Воронина Н. А. / Произведения

Мишка на Севере

Летом Ромка просыпается рано. Его будят воробьи. Они собираются на дереве под окном и громко обсуждают свои дела. Мальчик лежит и слушает, как птицы хвалятся друг перед другом силой и храбростью, как смеются над воробьями из соседнего околотка, а потом один задиристый кричит: «Айда, надаём им, чтоб не задавались!» Воробьи гурьбой срываются с веток и летят в ближайший двор, где затевают шумную драку.
Ромка соскакивает на пол и босиком бежит на кухню. Мамка велит сначала умываться и чистить зубы. И ещё надевать тапки. «Опять босиком?! – кричит она. – Половицы холодные, захвораешь!» И не больно шлёпает полотенцем по спине. Но Ромка сейчас один. Мамка чуть свет ушла на ферму доить коров. Вернётся к обеду, а вечером снова уйдёт на дойку. 
На столе молоко в огромной кружке и ломоть чёрного хлеба. Можно громко чавкать и болтать босыми ногами. Мамка бы заругалась: «Что жуёшь, словно поросёнок, и чертей на ножках качаешь?» Ромка давно мечтает увидеть чёртей. Они представляются ему смешными, как в книжке про попа и Балду. Ромка нарочно посильнее болтает ногами, время от времени, неожиданно отдергивает скатерть и заглядывает под стол. Но чёрти хитрые, всегда успевают спрятаться.
Во дворе раздаётся свист. Это Вовка пришёл. Рома торопливо допивает молоко. Над верхней губой остаются белые усики.
– Сейчас. Иду уже, – кричит в окошко и от радости машет руками. Из соседнего дома выглядывает дружок Санька. Он тоже что-то весело выкрикивает.
Тёплый летний день разгорается над маленьким городом. Ещё пахнет прохладой, но совсем скоро от неё не останется и следа. Пыльный полуденный зной окутает улочки и переулки, придавит тяжёлой дремотой. Надо спешить.
– Ну, вы и капуши, – сердится Вовка. – А если заводские раньше набегут? Не достанется ни гроша!
Городок, где живут ребята, делится на две части – заводскую и поселковую. В первой обитают рабочие молокозавода, а во второй – колхозники, они ходят на работу в соседнюю деревню. Возле самой окраины, как раз там, где стоит Ромкин дом, проходит автомобильная дорога. Днём и ночью идут по ней большегрузные машины. В кабинах сидят здоровенные, серьёзные дядьки – дальнобойщики. При въезде в город они останавливаются и с важным видом идут в закусочную. Здесь они много едят – хлеба с горчицей кусков пять-шесть, пару тарелок борща, винегрет, котлеты, картошку, макароны. Ещё они пьют компот. Стакана три, не меньше. И водку – стопку или две. Сначала дядьки едят молча. Громко стучат ложками. Смачно чавкают винегретом. Утирают огромными ладошками подбородки. Покрывают хлеб толстым слоем ароматной горчицы, таким толстым, что пробивает слеза. Дядьки крякают от удовольствия, смеются и начинают разговор. Они рассказывают истории, шутят с официантками, спорят, размахивают загорелыми руками. Так проходит час или больше. Потом дальнобойщики садятся в свои здоровенные машины и уезжают, а Рома, Вовка и Саня смотрят им вслед. Мальчишкам нравится шоферская жизнь. Но приходят они сюда не только за тем, чтобы посмотреть на машины и дальнобойщиков. Подвыпившие дядьки часто роняют возле закусочной мелочь. Покопавшись в пыли можно насобирать копеек двадцать, а то и тридцать. Для взрослого человека – пустяк, а для второклассника – целое состояние. Собрав медяки, друзья вприпрыжку бегут в магазин. Денег хватает на бутылку ситро и несколько конфет. Больше всего мальчишки любят «Мишку на Севере». Правда, купить их удаётся редко, дорогие очень. 
В самые лучшие дни получается не больше двух конфет на брата. Со всем своим богатством ребята идут в родной двор, забираются на крышу сарая и долго лежат там, глядя на облака. Сочиняют разные байки, попивают газировку, хохочут, ковыряют крышу cанькиным перочинным ножиком. Внизу, под ними, живут свиньи. Вовкины родители покупают их по весне в колхозе. За лето откармливают, а осенью пускают на мясо. Свиньи топчутся у корыта, доверчиво хрюкают, глядят бесцветными круглыми глазками. Перед тем, как бежать обедать, мальчишки съедают конфеты. Шоколад крошится. Ромка подставляет ладошку и не даёт кусочкам упасть. Хорошо бы, конечно, отнести одного «Мишку» мамке, но ведь она спросит: «Где взял?» А про закусочную рассказывать нельзя, заругается. 
