Румянцев А. Г. / Литературные вечера
15 сентября 2003 года иркутскому поэту Андрею Григорьевичу Румянцеву исполнилось 65 лет. Более чем за 30 лет творчества Румянцевым написано немало. Издано более десятка поэтических книг и книги воспоминаний.
Особое место в творчестве поэта занимает тема России и ее народа, осмысление прошлого, настоящего и будущего своей родины.
По словам профессора Н. Тендитник, «стихи поэта разных лет нравственно и содержательно едины, находятся в постоянной перекличке и свидетельствуют о гармоничном, чистом облике лирического героя».
Предлагаемый сценарий литературного вечера-портрета адресован работникам библиотек, школ с целью оказания им методической помощи в популяризации жизни и творчества писателей и поэтов Приангарья.
"ЛИЦОМ К СВЕТУ"
Литературный вечер-портрет, посвященный
творчеству А.Г. Румянцева
Оформление: портрет А.Г. Румянцева; книжная выставка «Сердцем найденное слово».
Действующие лица: Ведущий, Чтец (1), Чтец (2).
Чтец (1):
Я помню рожденья и тризны
В большой многодетной семье.
Ни горькой, ни радостной жизни
Не надо придумывать мне.
Я помню сиротское поле,
Цветы на росистой земле.
Ни слез, ни восторга, ни боли
Не надо придумывать мне.
Дай Бог обо всем, что успела
В дороге запомнить душа,
Сказать и правдиво, и зрело,
Кудрявой строкой не греша.
(«Я помню рожденья и тризны…»)
Ведущий: Эти строки принадлежат нашему земляку поэту Андрею Григорьевичу Румянцеву. Им написано и опубликовано в Улан-Удэ, Москве, Иркутске более десяти поэтических книг, книга воспоминаний об Александре Вампилове, переводы, стихотворные подборки в журналах Сибири.
А начиналось все в маленькой рыбачьей деревушке на берегу Байкала в Бурятии, где 15 сентября 1938 года родился будущий поэт.
Большая семья, деревенская жизнь с ее послевоенной нуждой, тяжелым крестьянским и рыбацким трудом, образы родных и односельчан – все это нашло отражение в стихах Румянцева. Отдавая дань уважения своему отцу, который воспитал восьмерых детей, Андрей Григорьевич напишет о нем…
Чтец (2):
Был работником.
Утром из дома
Уходил, пропадал дотемна.
И была ему в поле знакома
Заревая тропа не одна.
Ставил стог,
На Байкале рыбачил,
Рыл колодцы,
Подковы ковал,
Воду вел на луга –
Не иначе,
Сто ремесел на свете знавал…
(«Отец»)
Ведущий: Немало стихов посвящено женщине, матери, ее нелегкой доле, ее любви, страданию и терпению.
Чтец (1):
В кругу своих
Подруг-солдаток
Мать вспоминает за столом,
Как нелегко
Входил достаток
После войны
В крестьянский дом.
Как мы
Оравою голодной
Бежали к бедному столу,
Как восемь душ
Зимой холодной
Вповалку спали на полу.
И вот
За чаем с пирогами,
Гордясь окрепшими сынами,
Мать словно только поняла,
Какую вдовьими руками
Бесстрашно тяжесть подняла.
(«Мать»)
Ведущий: А сколько горя выпало на долю матерей, не дождавшихся своих мужей и сыновей с фронта…
Чтец (2):
Погибли у бабки Матрены
Два сына, два дяди моих.
А я, пред войною рожденный,
Их даже не знал, молодых.
Стирая,
Обноски латая,
Густую варя лебеду,
Бабуся моя молодая
В трудах забывала беду.
Внучат ограждала от лиха,
Солила грибы про запас,
А если и плакала –
Тихо,
И трудно,
И тайно от нас.
Я понял намного позднее
Живучее сердце ее.
Яснее вина перед нею
И горше прозренье мое,
Что ночью, зловеще и прямо,
В окошках, где тьма негуста,
Вставали пред нею две рамы,
Как два неотступных креста.
