Детское творчество

Конкурс "КАК ПОБЕЖДАЛИ НАШИ ДЕДЫ"

3 место

Мой прадед – участник Великой Отечественной войны

Серафима Храпичева, п. Балаганск, Балаганский район

Мой прадед, Жернаков Прокопий Илларионович, родился в 1918 году. (Точной даты рождения он и сам не знал, мать просто однажды ему сказала: родился на Николу зимнего. Отмечал всегда в «свой» праздник – 23 февраля, так и в паспорте написали.)

Родился прадед в деревне Анучинск Балаганского уезда Зиминской волости в большой крестьянской семье Жернаковых – переселенцев из Белоруссии в 1909 году – Жернакова Иллариона Леонтьевича (1866–1945) и Юрченко Домны Николаевны (1873–1959). В Бабичах у них родились Сергей, Хадосья, уже в Сибири, в Заларях, родилась Надёжа. Сережа нянчил девочку Стешу, пока ехали в Сибирь (она по прибытии вскоре умерла, кроме нее младенцами потом умерли еще двое детей).

В Заларях была землемерная контора, где отмечались отмеренные участки и переселенцы на те земли. Отец работал там на солеруднике, дожидаясь своих из Гомеля. Потом все вместе поехали на телегах в Анучинск, рубили хаты. На горе выше Анучинска жили буряты, а в низине, где теперь деревня, они пасли скот. Буряты дали телочку, которая потом почему-то чаще приносила телочек. Отец их продавал. Также отец взял у бурят на время коня. За хорошее отношение и дружбу буряты ему потом его оставили насовсем. В 1912 году родился Николай, в 1918-м – Прокопий, в 1920-м – Дуня, в 1925-м – Таня. Все дети ходили в школу в д. Филипповск. С образованием колхозов пошли туда работать.

В 1939 году моего прадеда Прокопа взяли в армию. Он отслужил срочную службу, а служили тогда три года, не как сейчас. Должен был уже вот-вот прийти домой в начале июня, да что-то не отпускали, видимо, начальство предчувствовало войну. Так и случилось.

И прошел мой прадед всю войну, испытал всё, что только может вместить слово война: и многокилометровые походы, и бои, потери боевых товарищей и плен, голод и холод, непосильную работу, унижения и избиения, два ранения (первый раз в руку, второй раз в ногу), госпиталь, милосердие медсестер и счастье Победы.

Моя мама говорила, что в детстве спрашивала у него, видел ли он немцев, а он отвечал: люди как люди, только враждебно настроенные против русских, многие из них втайне ненавидели Гитлера и не хотели умирать на этой бессмысленной для них войне. Не знала мама тогда, что прадед мой провел в плену 33 из 47 месяцев войны и что имел право так отзываться о немцах. Ведь немцы и фашисты – разное.

А далее я приведу его личные воспоминания. Это бесценные строчки, в которых весь его боевой путь – на одном листке бумаги. Его обнаружила моя бабушка Аня, его дочь, уже после его смерти, просто искала в что-то в столе:

«Был я зачислен в 226-й строительный батальон, где прослужил рядовым до 1941 года. С 10 ноября 1941 года был переведен в 142-й отдельный саперный батальон.

По случаю рассортировки стройбата в феврале 1942-го я вместе с другими товарищами был отправлен на запад. Прибыли в конце февраля 1942 года в Сталинградскую область, станицу Илловланскую, где сформировалась новая 139 отдельная стрелковая бригада, куда мы и были зачислены. В 1-м стрелковом батальоне комендантского взвода 1-ого стрелкового батальона мы пробыли до июня 1942-го. Наша бригада уже 25 апреля отбыла со станицы Илловланской и прибыла в село Джуба Туапсинского района Краснодарского края.

В начале июля наш взвод перевели в село Таганка и присоединили ко 2-й стрелковой роте 1-го батальона, где простояли в обороне побережья Черного моря до 19 июля. По приказу были сняты и переброшены в Ново-Кубанский район. В последних числах прибыли на станцию Кубанская, которая находится в 7 км от райцентра и от г. Армавира в 8–9 км. Сутки отдыхали, потом заняли оборону на р. Кубанке. И нашему 2-му взводу 2-й роты был приказ занять оборону вниз по реке в десяти км от деревни Михайловки, что вечером того дня и сделали. На другой день в 12 часов дня прибыл связной роты и сказал, что по приказу ком. роты его отправили за нами в 11 часов вечера. Приказано сняться с обороны и следовать на старое место, где отдыхали. Снялись – ушли. По старому маршруту следовали за ротой. Но когда пришли, то роты уже не было. С батальоном двинулись дальше. Маршрут был следующий – переправа не доходя Армавира на другую сторону через село – у реки.