После обеда друзья снова собираются вместе. Идут на речку купаться, лазают по деревьям, забираются в деревенские огороды за клубникой и огурцами, а вечером Ромка встречает с фермы мамку. Он бежит мимо поля с подсолнухами. В мае Ромку ждёт здесь огромная зелёная армия тонконогих стебельков. А к сентябрю здоровенные, похожие на деревья цветы радостно машут желтыми широкополыми шляпами. «Привет, великаны!» – кричит Ромка. «Привет, малыш!» – отвечают подсолнухи. От мамки пахнет коровами и молоком. Она целует сына в макушку, берёт за руку, и они идут домой… 
Сегодня возле закусочной машин немного. Вблизи крыльца лежит пьяный. Мальчишки останавливаются неподалёку и внимательно рассматривают мужика. 
– Не наш, не местный, – говорит Вовка. – В пиджаке. 
– Давай поближе подойдём, – говорит Санька и на всякий случай достаёт из кармана перочинный ножик. Глядя на него, Ромка берёт на изготовку рогатку, а Вовка – камень. Но опасаться нечего, человек крепко и безмятежно спит, раскинувшись в мягкой придорожной пыли. Его богатырский храп далеко оглашает окрестности. Денег рядом с дядькой нет. Мальчишки расстроились, и вдруг Ромка с восторгом выдохнул: 
– Смотри-ка!
Из нагрудного кармана пиджака торчала оранжевая купюра с профилем Ленина. 
– Десятка!
Такие деньги ребятам даже не снились. Мальчики склонились над спящим, не зная, что делать. 
– Берём и тикаем, – сказал Вовка.
– Нельзя, – отозвался Санька. – Это ж не мелочь. Он проснётся и в милицию заявит. Нас найдут и в тюрьму посадят.
– Тю-ю, как нас найдут-то!? Мы конфет купим, газировки. К обеду всё съедим, и не узнает никто.
Так и решили.
– Ты деньги нашёл, ты и бери, – сказал Санька. 
Ромка протянул руку и взял оранжевую бумажку. Всё оказалось просто. Потом мальчишки пошли в магазин, но он ещё не открылся. Пришлось прятаться в кустах – боялись, что мужик проснётся и пойдёт на поиски своих денег. Кое-как дождались продавщицу. 
– Нам «Мишку на Севере»… Четыре кило. И лимонада шесть бутылок.
– Не лопнете? – спросила тётя-продавец и посмотрела на ребят подозрительно. А может, им так только показалось. 
Осторожно, тайными тропами друзья пробрались к сараю, где жили свиньи. Впереди дозором шёл Санька с перочинным ножиком. Забравшись на крышу, мальчишки широко разложили трофеи и начали пировать. Каждый сходу выпил по бутылке лимонада. Потом принялись за конфеты. Первый килограмм съели с удовольствием. Из фантиков скручивали тугие шарики, пулялись друг в друга и в свиней. Открыли ещё лимонад. По-взрослому стукнулись бутылками и выпили за дружбу. Вообще-то, пить уже не хотелось. Но каждый делал вид, будто наслаждается напитком. Вовка набрал полный рот лимонада и скорчил страшную рожу, а Сашка в этот момент хлопнул его по щекам. Лимонад разлетелся по всей крыше. Попал и на Ромку, и на Саню. Всё вмиг стало противным, липким – и руки, и лицо, и одежда. Ромка схватил свою недопитую бутылку и вылил лимонад Вовке на голову. Но тот не обиделся, решил, что это такая игра, и стал плескать сладкой газировкой куда попало. Тогда все решили, что это игра, и обрызгались лимонадом с ног до головы. Остатки вылили на свиней. Те смешно бегали из угла в угол, прыгали, хрюкали, удивлённо поднимали пяточки и нюхали воздух. А Вовка, Ромка и Саня катались от смеха по крыше и безжалостно давили конфеты. Устав беситься, перепачканные мальчишки успокоились и уснули. Когда Ромка открыл глаза, солнце стояло уже высоко-высоко. Всюду на раскалённой крыше валялись «Мишки на Севере». Конфет было много, но они растаяли. Сквозь щели шоколад стекал вниз: на свиней, в корыто, в навозную жижу. Большие зелёные мухи летали стаями. Назойливо жужжали, садились на лица спящих друзей. Ромке отчего-то стало грустно. Нет, даже больше чем грустно. Ему стало тоскливо и захотелось плакать. Он со злостью больно толкнул локтями Вовку и Саню. 
– Ты чего?! – вскочив, закричали они в голос.
– Ничего! – заорал в ответ Рома. – Домой мне пора. Мамка потеряет. 
Он спустился с крыши и, не оглядываясь, пошёл к дому.
– Ты ещё выйдешь? – прокричал вслед Вовка. 
Но Ромка не ответил…