(«Погибли у бабки Матрены…»)
Ведущий: Как нуждались они, дети военной поры, в поддержке, доброте! И эти уроки доброты проносит лирический герой Андрея Румянцева через всю жизнь.
Чтец (1):
Я был, как все, несытый,
Я ждал, как все, отца…
Нам председатель сыпал
По горсточке овса.
Из неприкосновенной
Колхозной кладовой
Он тратил довоенный
Запас какой-то свой.
Не дома, при лучине,
А тут же, у крыльца,
Как семечки, лущили
Мы зернышки овса.
<…>
Невольный сострадатель,
Всегда голодный сам,
Нас гладил председатель
По жестким волосам.
…Теперь бессонной ночью
Гляжу на россыпь звезд
И вижу вновь воочью
Струящийся овес.
Он в этом мирозданье
По-звездному высок,
Как слово состраданья,
Как доброты урок.
(«Угощение»)
Ведущий: Стихи о войне стали памятью сердца. В мальчишеской душе навечно остался образ фронтовика.
Чтец (2):
…И возвратился фронтовик.
Он в дверь вошел нетерпеливо,
И закружился дом счастливо!
И свет упал на половик.
Солдат был солнышком просвечен.
Он обнял, поднял, взял на плечи
Всех нас, кто был тогда в избе,
И так стоять остался, вечен,
В моей мальчишеской судьбе!
(«Солдат»)
Ведущий: «Поэзия Андрея Румянцева – это сама жизнь, как она воспринимается автором: горячая – и обжечься об нее можно, холодная, словно ледяные торосы на Байкале, для кого-то, быть может, и сладкая, но чаще горькая – чисто полынь-трава» - так пишет об Андрее Григорьевиче его друг писатель Ким Балков.
Поэту ничего не надо придумывать, все это было с ним, с его поколением. Как тепло, душевно звучат строки о милом родном крае, его простых жителях.
Чтец (1):
На пригорке дом
Да баня,
У больших ворот – скамья.
Кто живет здесь?
Таня-Ваня.
Деревенская семья.
Вечер первого свиданья
Там, в немыслимой дали.
А они все:
- Таня!
- Ваня!
Разучиться не смогли!
Не о масле и сметане,
Не о злате-серебре:
- Таня!
- Ваня!
- Ваня!
- Таня! –
Только слышишь на дворе.
И полвека
У завалин
Меж соседей та же речь:
- Чей теленок?
- Тани-Ванин…
- Таня-Ваня
топят печь…
Чья-то зависть за словами,
Чье-то сердце защемит.
Над скамейкой Тани-Вани
Тополь молодо шумит!
(«Таня-Ваня»)
Ведущий: Иркутск – это город начала творческого пути поэта Андрея Румянцева. В 1955 году он становится студентом Иркутского государственного университета. Румянцев пишет о себе: «Мечтал поступить в Литературный институт, но больной отец-фронтовик, чувствуя приближение конца, не отпустил. Я поехал в Иркутск. Нисколько не жалею, что судьба привела меня именно сюда. В те годы в университете собралась большая группа ребят, заболевших писательством. Уже заканчивал учебу Анатолий Преловский, курсом раньше занимался Валентин Распутин, с которым мы жили год в одной комнате, позже пришел Ким Балков, Мэлс Самбуев. Задушевным другом стал для меня Александр Вампилов».
Чтец (2):
Опять я двух друзей
в тревожном вижу сне.
От берега они
уходят по волне
Так быстро,
словно плес за ними подожгли.
Они издалека кричат мне:
«Подожди!»
Погибший на воде,
погибший на земле,
Два друга много лет
живыми снятся мне.
Я с ними слез не лил –
тогда бесслезным был,
Я с ними хлеб делил
и очень их любил.
…Я подожду, друзья,
на вечном берегу –
На утреннем лугу,
на солнечном снегу,
Я подожду,
коль так
судьба судила мне,
И послужу за вас
живому на земле:
Веселому стрижу,
высокому орлу,
Багульнику в лесу,
ручью в апрельском рву,
Соседу моему
за тонкою стеной,
Делящему со мной
и труд, и сон земной.
Я послужу им всем,
я поделюсь теплом,
Чтоб с чистою душой
явиться к вам потом.