Не доходя до этой местности, с ходу пришлось нашему взводу принять бой. С ротой и батальоном связь прервана, и действовали под командоваием взводного Белова. Не выдержали мы, и нас разбили, а меня ранило в левую руку. Все, кто остался жив, попали в плен. Пленных согнали много, охраняли, пригнали в лагерь Армавира. Через сутки погнали в Сталинград, где держали суток шесть и оттуда гоняли на работы. Решил идти и я с тем расчетом, чтоб сбежать, и ушел, но неудачно: на окраине города поймали полицаи, пригнали в лагерь, где пробыли недолго. Посадили в эшелон, увезли в Германию, в г. Эморштейн. Прибыл туда в конце октября 1942 года. Лагерь был не рабочий, там пробыл до 1943-го. Потом паривезли в другой лагерь недалеко от Берлина, в Солейдорф. Лагерь был рабочий, но мне работать мало пришлось, так как я был слаб и плохо работал, меня никто не хотел брать. На работе били. В 1945 году, в апреле, при наступлении Красной Армии нас освободил 76-й стрелковый полк 350-й дивизии. Командир полка подполковник Беляев при освобождении нас опросил и зачислил в ряды 76-го стрелкового полка. При наступлении на полуостров Ванзея 29 апреля на окраине Берлина меня тяжело ранило. Подобран санитарами и отправлен в санбат. Позже получил медаль «За отвагу». Находился в госпитале до 10 ноября 1945 года на излечении».

В 1946 году прадед вернулся домой, стал достраивать дом, начатый еще до войны им и его отцом. (В этом доме он прожил с семьей всю жизнь.) Этим же летом, 12 июля, женился на Елене Лукичне Леоновой из Карповска Зиминского р-на. У них родилось трое детей.

Моя прабабушка, т. е. его жена, рассказывала моей маме, что вскоре после того, как они поженились, его стали вызывать в райцентр на допросы. Он не рассказывал кто и куда, только говорил, что выспрашивали, как так получилось, что остался жив в плену, подозревали в сотрудничестве с фашистами. Вызывали три раза, ездил сам на телеге. В последний раз не было три дня. Прабабушка говорила: «Как я плакала, думала, что все, не увижу я больше своего Пронюшку, три ночи не спала, а на третью ночь сижу, слышу ворота брякнули. Выбегаю, а Пронюшка коня заводит и говорит: «Все, Лена, больше вызывать не будут».

В период образования колхоза «Тарнополь» (с центральной усадьбой в с. Тарнополь) в 1956 году в Анучинске была образована комплексная бригада № 3. Мой прадед был назначен ее бригадиром, это почти тоже самое что председатель колхоза, только здесь ответственность за свою бригаду. Работал до 1964(66) года, после этого был колхозным электромонтером. А вообще приходилось браться за любую работу – в колхозе в советские времена работы хватало всем и с лихвой, даже продавцом пришлось поработать. Растил с женой троих детей. Был большой огород, где выращивали все овощные культуры, особенно замечательно рождалась знаменитая анучинская картошка. Накапывали в хороший год по 180 кулей с огорода. Картошкой откармливали весь дворовый скот, которого было много и всякого разного.

Кроме того, в покосную страду уезжали в тайгу на покос. Мой прадед был мастер косы мастерить, отбивать, делал сам грабли, трехрогие вилы. В колхозной конюшне брали лошадь и ездили на покос на телеге. То расстояние, что мотоцикл проезжал за полчаса, на телеге проезжали два часа. Пока еще прадед мог ездить – ездил. А как нога стала отниматься, так на телегу опять перешли. Да в деревне почти все так жили.

Боевые раны давали о себе знать, и с каждым десятилетием все больше и больше. А в пенсионный период жизни еще и прибавилась болезнь сердца. Мой прадед Прокоп был непьющий и даже некурящий человек, прожил в деревне, где чистый воздух, размеренный образ жизни, свои продукты питания. Может быть, поэтому он прожил столько, сколько не живут инвалиды войны. Ведь кто был на передовой, умирали рано от ран. Он умер 12 февраля 1996 года. Перенес два инфаркта, а третий не вынес. Всего лишь несколько дней не дожил до 78 лет. Мне не довелось его увидеть и узнать, но по рассказам я знаю, что это был честный, работящий, спокойный и щедрый человек. Любил читать, особенно газеты и перекидной календарь. Любил послушать, что ему читали внучки. Веселый был: любил шутки и сам шутил. Любил сам резать домашний хлеб – круглые караваи, который стряпала его жена в русской печи. Любил сидеть на лавочке у дома, все в деревне его знали и уважали, всегда присаживались с ним поговорить. На покосе рано вставал, разжигал костер, первым делом ставил чай кипятиться. Любил свой родной край, где родился и вырос, откуда уходил и куда вернулся с войны, где женился и вырастил детей, где жил в собственном доме и где умер.

Моего прадеда давно уже нет, но его помнят все родные. Его ставят в пример теперь и мне. И я им горжусь, ведь он – настоящий Человек.