отмахал. У! Красотища-то какая!
– Гарусный! – воскликнула хозяйка. – Таких теперь днем с огнем не найдешь. А новешенек-то!
– Неношеный, – сказал хозяин.
Жених взметнул платок к самому потолку так, что ветерок по избе пошел, и набросил его на плечи Лидке.
– Идет-то как тебе, Лидуха! Это, Минька, ты здорово сообразил. Это на долгую память. Так, что ли, Миня!»
Ведущий (читает отрывок из статьи Анатолия Байбородина «Люблю я сторону родную»): Слушал я старуху, и было мне, скажу, положа руку на сердце, совестно, неловко за свою молодость, за сытую жизнь перед ее иссохшей и зачахшей жизнью, быстро и до дна выпитой военным и послевоенным лихом, непосильным трудом и горем; стыдно было и за то, что я и мое поколение будто и не оценили жизнь, добытую ими с кровью и потом, распылили в хмельной и бесстыдной суете. Даже и песен-то их, какие пелись до того многие сотни лет, и тех не стали петь, побрезговали; да и сам их многотерпимый, жалостливый русский дух стал нам чуждым, непонятным и не по плечу.
Уже позже я понял, что ведь и повести, рассказы Алексея Васильевича Зверева, точно Минькин гарусный платок, подаренный родимым землякам, чтобы жили дружно, не обижали, походя, друг друга». (Предлагает ребятам дочитать повесть до конца.)
Библиотекарь: Так размышляет Анатолий Байбородин об истинном смысле произведений Анатолий Зверева.
Были ли моменты в книге, которые вас удивили, запомнились, понравились? Какие открытия вы сделали для себя?
Вопросы для обсуждения
– Минька, осиротевший подросток, взвалил на свои детские плечи мужицкие труды. Реально ли выдержать такой груз ребенку?
– Как люди помогали выживать Миньке и семье?
– Дядя Спиридон, нарушая закон, спасает или губит судьбы Миньки и Лиды?
– Были ли в многотрудной жизни Миньки мгновения счастья?
– Что главное появилось в характере Миньки после горестных событий, которые случились в его семье?
– Актуально ли это произведение сегодня?
– Какая тема в повести стала главной для вас?
– Дает ли повесть возможность для размышления и для самовоспитания?
– Что значит гарусный платок в жизни каждого героя?
– Язык повести был труден для прочтения или нет?
Криптограмма по творчеству А. Зверева
Криптограмма – тайное письмо, шифровка слов с помощью цифр. Чтобы расшифровать слова, нужно пронумеровать весь алфавит и подставлять в зашифрованные слова буквы вместо цифр. Выигрывает тот из участников, кто справится с заданием первым.
Викторина, посвященная жизни и творчеству А. Зверева
1. Назовите место, где родился и вырос сибирский писатель. (Старинное сибирское село Усть-Куда, недалеко от Иркутска.)
2. В названии какого произведения Алексей Зверев увековечил свой сибирский край? («Далеко в стране Иркутской».)
3. Профессия учителя была главной в жизни писателя. В каких произведениях он рассказал об учителях? (Повесть «Жили-были учителя», рассказы «Пантелей», «Пора исканий».)
4. Назовите настоящее имя главного героя рассказа «Пантелей». (Саня, Александр.)
5. Где в Иркутске установлена мемориальная доска, посвященная Алексею Звереву? (Мемориальная доска установлена на фасаде средней школы № 67 в Ново-Ленино, на месте старой железнодорожной школы № 38, где преподавал Алексей Васильевич Зверев.)
6. В каком иркутском театре был поставлен спектакль по произведению Алексея Зверева? (В Иркутском театре народной драмы.)
7. Как назывался этот спектакль и по какому произведению писателя он был поставлен? (Спектакль «Гневышев» по повести А. Зверева «Раны».)
8. «Я, наверное, больше детский писатель», – сказал о себе Алексей Васильевич. А какие его произведения о детях вы можете назвать? («Пантелей», «Гарусный платок», «Ласточки», «Чалко», «Сережа», «Залоги».)
9. Зверев не только собирал и знал народные песни, частушки, сам пел их, но и отразил любовь к ним в своих произведениях. Назовите эти произведения. («Манины частушки», «Как по синему морю…».)
10. В Иркутске существует премия имени Алексея Васильевича Зверева. Кто является учредителем этой премии и кого ею награждают? (В 1988 году журналом «Сибирь» была учреждена литературная премия им. А. В. Зверева. Ею награждают иркутских писателей за лучшие творческие достижения. Среди награжденных В. Распутин, А. Семёнов, А. Горбунов, А. Гурулёв, Н. Тендитник и др.)