(«Друзья»)
Ведущий: 1960 год. «Золотой» выпуск незаурядных личностей покидает стены родного университета. Каждый выбирает свой путь.
Андрей Румянцев уезжает в Бурятию, где наряду с журналистской работой занимается литературным творчеством. Первые его стихи были опубликованы еще на страницах многотиражки «Иркутский университет» в 1958 году, а первая поэтическая книжка «Причастность» вышла в Улан-Удэ в 1966 году. В дальнейшем творчество Румянцева было представлено в московских и сибирских журналах, поэтических сборниках.
Много лет Андрей Григорьевич посвятил журналистике. Десять лет он проработал в редакциях газет Бурятии, затем два года учебы в Москве, после чего четырнадцать лет было отдано работе на телевидении.
В 1989 году Андрей Григорьевич Румянцев возвращается в город своей юности – Иркутск. Приехал он с солидным литературным багажом. Уже вышло в свет более десяти книг писателя, а впереди – жизнь, полная радости и огорчений, любви и творчества.
Чтец (1):
Зачем я пишу о подводе,
Плывущей в полях ввечеру,
О ветреной, зябкой погоде,
Сменившей дневную жару,
О маме – задумчивой жнице,
О брошенном в короб серпе,
О теплом кулечке пшеницы,
Что я прижимаю к себе?
Зачем? Я и сам не отвечу,
Откуда явились слова.
Прошла уже целая вечность,
А эта дорога жива.
Все те же просторные дали,
И горы и сосны – стеной.
И воздух любви и печали
Повсюду разлит надо мной.
(«Зачем я пишу о подводе»)
Ведущий: Да, большинство стихов Андрея Румянцева автобиографично. Писатель пережил не только счастливые моменты жизни, но и горькие, трагические. Были периоды обретений и потерь, творческих поисков и взлетов Но одной теме он оставался верен. Это любовь к родной природе, к сибирским просторам. «Откроем любую книгу, и пахнет на нас запахом тайги, послышится шум волн, за ровной строкой стиха почудится ясный свет солнечного байкальского дня», - писал по этому поводу писатель Олег Слободчиков.
Чтец (2):
Перелесочки, перелески,
Потайные пути лисят.
Как зеленые занавески,
Ветви тесных берез висят.
А леса-то вокруг, леса-то!
Только лето настанет – глядь,
Мы пошли гуськом, как лисята,
Между белых стволов петлять.
По грибы, черемшу, орехи…
С туеском, сидорком, ведром…
Ни к чему затесы да вехи,
Нипочем облака да гром!
То-то радости:
В перелеске
Ветви, пахнущие теплом,
Вдруг раздвинуть, как занавески,
И увидеть родимый дом!
(«Перелесочки, перелески…»)
Ведущий: Сыновнее отношение к родному краю выразилось в стихах, полных боли и сострадания за судьбу Сибири, ее природу. А Сибирь Румянцева «землица особая», вода ее озера – «святая». В героях поэта отчетливо проступают лучшие нравственные качества отцов и дедов в их отношении к земле-кормилице и воде - источнику жизни.
В поэме «Колодец планеты» рассказано о том, как журил мальчишек дед за попытку выбросить в Байкал сор из ладошки. «Послушай, - говорил он, - вези эту ветошь на сушу, на свалку, в густой сосняк».
Чтец (1):
Эх, брат!
Повинись за промашку!
Ну разве забыл ты,
Что дед
В Байкале не смочит рубашку,
Не вытрясет в море кисет.
Окурка пустяшного
Сроду
Не бросит в волну сгоряча,
Былинки
На светлую воду
Смахнуть не позволит с плеча!
(«Колодец планеты»)
Ведущий: Болью и тревогой наполнены строки поэта, говорящие о преступлениях против природы. Вездеходы, сбивающие в лесу подлесок, огонь, оставленный без присмотра, заваленные сором ручьи – это следы разбоя на земле.
И поэт вопрошает, остановится ли эта «чертова пляска», вернутся ли к людям и «жалость, и совесть, и стыд»?
Байкал!
У крутого прибоя
У темной потухшей волны
Горька мне вина пред тобою -
Себе не прощаю вины!
Обращены к нам и эти строки из очерка Андрея Румянцева «Байкальский монолог».
Чтец (2):
«…Снова перед глазами Байкал. С деревенского взгорья его сине-белесое лоно похоже на небесное поле, чудесным образом опустившееся на землю, чтобы напомнить, что и на ней, грешной, может жить высокое, возвышенное. Сквозь прозрачный воздух горы на противоположном берегу кажутся тоже сказочными, воздушно-голубыми.
Но недолго, радуясь, трепещет душа. Уже стучится в нее забытая на минуту тревога: неужели я – из последнего поколения, которое видело Байкал живым и солнечным? Как отчитаюсь я там, в ином пределе, перед отцом и дедом? «Ты получил Байкал чистым, что ты сделал с ним?» - спросят они. Что отвечу? Скажу, что возмущался, когда кто-то, отринувший стыд и совесть, осквернивший многое, не пощадил и эту святыню? Возмущался – только и всего?
Что ответим все мы, братья?»
Ведущий: Творчество Андрея Румянцева многогранно. Он не только поэт, но и замечательный переводчик. Его перу принадлежат переводы произведений бурятских поэтов на русский язык. А в 1985 году вышла его книга «Певцы родной земли». Это сборник очерков о восемнадцати поэтах Бурятии. Но это не литературоведческое исследование, а небольшие этюды, написанные в живой и непринужденной манере. Автор полон глубокого уважения к певцам отчей земли и любви к родной литературе.
Отдельной главой в творчестве Румянцева являются воспоминания об Александре Вампилове, с которым его связывала многолетняя дружба. И Румянцев счел своим долгом рассказать о Вампилове, каким он его знал. Так, в 1993 году вышла в свет книга «Александр Вампилов: студенческие годы…».
Чтец (1): «…Как-то, в первые месяцы нашего знакомства, я пришел к нему в деревянный дом, где он с братом Михаилом, незадолго до этого окончившим геологический факультет университета и оставленным в Иркутске, снимал крохотную темную каморку. У противоположных стен ее стояли две узкие железные койки, а между ними был втиснут продолговатый стол. Когда мы сидели на койках друг против друга, колени наши почти касались. Не помню, о чем мы говорили в тот вечер. Вероятней всего, о книгах – о Есенине, которого он читал нам, однокурсникам, в деревне, куда мы ездили на сельхозработы, о Чехове, горячо им любимом, может быть, о Кареле Чапеке, Сухово-Кобылине – авторах, которых он при случае не только упоминал, но и цитировал.
Мне запомнился не сам вечер в той каморке, не долгий, до полуночи, разговор, а свое состояние после него, когда я темным безлюдным переулком возвратился в общежитие, не заходя в комнату, где ребята уже спали, устроился в пустом зальце, предназначенном для самостоятельных учебных занятий студентов, и записал в блокнотик впечатления о вечере и чувство к своему товарищу.
Я называл его редким человеком, и это была правда, потому что до тех пор я, семнадцатилетний парнишка, не встречал таких ни среди людей, умудренных жизнью и знаниями, ни, тем более, среди своих сверстников.
Я и сегодня повторю это слово - «редкий», так как от других знакомых мне людей, возможно, не до конца мною понятых и не оцененных по справедливости, он отличался особым благородством, полным бескорыстием, глубокой любовью к искусству, народным остроумием – всем тем, что лишь отчасти запечатлелось в его рассказах и пьесах, потому что сколь обширно ни было бы творчество такого человека, душа его оставалась богаче его книг, даже если он вычерпывал из нее накопленное годами и припасенное на долгую жизнь…»
Ведущий: А еще ранее, печальной и светлой осенью 1987 года, когда отмечалось 50-летие драматурга, написаны стихи о Вампилове. Поэт видит, как катится вода над гибельным местом, и «горше и жгучей» непрошенная слеза.
Чтец (1):
Посредине лужка,
будто в горнице без потолков,
Мы стелили постель
на зеленой траве непримятой.
Верховик над Байкалом
кружил паруса облаков,
С огородов за пряслами
пахло укропом и мятой.
Жизнь казалась безбрежной,
как в этой тиши небеса,
А земля, где мы жили, -
домашней и теплой такою.
Лишь о будущем речи
туманили дымкой глаза,
И рождали надежды,
и сердце лишали покоя.
На иркутском погосте
сегодня такая же тишь…
И, сквозь толщу земли
наблюдая живые созвездья,
Ты листвою зеленой
со мною всю ночь говоришь
О коварстве и счастье дороги,
что выбрали вместе.
Я увижу Байкал,
и зеленый лужок,
и село.
Снова память туда
неустанно и властно стремится.
Я душою,
озябшей в дорогах,
услышу тепло,
Развернув твоей книги
такие родные страницы.
(«Посредине лужка…»)
Чтец (2):
Где-то зрела сарана,
Чайка дальняя кричала.
Долгий век нам обещала
Солнечная сторона.
Чья, скажи мне, в том вина,
Что я плачу у причала?
(«17 августа 1972 года»)
Ведущий: В 1996 году вышла еще одна книга Андрея Григорьевича Румянцева - «Русская звезда». В нее вошли воспоминания о Вампилове, стихи последних лет и очерк «Берег печали. Байкальский монолог», посвященный проблеме сохранения озера Байкал.
Эта книга объединена печалью, горечью утрат: гибель сына, смерть Александра Вампилова, угроза экологической безопасности чудо-озеру, трагедии малой родины.
Разбилось небо на куски,
Оборвалась струна.
Тяжелой, гибельной тоски
Не вычерпать до дна.
Лишь птицы шорох за спиной
Душе напомнит вдруг,
Что над могильной тишиной
Еще возможен звук.
(«У черного порога»)
Невыносимая боль, скорбь, кромешный ад в душе поэта ненадолго затихают, наступает короткое просветление. Духовной опорой ему служит «звезда во мгле», «таинственная сила» которой и «божественная власть» «помогают сердцу жить». «Русская звезда» - это символ России, символ ее трагической судьбы и духовного возрождения.
Чтец (1):
За отцовской избушкой,
От прясла,
Отчерпнувшего маленький двор,
Начинается дивный и ясный,
Весь исхоженный мною простор.
Видишь, в поле сосна, как травинка,
Дальше холм, как под снегом копна, -
Это вечно живая картинка
В нетускнеющей раме окна.
Ну а дальше,
Омытая синью,
Нежнозвучна, библейски чиста,
Во все стороны света – Россия,
От сосны до звезды – высота!
(«За отцовской избушкой…»)
Книга «Русская звезда» стала лауреатом областной литературной премии.
Ведущий: Андрей Григорьевич Румянцев занимается не только литературным творчеством. Несколько лет он был ответственным секретарем Иркутской организации Союза писателей России, организатором издательства «Письмена» при творческом союзе. В настоящее время он профессор кафедры литературного мастерства иркутского филиала Литературного института им. А.М. Горького (Москва).
Чтец (2):
Не мечется ветер,
Не плачет,
На ветках – снегов кружева,
День начат работой, –
И значит,
Душа моя снова жива.
Она отзывается снова
На тусклого полдня тепло,
На каждое доброе слово,
На каждое черное зло.
И снова, и снова, и снова,
Как вьюга ночная - рыдать,
Душа моя тоже готова
Любить, утешать и страдать.
(«Не мечется ветер…»)
Ведущий: Да, душа Андрея Григорьевича не только жива, но и по-прежнему молода. И подтверждение тому – только что вышедший новый сборник «Лицом к свету».
В нем мы видим лирического героя, прошедшего сложный жизненный путь, но сохранившего веру в доброе, чистое, светлое. И наше читательское сердце не может не откликнуться на пожелание поэта, «чтоб душа оставалась до смерти с хлебом совести, правды, добра».
Использованная литература
Книги А.Г. Румянцева
Александр Вампилов: студенческие годы. Малоизвестные страницы А. Вампилова. – Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1993.
Дыхание Байкала: Книга стихов. – М.: Мол. гвардия, 1986.
Кедровая ветвь: Стихотворения, поэма. – М.: Сов. Россия, 1989.
Колодец планеты: Стихи. Поэма. – Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1993. – 173 с.: портр.
Лицом к свету: Стихотворения. Переводы. Над страницами классики. – Иркутск: Издат. центр журнала «Сибирь» совместно с изд-вом «Письмена», 2003.
Певцы родной земли: Этюды о поэтах Бурятии. – Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1985.
Причастность: Стихи. – Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1966.
Русская звезда: Стихотворения. Байкальский монолог. Воспоминания о Вампилове. – Иркутск: Изд-во журнала «Сибирь» совместно с товариществом «Письмена», 1996. – 368 с.: портр.
Таежная колыбель: Книга стихов. – М.: Современник, 1984.
О жизни и творчестве А.Г. Румянцева
Андрей Григорьевич Румянцев (60 лет со дня рождения) // Приангарье: годы, события, люди. Календарь знаменательных и памятных дат Иркутской области на 1998 год. – Иркутск: Изд. Иркут. гос. обл. универс. научн. б-ки им. И.И. Молчанова-Сибирского, 1998. - С. 19 - 22.
Андрей Румянцев // Писатели Приангарья: Биобиблиогр. справ. – Иркутск: Изд-во журнала «Сибирь» совместно с товариществом «Письмена», 1996. - С. 100.
Байбородин А. Люби, утешай и страдай // Говорит и показывает Иркутск. – 1997. – 14 февр.
Балков К. Слово о поэте // Андрей Румянцев. Колодец планеты: Стихи, поэма. – Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1993.
Взывает время к доброте: Беседа писателя В. Максимова с А. Румянцевым // Байкал-экспресс. Ежемесячное приложение к газете «Вост.-Сиб. путь». - 1998. – Окт.
Войди в эту белую юрту… / Предисл. А. Румянцева к переводам из бурятской лирики // Родная земля. – 2001. – 5 окт.
Дамдинов Н. Близкая душа // Андрей Румянцев. Лицом к свету: Переводы. Стихотворения. Над страницами классики. – Иркутск, 2003.
Житов К. Жива культура, жива страна: Вручение обл. премий в обл. лит. и искусства, в том числе А. Румянцеву за книгу стихов и прозы «Русская звезда» // Вост.-Сиб. правда. – 1997. – 5 февр. – С. 8.
Забелин П. «Ее божественная власть!»: [О кн. А. Румянцева «Русская звезда»] // Забелин П. «Приходит час определенный…». - Иркутск, 2001. – С. 185 - 188.
Иванов А. «Весь исхоженный мною простор…»: (Поэту Андрею Румянцеву – 65) // Вост.-Сиб. правда. – 2003. – 20 сент. – С. 5.
«Мой жребий пал: я лиру избираю…»: Беседа журналиста М. Рыбак с Андреем Румянцевым // Иркутск. – 1998. – 16 нояб.
Молонов Г., Ярневский И. В едином строю // Байкал. – 1986. - № 3.
Паликова А. «Терять и находить свое лицо» // Байкал. – 1991. - № 4.
Паликова А. Сумей понять живую цельность жизни… // Байкал. – 1984. - № 1.
Пусть будет добрым ветер вдохновенья: Беседа журналиста В. Отинова с А. Румянцевым // Иркутск. – 1998. – 21 сент.
Румянцев Андрей Григорьевич // Писатели Восточной Сибири: Библиогр. указ. – Иркутск, 1983. - С. 154 - 155.
Семенова В. Поле жизни, поле поэзии // Вост.-Сиб. правда. – 1995. – 25 мая.
Тендитник Н. «Душа моя снова жива» // Вост.-Сиб. правда. – 1990. – 29 марта.
Тендитник Н. Долгое прощание // Вост.-Сиб. правда. – 1996. – 28 сент.
Тендитник Н. Русская звезда Андрея Румянцева // Родная земля. – 2000. – 2 сент.
Хосомоев Н. Заявка на зрелость // Байкал. – 1974. - № 4.
Составитель Л.И. Дунаева, гл. библиотекарь отдела краеведения областной детской библиотеки им. Марка Сергеева